Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941-1944 - Армстронг Джон

В одном из немецких донесений о партизанской пропаганде утверждалось, что в октябре 1943 года, во время первого советского наступления на Витебск, партизаны, чтобы предотвратить уход населения с немцами, снова стали распространять слухи о разделе колхозной собственности в Советском Союзе после войны.

В качестве альтернативы эвакуации предлагалось прятаться в лесах или присоединяться к партизанам: «Население деревень, расположенных рядом с гарнизонами противника, спасается от отправки в Германию, уходя в лес, где живет в шалашах и землянках… Мы знаем, как тяжело вам жить в лесу, но лучше потерпеть лишения месяц или два, чем оказаться навеки в рабстве в Германии».

Судя по немецким донесениям, меры по эвакуации встречали сильное сопротивление населения. Однако крайне сложно объяснить это лишь эффективностью партизанской пропаганды, дававшей обещания и внушавшей страхи. Германия быстро терпела поражение в войне, и мало чем в то время можно было заставить простого сельского жителя, бросив все, отправиться в рейх. К тому же эвакуация во многих случаях являлась делом довольно опасным, отнюдь не гарантировавшим успеха.

Эффективность партизанской пропаганды, делавшей упор на захватнических целях Германии и зверствах немцев, во многом зависела от умения создать яркий и выразительный образ врага. Политика Германии и поведение немцев в оккупированных регионах во многом обеспечивали успех такой пропаганды, хотя серьезные обвинения в партизанских листовках часто являлись выдуманными или сильно преувеличенными. Крестьянин, чью деревню сожгли, с готовностью верил рассказам о тысячах других деревень, которые постигла та же судьба. В сущности, поведение немцев соответствовало стереотипам, распространяемым партизанской пропагандой.

Пропаганда, призывающая к действиям

Две основные аксиомы советской пропаганды, как будет показано ниже, сводились к следующему: «Мы – хорошие, а немцы – плохие». Отсюда и призыв: «Поэтому помогайте нам (или присоединяйтесь к нам)».

Достаточно перечислить несколько использовавшихся партизанами на этот счет лозунгов. Смысл их сводился к двум основным призывам; первый – прекращайте сотрудничать с немцами; второй – включайтесь в активную борьбу с ними. Призыв к патриотизму и защите собственных интересов сопровождался туманными ссылками на положение в обществе в будущем. «Где я находился, когда весь советский народ сражался?» – такой вопрос призывали задать себе после войны занимавшего выжидательную позицию. Страх оказаться виноватым в глазах общественного мнения или государства был достаточно велик, и пропагандисты могли надеяться подстегнуть к действиям на своей стороне даже робких и трусливых.

Часть лозунгов была обобщенной и размытой:

«Восстань!»

«Возненавидь!»

«Отомсти!»

«Убей!»

«Гони!»

Дополнялись они обычным «Око за око, зуб за зуб» во всевозможных вариантах. Другие лозунги призывали к определенным действиям – к тому, чего «не следует» и что «следует» делать. Первые призывали отказаться от сотрудничества с врагом, вторые – к активной помощи партизанам. Среди того, чего «не следует» делать, было:

«Не помогайте немцам!»

«Никаких поставок продовольствия немцам!»

«Не давайте им ни грамма хлеба!»

«Никакого молока захватчикам!»

«Прячьте зерно!»

«Не платите налоги!»

Позднее к этому добавились особые приказы мешать выполнению программы по отправке людей на работу в Германию. Использовались также и угрозы с тем, чтобы, например, удержать население Белоруссии от выполнения так называемого указа о мобилизации, выпущенного весной 1944 года сотрудничавшим с немцами Центральным советом Белоруссии. И наконец, выполнение партизанами своих угроз – разрушение домов коллаборационистов и их физическое уничтожение – можно считать одной из форм психологической войны, призванной удержать население от сотрудничества с противником.

Среди партизанских лозунгов, предписывавших, что «следует делать», были туманные призывы, типа «Всеми средствами старайтесь вредить захватчикам!», и призывы обобщенного характера «Саботируйте все усилия врага!», а также призывы более конкретные: «Нападайте на войска!», «Уничтожайте немецкие склады боеприпасов и горючего!». На ранних этапах пропагандистской кампании, когда значительным было число отбившихся от своих частей военнослужащих, листовки призывали солдат «выполнять свой долг и сражаться». В соответствии с основной направленностью партизанских действий часть листовок призывала население «разрушать железнодорожные пути и уничтожать машины». И наконец, что очень важно, значительная часть листовок содержала прямые призывы:

«Вступайте в партизаны!»

«Помогайте партизанам!»

«Вступайте в Красную армию!»

«Помогайте Красной армии!»

Иногда такие лозунги использовались вместе, иногда они появлялись по отдельности; естественно, что призывы с упоминанием Красной армии содержались главным образом в материалах, доставляемых самолетами с советской стороны, тогда как партизаны чаще обращались с призывами о помощи им. Такое различие, однако, отнюдь не соблюдалось столь уж жестко, поскольку партизаны часто стремились представить себя частью советских вооруженных сил.

Совокупность тем

Хотя в совокупности использовались различные пропагандистские темы, можно выделить несколько комбинаций тем, повторявшихся более или менее регулярно. Приведенные ниже две группы показывают обобщенную схему таких комбинаций:

A) 1. Советский патриотизм.

2. Зверства немцев.

3. Мстите!

4. Наступление Советской армии.

5. Вступайте в партизаны и помогайте им!

B) 1. Советские достижения.

2. Цели Германии и действия немцев на практике.

3. Партизаны сражаются с немцами.

4. Помогайте бить немцев!

В целом листовки не отличались особой краткостью, за исключением относящихся к началу 1942 года и разбрасываемых с самолетов листовок, состоявших из одного предложения. Отмечается стремление использовать сразу несколько лозунгов, подкрепленных многочисленными примерами.

Промежуточным звеном между проводившейся партизанами масштабной психологической войной и стихийной передачей сведений, получаемых большинством населения путем устного общения, являются разнообразные, не поддающиеся строгому анализу слухи. В силу долго существовавшего у населения недоверия к официальным новостям (уходившего корнями в годы советского и даже царского правления), крайнего недостатка средств массовой информации в условиях немецкой оккупации простые люди слушали и распространяли новости, поступавшие из любых источников; передаваемые из уст в уста сведения играли существенную роль в оккупированных немцами районах. Они были аналогом обычной в советской практике устной «агитации», которой широко пользовалось партизанское движение[253].