Царица Пальмиры - Бертрис Смолл

— Тогда нам следует ждать заседания совета, — спокойно произнес Ваба.

— Да, — ответила его мать, а потом спросила:

— А где же Деми? Я не видела его с тех пор, как римляне вошли в город.

Ваба недовольно нахмурился.

— Мой брат яростно возражал против моего решения сдаться римлянам. Он покинул дворец две ночи назад, и я понятия не имею, где он находится. Однако я знаю, что он примкнул к группе таких же, как он, горячих голов, молодых патрициев. Они замышляют развязать против римлян партизанскую войну.

— Нет! — резким голосом воскликнула Зенобия. — Мы должны остановить его, Ваба! Такие действия принесут только вряд. Я не позволю ему самовольничать!

— Я послал на поиски своих людей, но если город действительно так надежно перекрыт, как ты говоришь, то задача усложняется.

— Да возьмут боги этого молодого дурачка! — выругалась Зенобия.

— Он ведь твой сын, мама! — не удержался Ваба.

— Если ты имеешь в виду, что он очень импульсивен, то ты прав, — послышался спокойный ответ.

— Дело не только в капитуляции, — вставила Флавия. — Он завидует нам.

— Да, это правда, — подтвердил Ваба.

— Нет, Ваба, — вступилась за своего деверя Флавия. — Деми нелегко быть младшим сыном. Младшему сыну всегда нелегко. Теперь наш ребенок отодвинет Деми на задний план, и у него еще не было времени привыкнуть к этому. Но он смирится.

— Флавия права, — заговорила Зенобия. — Я знаю, что с некоторых пор Деми раздражен, потому что ему нечем было заняться. От природы он солдат, как твой отец. Я планировала послать его в Александрию в качестве нашего губернатора. Его это вполне удовлетворило бы.

— Я не сержусь на него, мама, — ответила Ваба. — Веришь или нет, но я понимаю, что он чувствует. Но сейчас он подвергает опасности не только меня, но также Флавию и нашего неродившегося ребенка.

— Он подвергает опасности Пальмиру. Его необходимо найти! — воскликнула Зенобия.

— Мы делаем все, что в наших силах. Не могла бы ты поговорить с Аврелианом?

— Что? Ты с ума сошел? Что я ему скажу? Что потеряла власть в собственной семье? Пожалуйста, помогите найти моего скверного мальчишку? Да они тут же казнят его как смутьяна! Неужели ты хочешь, чтобы смерть Деми была на твоей совести, Вабаллат?

— Казней пока еще не было, мама.

— Но нет никакой гарантии, что их не будет! — произнесла Зенобия угрожающим голосом.

— Ох!

Они оба обернулись и увидели, что Флавия побелела и покачивается в своем кресле.

— Дорогая! Что с тобой? Ваба опустился на колени возле жены. — — А что, если они убьют тебя, Ваба? И Флавия принялась жалобно всхлипывать. Зенобии следовало бы прикусить язык.

— Не беспокойся, Флавия! Римляне не станут убивать членов нашей семьи, я уверена. Они возможно, казнят кое-кого, чтобы жители поняли, кто правит. Римляне станут искать потенциальных смутьянов и обвинят их в таких вещах, как припрятывание продовольствия и спекуляция. Не бойся! Вабе они не причинят вреда.

— Вы уверены?

— Совершенно уверена.

Зенобия произнесла эти слова твердо, но в душе сомневалась. Потом она сказала:

— Ваба, отведи Флавию в свои апартаменты и оставайся с ней до самого заседания совета. Если я получу какие-нибудь известия, то дам тебе знать.

Царь встал, кивнул своей матери в знак согласия и вывел из комнаты свою дрожащую жену.

— А теперь я готова одеваться, — сказала Зенобия. Баб и Адрия быстро помогли царице, накинув великолепный каласирис, застегнули на шее ожерелье, вдели в уши серьги и надели на руки браслеты.

Потом царица села за свой туалетный столик, и Адрия расчесала ее темные волосы. Затем она взяла по пряди волос с каждой стороны головы Зенобии, заплела их, завела тонкие косички на затылок и закрепила их с помощью покрытой эмалью и украшенной драгоценными камнями шпильки. Оставшиеся волосы свободно ниспадали на спину, и Баб осыпала их золотой пудрой, а потом надела на голову своей хозяйки корону из виноградных листьев. Царица подошла к своему полированному серебряному зеркалу. При виде своего отражения она улыбнулась.

— Баб, разыщи Кассия Лонгина!

Лонгин пришел быстро и развалился в кресле, недавно освобожденном римским императором. Он взял яйцо, посолил и почти — целиком отправил в рот.

— Ваши тайные ворота в саду не охраняются, ваше делячество. Члены совета предлагают вам вместе с семьей бежать, пока еще есть время.

— С какой целью, Лонгин?

— Вы станете центром сплочения для нашего народа.

— В атом нет никакого смысла, Лонгин. Город захвачен, армия, так же, как и я, находится в ловушке. Никто нам не поможет. Царь принял решение открыть римлянам ворота Пальмиры, чтобы спасти город и его народ. Он оказался прав, и я могу только надеяться, что Аврелиан позволит моему сыну остаться правителем города. Я буду работать ради этой цели, Лонгин.

Лонгин наклонил голову, соглашаясь с ее суждениями, а потом сказал:

— Я поеду вместе с вами в Рим, ваше величество.

— Поре. Уже полдень, — вставила Баб.

— Вы позаботились о моей охране?

— Нужно ли спрашивать об этом, дитя мое? Они ожидают тебя за дверью.

Не сказав больше ни слова, Зенобия прошла через спальню, потом через прихожую и вышла через дверь, которую перед ней быстро распахнули рабы, в коридор. В одно мгновение сто человек из ее охраны встали по стойке» смирно»и закричали:

— Приветствуем тебя, Зенобия! Приветствуем тебя, царица Пальмиры!

Легкая улыбка тронула губы Зенобии, я она сказала:

— Добрый день, командир Урбицин.

— Ваше величество!

И командир отдал ей честь.

Царица уселась в ожидавшие ее роскошные носилки из серебра, украшенные рельефными изображениями. Подушки в носилках были обтянуты пурпурным бархатом. Четверо черных, как уголь, рабов в набедренных повязках из серебряной парчи тут же подняли носилки и тронулись в путь по коридору. Впереди, позади и по обе стороны от носилок маршировали охранники царицы.

Путешествие до зала совета было недолгим. Широкие двустворчатые двери зала были широко распахнуты, ожидавшие трубачи подняли трубы, и с величайшей церемонностью царская охрана вошла в зал вместе с носилками. Носилки поднесли к месту во главе стола, за которым уже ждали император и юный царь, а также совет в полном составе. Сойдя с носилок с помощью командира Урбицина, Зенобия поймала взгляд Лонгина и заметила в нем скрытое веселье. Когда она села напротив римского императора, царские охранники снова закричали: «Приветствуем тебя, Зенобия! Приветствуем тебя, царица Пальмиры!» Потом они расположились вдоль стен зала, оказавшись лицом к лицу с людьми из личного легиона Аврелиана, которые стояли вдоль других стен.