Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова

Он налил себе примерно полстакана, махнул, как воду, налил еще и сел на диван. Диван был огромный, и он на нем – совершенно один, как муравей. Или как безмозглая бабочка-капустница. Лети куда хочешь, никому нет дела.

Раньше Мане было до него дело, но та Маня куда-то исчезла. Испарилась.

Перебор.

– Нужно узнать, где машина, на которой Балашов приехал в Останкино, – заговорил он, с трудом вспоминая слова. – Если осталась на стоянке, значит, Сергея кто-то оттуда забрал, о чем не знает эта… как ее… пресс-секретарь Лариса. Спроси Никоненко, можно ли посмотреть записи с камер наружного наблюдения. Их в телецентре наверняка полно. Может, там есть запись, где Сергей выходит и садится в машину.

Маня кивнула. Ему показалось, что она сейчас начнет за ним записывать, и от этой мысли его чуть не вырвало.

– Еще вот что. Делай что хочешь, но с Береговым нужно увидеться. Я не знаю, разрешено ли это правилами, но думаю, твой полковник это сможет устроить.

– Сомневаюсь я что-то.

– У Берегового надо выяснить, как он провел тот день по минутам, понимаешь? И все проверить – где он оставлял машину, запирал, не запирал и так далее!.. Если его машина весь день простояла во дворе издательства, а потом он прямиком поехал в поселок, значит, труп ему подложили именно в поселке! Точно не возле «Алфавита», это никак невозможно! У Берегового нужно спросить все: куда он заезжал, где останавливался, может, заправлялся!

– К Дэну Столетову точно заезжал, – сказала Маня. – Он ведь должен был забрать у него журналы!

– Это все необходимо уточнить. Поднимался он в редакцию или, может, Дэн ему сам журналы вынес! Возле редакции тоже наверняка есть камеры, и все это надо посмотреть. Попроси своего полковника.

Маня опять кивнула. У Алекса сильно стучало в висках.

– Нужно еще понять, как Сергей попал в поселок, если его убили именно там. Пришел пешком? Такое вряд ли возможно, но и в этом случае охранники на проходной видели бы его. Кто-то привез? С кем из соседей он дружил? Кто именно мог его привезти? Еще нужен список тех гостей, что были в тот вечер у Даши, и номера машин – наверняка их давали охране, чтобы пропустили. Может, Сергея привез кто-то из них.

Он допил виски.

– У Берегового выясни, что он делал двадцать минут на территории поселка. Пытай его, если хочешь.

– Я не хочу.

– Не пытай. Но он должен тебе честно все рассказать, потому что в его версии слишком много провалов! И еще.

– Да?

– Я не понял, почему так спокойна Даша.

Маня усмехнулась и выговорила тускло:

– Потому что твердо знает, что «после таких несчастий нужно продолжать жить». Вот она и продолжает. На Сережку ей наплевать. Богатых и знаменитых на ее век точно хватит. – Тут Маня запнулась немного, и Алекс поднял голову. – А она чертовски хороша собой. Создал же Бог такую красоту.

– Я не об этом. Надо быть просто редкостной, первостатейной идиоткой, чтобы даже не попытаться изобразить горе. А она не производит впечатления идиотки.

– Ты ничего не понял, Алекс! – Маня, кажется, опять собралась похлопать его по плечу, даже потянулась в его сторону, но в последнюю секунду остановила себя. – Она вовсе не идиотка.

– Тогда почему…

– Потому что она абсолютно уверена, что ей все можно. Ей все сойдет с рук – она же так… прекрасна. Она прекрасна, должно быть, с рождения, с пеленок! И уже тогда все вокруг восхищались. Она точно знает, что может и должна жить, как ей хочется, как нравится, как удобно! Она будет жить, а все остальные будут на нее любоваться и любить за то, что она столь прекрасна. Она для этого и родилась – чтобы ею восхищались, ласкали и носили на руках. Если ей что-то мешает или ее огорчает, она просто делает так, чтобы это перестало существовать. Чтобы этого не было. Смерть Балашова ей неудобна, и для нее его смерти не существует. А что тут такого? Она-то не умерла! Весь мир существует только для того, чтобы ей было приятно и не скучно. Если этого кто-то не понимает, вот, например, Лариса, это не ее проблемы. В смысле не Дашины. Те, кто не понимает, просто не принимаются в расчет. И горе изображать нет смысла. Во-первых, нет никакого горя. Во-вторых, чего ради стараться? Ради кучки его друзей и их сочувствия? Ей не нужно ничье сочувствие. Она совершенство, и она свободна.

– Свободна, – повторил Алекс и облизнул губы. Что-то они у него пересохли, после виски, должно быть.

– Как ты мог ее не понять? Ты же хороший психолог!..

Они помолчали.

За вымытыми весенними окнами мяч гулко стукался об асфальт, велосипедные звонки трезвонили на все лады, и солнце садилось, закатывалось за соседний дом.

– Да, – согласился Алекс наконец, – я психолог. Но почему она совершенно спокойна… в бытовом смысле?

– Что это значит?

– Если нет завещания и Сергей не был на ней женат, значит, она должна собирать чемоданы. Этот дом ей не принадлежит. Вскоре начнется волынка с дележом имущества, и это имущество, как я понимаю, будут делить его родственники. Она, получается, совсем ни при чем. И почему это ее не волнует?

– Почему?

– Я не знаю. Вряд ли она от Сергея Балашова переедет прямиком к Андрею Малахову или Михаилу Прохорову. Все же на это потребуется некоторое время. А она грызет яблоко, читает романы и скачет по лестнице. У нее все хорошо.

– Значит, нужно выяснить еще и про завещание, – задумчиво сказала Маня. – Я все поняла.

Зазвонил телефон. Алекс долго искал его. Маня наблюдала за ним. Телефон оказался на стойке рядом с бутылкой виски.

– Алекс, – проворковала трубка, – это Фия. Как ваши дела?

– Мои дела? – переспросил Алекс, пытаясь вспомнить, кто такая Фия, и сообразить, как его дела. – Прекрасно.

– На самом деле я просто так позвонила! – Она засмеялась. – Ну, вы уже собираетесь?

– Куда?

– В рестора-ан, ку-у-уда! Ну, мы же договаривались вчера! Вы что, забыли?..

– Нет, я не забыл, – соврал Алекс. – Конечно, договаривались. В ресторан.

– Я почти собралась, как говорится! А вы?

– И я… почти собрался.

Маня выбралась из кресла и пошла к двери. Остановилась, обернулась и помахала ему рукой.

Ничего хуже она не могла придумать!..

– Как называется ресторан?

– Алекс! Я сейчас обижусь. Он называется «Трюфель», как конфетка, такая шоколадная, в пудре. А вы что, там никогда не были?..

Маня Поливанова еще раз махнула и пропала с глаз. Хлопнула входная дверь.

На всякий случай он