Хранитель забытых тайн - Кристи Филипс

— И вы дали ей это средство?

— Нет. Просьбу исполнила, но средство утаила. Я боялась, как бы не дошло до герцога или короля. Тогда нам обеим было бы несдобровать Мы с ней подолгу и горячо спорили, и мне кажется, я убедила ее носить ребенка, несмотря на ее чувства к мужу. Но потом она обнаружила, где я прятала средство, и нечаянно приняла смертельную дозу. Прошло всего несколько часов, и она почувствовала невыносимую боль в желудке, и врачи уже ничего не могли поделать, чтобы спасти ее.

Она поворачивает голову и смотрит на Эдварда.

— Вам, кстати, это хорошо известно.

Так вот оно что, значит, принцесса Генриетта Анна сама распорядилась собственной жизнью. Самоубийство — смертный грех, и души тех, кто его совершает, будут вечно гореть в аду. Это деяние всегда останется лежать пятном на ее имени.

— Теперь вы знаете, почему король предпочитает хранить в тайне правду о гибели своей сестры, — говорит Арлингтон, — Он не может позволить, чтобы ее память была опозорена этим скандалом. Имейте в виду, вы тоже узнали об этом в условиях строжайшей секретности. Если хоть одна живая душа узнает от вас об этой тайне, я вам обещаю, оба сгниете в Тауэре.

— Но рассказ мадам Северен не решает нашей проблемы, лорд Арлингтон, — говорит Эдвард. — Если мой дядя и все остальные были убиты не для того, чтобы скрыть, что принцесса была отравлена, тогда зачем их было убивать?

— Понятия не имею. Но если бы и знал, доктор Стратерн, я не был бы обязан сообщать вам.

— Но мы твердо решили предоставить этого человека правосудию, — говорит Эдвард.

— Зарубите себе на носу, что в этой стране существует только одно правосудие, это правосудие короля.

— По крайней мере, скажите, кто еще посвящен в эту тайну, — говорит Анна. — Может быть, эти люди знают то, что мы ищем.

Арлингтон смотрит на мадам Северен, словно желая узнать ее мнение или, возможно, получить ее одобрение. Слезы ее давно уже высохли, и надменное лицо снова исполнено чувства собственного достоинства. Министр, похоже, раздумывает, стоит ли отвечать на вопрос Анны.

— Мне доподлинно известно только об одном таком человеке, — говорит наконец он, — Это Ральф Монтегю.

— Монтегю! — потрясенно восклицает Эдвард. — Ну конечно, он ведь тоже был в это время в Париже. А где его можно найти?

— Я полагаю, миссис Девлин должна знать об этом, — вздернув вверх одну бровь, загадочно произносит Арлингтон, явно на что-то намекая.

— Как вы смеете!

Эдвард бросается на министра. Но Анна вовремя хватает его за руку.

— Эдвард, прошу вас… — Она поворачивается к Арлингтону, — Я не видела мистера Монтегю с того самого вечера, когда у короля был бал. А вы сами не знаете, где он?

— А я не имел от него вестей с тех пор, как он на той неделе вернулся из Парижа. Скорей всего, прячется с какой-нибудь девкой в своих апартаментах возле Ньюгейтского рынка, — Он делает паузу и окидывает их подозрительным взглядом, — А может, его тоже отправили на тот свет, как и всех остальных.

— Что вы себе вообразили, мы-то здесь при чем? — говорит Эдвард.

— Я теперь ни в чем не могу быть уверен, доктор Стратерн. Но вам обоим настоятельно советую прекратить заниматься этим делом. Король поручил герцогу Йоркскому проследить, как ведется расследование этих убийств.

Арлингтон вздыхает и хмурит брови.

— И я уверен, он этим займется… в те редкие минуты, когда не занят со своей новой возлюбленной, Джейн Констейбл.

— Джейн Констейбл? — как эхо повторяет Анна, не в силах скрыть изумление.

Она смотрит на мадам Северен, но лицо француженки остается непроницаемым.

— А с каких пор она…

— Разве вы не знаете? — спокойно, даже несколько оживляясь, говорит Арлингтон, — Она скоро родит ему ребенка.

Он смотрит на Анну так, будто хочет, чтобы та опровергла его слова. Мадам Северен едва заметно улыбается своей загадочной улыбкой.

— У герцога будет ребенок? Но…

— Да-да, и уже можно приносить ему свои поздравления, — снова перебивает ее Арлингтон, — Жаль, что вы не сможете сделать это лично. С нынешнего вечера, миссис Девлин, в ваших услугах двор больше не нуждается.

Карета Эдварда грохочет по темным разбитым улицам Лондона. Он все-таки распорядился поставить в ней новые свечи, и теперь они горят, отбрасывая теплый, неровный свет на лакированные стенки экипажа и обитые атласной тканью сиденья. Анна с глубоким вздохом откидывается назад. Встреча с Арлингтоном опустошила и вымотала ее.

Эдвард участливо заглядывает ей в лицо.

— О чем вы думаете?

— Да об этой странной истории с Джейн Констейбл.

— Кто это?

— Фрейлина покойной герцогини Йоркской. Несколько дней назад она попросила меня помочь ей… в общем, ей нужна была помощь, которую может оказать только врач или фармацевт. Она призналась, что беременна, что это приводит ее в отчаяние, потому что отец ребенка не хочет на ней жениться.

— Что ж тут удивительного? Представить себе не могу, что герцог Йоркский женится на простолюдинке.

— Не думаю, что отец ребенка — герцог Йоркский. Если бы это было так, она бы не обратилась ко мне. Я хорошо помню, что она тогда сказала: только возлюбленным короля позволено иметь внебрачных детей, которые потом становятся герцогами. Это, кстати, касается и возлюбленных герцога Йоркского.

— Вы думаете, фрейлина обманула герцога, заставив его поверить, что ребенок его?

— С помощью Северен и Арлингтона, да, я уверена в этом. На балу у короля мадам Северен подошла ко мне и потребовала, чтобы я забыла, кто такая Джейн Констейбл, — она утверждала, что девушку ввели в заблуждение и она вовсе не беременна. Я ей не поверила; я подумала, что Северен сама собирается достать для Джейн нужное ей средство. Хотя мне было жаль девушку, в тот момент у меня словно камень с души свалился, слава богу, подумала я, не придется этим заниматься.

Она на минуту умолкает и морщит лоб.

— Странно вот что: услугу, которую, как мне казалось тогда, мадам оказала Джейн, она в действительности оказала Генриетте Анне. И с такими ужасными последствиями.

Она печально качает головой.

— Если Арлингтон и Северен убедили герцога Йоркского в том, что Джейн Констейбл носит его ребенка, то, когда он родится, герцог признает его, и он унаследует его титул. Джейн и ее ребенок навсегда останутся у них в долгу. Что это такое, по-вашему, как не политический ход с целью приобретения большей власти?

Она вспоминает тревожный сон, в котором Арлингтон и Северен зловеще нависли над танцующими придворными.

— Они двигают людьми как пешками. Даже мы для них тоже пешки, хотя можно было бы подумать, что мы для них совсем мелюзга.