Вечный любовник - Дж. Р. Уорд

Она покачала головой и нагнулась, чтобы поднять с пола рубашку.

— Ты самый милый негодяй, которого я когда-либо знала.

Наблюдая за ее движениями, он почувствовал, что возбуждается.

Внутри заворочался зверь, но это ощущение принесло необычайное спокойствие. Больше никакого потока энергии, а просто медленный огонь, словно существо довольствовалось тем, что делило с Рэйджем его тело, не поглощая его. Союз, а не подчинение.

Возможно, так происходило потому, что зверь знал: единственный способ быть с Мэри — через обличье Рэйджа.

Девушка продолжала ходить по комнате.

— На что ты смотришь?

— На тебя.

Откинув назад волосы, она засмеялась.

— Твое зрение вернулось?

— Вместе со всем остальным. Мэри, иди сюда. Хочу тебя поцеловать.

— Ну конечно. Вел себя как агрессор, а теперь пытаешься загладить вину своим телом.

— Пользуюсь всеми возможными способами.

Он сбросил с себя покрывало и одеяло и провел рукой по груди и животу. Спустился ниже. Глаза Мэри расширились, когда он взял в руку свое огромное орудие. Пока Рэйдж поглаживал себя, аромат ее возбуждения распустился в комнате, как цветок.

— Мэри, иди ко мне.

Он изогнул бедра.

— Не уверен, что делаю все верно. Намного лучше, когда ты ласкаешь меня.

— Ты неисправим.

— Просто хочу, чтобы меня направляли.

— Как будто именно это тебе нужно, — пробормотала она, снимая свитер.

Они занимались любовью неторопливо, изумительно. Но после всего этого он не смог заснуть. Как и она.

Когда они поднимались на лифте на шестой этаж медицинского центра, Мэри старалась дышать размеренно. По вечерам больница Святого Франциска казалась более спокойной, но людей все же было много.

Секретарь на ресепшене впустила их и ушла, надев пальто вишневого цвета и закрыв за собой дверь. Пять минут спустя в приемную комнату зашла доктор Делла Кроше.

Женщине почти удалось скрыть оценивающий взгляд, которым она окинула Рэйджа. На нем была обычная одежда, штаны и черная трикотажная водолазка, но вот кожаный плащ, ниспадающий с этих широких плеч, привлекал внимание.

И Рэйдж оставался… Рэйджем. Невыносимо красив.

Врач улыбнулась.

— Здравствуй, Мэри. Пройдем в кабинет? Или вы вдвоем?

— Вдвоем. Это Рэйдж. Мой…

— Супруг, — громко и отчетливо сказал он. Доктор Делла Кроше изогнула брови, Мэри пришлось улыбнуться, несмотря на скованность во всем теле.

Втроем они пошли по коридору, минуя комнаты осмотра, весы в небольших нишах и компьютерные приборы. Они не разговаривали о всякой всячине. Ни о погоде, ни о наступающих выходных. Врач знала, что Мэри ненавидит пустую болтовню.

То, что понял Рэйдж на их первом свидании в «Ти-Джи-Ай Фрайдис».

Господи, словно прошло сто лет. И кто бы мог подумать, что они в итоге окажутся здесь вместе?

Кабинет доктора Деллы Кроше был загроможден аккуратными стопками бумаг, папок, книг. На стене висели дипломы из Смита и Гарварда. Но самым успокаивающим здесь Мэри находила африканские фиалки, цветущие на подоконнике.

Мэри и Рэйдж сели, когда врач подошла к своему столу.

— Итак, что вы можете предложить мне и сколько я могу вынести? — спросила Мэри, не успела женщина занять свое место.

Доктор Делла Кроше посмотрела на папки с историями болезней, ручки, скрепки, телефон на своем столе.

— Я поговорила с местными коллегами и еще двумя другими специалистами. Мы просмотрели твою историю болезни и вчерашние анализы…

— Уверена, вы всё это сделали. А теперь скажите, как обстоят дела.

Женщина сняла очки и тяжело вздохнула.

— Думаю, Мэри, тебе пора приводить в порядок свои дела. Мы ничем тебе не можем помочь.

В полпятого утра Рэйдж покинул больницу. Он не ожидал, что поедет домой без Мэри.

Ее положили на переливание крови, и, очевидно, жар по ночам и утомление указывали на начало панкреатита. Если все улучшится, ее выпустят следующим утром, но никто этого не обещал.

Рак перешел в тяжелую форму. Метастазы расползлись за то короткое время, когда она последний раз проходила обследование неделю назад и когда у нее брали кровь позавчера. Доктор Делла Кроше и другие специалисты сошлись на одном — из-за терапий, которые Мэри уже прошла, ее нельзя направлять на химию. Ее печень стала так слаба, что не выдержала бы подобной нагрузки.

Господи. Он заранее приготовился к борьбе. И к страданиям, особенно с ее стороны. Но не к смерти. Не к такой скорой.

У них оставались считаные месяцы. Весна. Может быть, лето.

Рэйдж материализовался во дворе особняка и направился к Берлоге. Он не мог идти в их с Мэри комнату. Не сейчас.

Но, подойдя к двери Буча и Ви, он не торопился стучать. Вместо этого оглянулся через плечо на фасад особняка, вспоминая, как Мэри кормила птиц. Он представил ее там, на ступеньках, на лице милая улыбка, солнечные лучи на волосах.

Святой Боже! Что он будет без нее делать?

Рэйдж вспомнил силу и решительность в глазах Мэри, когда он пил при ней кровь другой женщины. Вспомнил ее любовь к нему, несмотря на то, что она видела зверя. Скромную потрясающую красоту, смех и серые глаза с металлическим оттенком.

Но больше всего он вспоминал тот момент, ночью у Беллы, когда Мэри бежала босиком по холодной земле и кинулась ему в объятия, говоря, что у нее не все хорошо… Наконец-то обратилась к нему за помощью.

Он почувствовал что-то на лице.

Вот черт! Неужели плачет?

Так и есть.

Его не волновало, что он становится сентиментальным.

Рэйдж посмотрел вниз, на дорожку из гравия, и его посетила нелепая мысль, что в свете прожекторов гравий чересчур бел. Как и отштукатуренная стена, огибающая двор. И фонтан в центре, который выключили на зиму…

Он замер. Затем его глаза широко распахнулись.

Он медленно повернулся к особняку, поднимая глаза на окно их спальни.

Рэйджа осенила идея, с бешеной скоростью повлекшая его через вестибюль.

Мэри лежала в больничной койке, стараясь улыбнуться Бучу, который в шляпе и солнечных очках сидел на стуле в углу. Он приехал, как только ушел Рэйдж, чтобы охранять ее и оберегать, пока не наступит ночь.

— Тебе не обязательно общаться, — мягко сказал Буч, словно видя, что она старается быть вежливой. — Веди себя как обычно.

Она кивнула и посмотрела в окно. Капельница на руке не так уж мешала, от нее ничего не болело. Но у Мэри настолько все онемело, что можно было вбивать гвозди в вены и она ничего не почувствовала бы.