Обманы Локки Ламоры - Скотт Линч

— София, милочка, какое наслаждение снова видеть тебя здесь! — проворковала донья Ворченца, изящно нырнув под шелковый навес. — Ты не появлялась, должно быть, несколько месяцев. Нет-нет, сиди, дорогая! Я пока еще в состоянии сама отодвинуть себе стул. Вот так… Ну, расскажи мне, как поживает Лоренцо. И еще мы с тобой обязательно должны поговорить о твоем необыкновенном саде.

— Мы с Лоренцо в полном порядке — если говорить исключительно о нас самих. А сад цветет и пахнет, благодарю вас за заботу.

— Если говорить исключительно о вас самих? Что-то я не поняла. В таком случае позволь спросить — а что, присутствуют какие-то внешние факторы?

Согласно каморрской традиции, вечерние чаепития были исключительно женским делом и устраивались для того, чтобы испросить совета подруги или просто поплакаться на чужой груди, особенно если дело касалось проблем с мужчинами.

— Конечно же, донья Ворченца, вы можете спрашивать о чем угодно. «Внешние факторы»… Должна заметить, что вы подобрали поразительно точное определение для наших проблем.

— Так дело не в Лоренцо?

— О, вовсе нет! Лоренцо замечательный человек и устраивает меня во всех отношениях, — София вздохнула и бросила взгляд себе под ноги, в обманчивую иллюзию пустоты. — Видите ли, донья Ворченца, нам обоим нужен ваш совет.

— Совет… — хихикнула старушка. — Забавно, какие волшебные шутки играет с нами время, придавая респектабельность нашей болтовне. Возьми на себя смелость посоветовать в сорок лет — и ты брюзга, сделай то же в семьдесят — обретешь репутацию мудреца.

— Дорогая донья Ворченца, — возразила София, — я всегда очень ценила ваши советы и никогда не рассматривала вас как… В конце концов, мне просто не с кем обсудить подобные проблемы.

— Вот как? Что ж, милочка, конечно, я постараюсь помочь, чем смогу, но только после чая. Давай хоть немного побалуем себя.

В этот момент один из ливрейных лакеев подкатил к ним столик, накрытый, как куполом, серебряным колпаком. Когда слуга сдвинул его в сторону, дона София увидела под ним чайные приборы, дымящийся чайник и — о чудо! — торт, представлявший собой точную копию Янтарного Кубка. При высоте всего в девять дюймов кондитер умудрился сохранить все детали — даже алхимические шары сверкали в башенках на крыше, хотя сами светильники были не больше рисового зернышка.

— Смотри, какую работу я задала своему шеф-повару, — снова рассмеялась донья Ворченца. — А то он постоянно жалуется, что вкусы у нас слишком простые, и ему некуда приложить свои таланты. Тут уж он постарался на славу. Ты не представляешь, насколько сложно с этими кулинарными гениями! Закажешь пару вареных яиц, а обнаружишь у себя на тарелке танцующих цыплят. Скажи честно, Жиль — твой шедевр съедобен?

— Вполне, госпожа Ворченца, только я бы советовал остерегаться этих крохотных светильников. Обратите внимание: сама башня изготовлена из ванильной массы, башенки и террасы — из фруктового желе. Здания и экипажи у подножия башни сделаны из шоколада. Внутри торта коньячный крем, а окна…

— Достаточно, Жиль, — прервала его старая графиня. — Покорно благодарим за этот архитектурный экскурс. Так, значит, крохотные огоньки нужно выплевывать?

— Будет более прилично, мадам, если вы позволите мне удалить их предварительно, — заторопился слуга, благообразный округлый человечек с черными кудрями до плеч.

— Ну вот, опять! Ты слышала, София? «Прилично!» Нет уж, позволь нам развлечься от души, сплевывая вниз через перила эти светящиеся зернышки. Буду очень благодарна, если ты не станешь ничего трогать. А что насчет чаю?

— Как вы и просили, дона Ворченца, «Сияющий», — поклонился Жиль и стал разливать по маленьким стаканчикам ароматную жидкость бледно-коричневого цвета из серебряного чайника. София обратила внимание на необычную форму посуды — каждый стакан был сделан в виде бутона тюльпана с серебряным основанием. Оказавшись в них, чай начал испускать слабое свечение нежно-апельсинового цвета.

— Какая прелесть! — воскликнула дона София. — Я слышала о таком чае. Кажется, он тал-вераррский?

— Лашенский, — поправила ее хозяйка, осторожно приподнимая свой стаканчик. — Так сказать, последняя новинка. Эти чайных дел мастера прямо-таки с ума сходят, чтобы переплюнуть друг друга. Уверена, через год мы увидим еще какие-нибудь чудеса. Конкуренция — великое дело. Прошу прощения, дорогая, надеюсь, ты не против познакомиться с алхимическим продуктом на столе, а не в саду?

— Вовсе нет, донья Ворченца, сделаю это с удовольствием.

София поднесла стеклянный тюльпан к лицу и с удовольствием вдохнула тонкий аромат апельсинов и ванили. Затем попробовала на вкус — приятное тепло растеклось по языку, проникло в носоглотку. Оставшись вдвоем (Жиль куда-то деликатно исчез), женщины некоторое время наслаждались напитком и делились впечатлениями о нем, так что София почти позабыла о своих неприятностях.

— Забавный чай, — заметила графиня, отставляя в сторону полупустой стаканчик. — Посмотрим, будет ли он так же светиться, когда выйдет с другой стороны.

Лицо ее приняло лукавое выражение, и София невольно рассмеялась.

— Так о чем ты хотела со мной поговорить, дорогая? — спросила хозяйка дома.

— Простите меня, донья Ворченца, — начала София, неловко замявшись, — но в городе поговаривают, будто у вас есть какие-то выходы на тайную полицию господина герцога…

— У господина герцога есть тайная полиция? — старуха прижала к груди сухонькие ручки, всем своим видом демонстрируя изумление.

— Я имею в виду Полуночников… и их начальника.

— О да, герцогского Паука. Как же, как же… Прости меня, девочка. Разумеется, я понимаю, о чем ты толкуешь. Мне просто не нравится, как это звучит — «в городе поговаривают»… Поговаривают-то о многом, да не всегда понимают, о чем говорят.

— Тем не менее, — осторожно настаивала донья София, — многие знатные дамы приходят к вам со своими проблемами, а потом как-то выходит, что это дошло до Паука… не обижайтесь, во всяком случае, так мне кажется. Ну и… в результате люди герцога помогают решить возникшие проблемы.

— Ах, дорогая София, мимо меня проходит целая куча самых разных слухов. Бывает, что я шепну кое-что кому надо… а дальше слух начинает жить собственной жизнью. Рано или поздно информация может дойти до человека, от которого зависит решение проблемы.

— Простите, донья Ворченца, но при всем уважении к вам мне кажется, что вы несколько кривите душой.

— Мне очень неприятно разочаровывать тебя, дитя мое, но, по-моему, у тебя нет никаких оснований для подобного заявления.

— Видите ли, донья Ворченца, — София так сжала край столешницы, что побелели костяшки пальцев. — Дело в том, что нас с Лоренцо пытаются ограбить.

— Ограбить? Ты, должно быть, шутишь?

— Увы, нет! И в этом деле замешаны Полуночники. Они… они приходили к нам с весьма необычными вопросами и требованиями. Все это выглядит как-то подозрительно… Донья Ворченца, может быть, есть какой-то способ убедиться, что они действительно те, за кого себя выдают?