Адмиралы и корсары Екатерины Великой - Александр Широкорад

14 июля 1789 г. восставшие парижане взяли Бастилию. По этому поводу французский посол в Петербурге Сегюр писал: «…в городе было такое ликование, как будто пушки Бастилии угрожали непосредственно петербуржцам». Екатерина же была крайне возмущена событиями во Франции. Ее гневные слова разлетались по всей Европе. Она называла депутатов национального собрания интриганами, недостойными звания законодателей, «канальями», которых можно было бы сравнить с «маркизом Пугачевым». Екатерина призывала европейские государства к интервенции – «дело Людовика XVI есть дело всех государей Европы». После казни короля Екатерина публично плакала, позже она заявила: «…нужно искоренить всех французов для того, чтобы имя этого народа исчезло».

И что же сделала после таких слов столь агрессивная государыня? Да ровным счетом ничего. Разве что в 1795 г. направила в Северное море эскадру вице-адмирала Ханыкова в составе 12 кораблей и 8 фрегатов. Эта эскадра конвоировала купцов, вела блокаду голландского побережья и т. п. Боевых потерь она не имела. Фактически это была обычная боевая подготовка с той разницей, что финансировалась она целиком за счет Англии.

Екатерина была прекрасно осведомлена о событиях во Франции. Полнота информации плюс аналитический ум императрицы позволили ей прогнозировать события. Так, в октябре 1789 г. она сказала о Людовике XVI: «Его постигнет судьба Карла I». И действительно, 21 января 1793 г. голова короля скатилась в корзину у подножия гильотины.

В феврале 1794 г. Екатерина писала: «Если Франция справится с своими бедами, она будет сильнее, чем когда либо, будет послушна и кротка как овечка; но для этого нужен человек недюжинный, ловкий, храбрый, опередивший своих современников и даже, может быть, свой век. Родился он или еще не родился? Придет ли он? Все зависит от того. Если найдется такой человек, он стопою своею остановит дальнейшее падение, которое прекратится там, где он станет, во Франции или в ином месте». А ведь до 18 брюмера было 5 лет и 7 месяцев!

Мнение матушки-государыни о событиях во Франции в узком кругу резко отличалось от публичных высказываний. О Людовике XVI она заметила: «Он всякий вечер пьян, и им управляет, кто хочет». 4 декабря 1791 г. Екатерина сказала своему секретарю Храповицкому: «Я ломаю себе голову, чтобы подвинуть венский и берлинский дворы в дела французские… ввести их в дела, чтобы самой иметь свободные руки. У меня много предприятий неоконченных, и надобно, чтобы эти дворы были заняты, и мне не мешали».

В августе 1792 г. прусские и австрийские войска вторгаются на территорию Франции. Европа вступает в период «революционных войн». А вот в России происходят странные события. Лучшие силы армии и флота стягиваются не на запад против злодеев-якобинцев, а на юг. В 1793 г. из Балтики на Черное море было переведено 145 офицеров и 2000 матросов. В Херсоне и Николаеве было заложено 50 канонерских лодок и 72 гребных судна разных классов. К навигации 1793 г. в составе Черноморского флота было 19 кораблей, 6 фрегатов и 105 гребных судов, а также 25 морских лодок черноморских казаков (бывших запорожцев). В указе о приготовлении Черноморского флота было сказано, что он «Чесменским пламенем Царьградские объять может стены».

В январе 1793 г. в Херсон прибывает новый главнокомандующий граф А. В. Суворов. Пока Екатерина сколачивала коалицию для борьбы с якобинцами и устраивала публичные истерики по поводу казни короля и королевы, на Санкт-Петербургском монетном дворе мастер Тимофей Иванов тайно чеканил медали, на одной стороне которых была изображена Екатерина II, а на другой – горящий Константинополь, падающий минарет с полумесяцем и сияющий в облаках крест.

Операция по захвату Проливов была намечена на начало навигации 1793 г.

Екатерина II и русское правительство были удовлетворены двумя разделами Польши и желали лишь спокойствия и стабильности в остальной части Речи Посполитой. Разумеется, дело не в том, что Екатерина к старости стала кроткой и миролюбивой. Просто у императрицы была совсем иная цель, и малейшая нестабильность в Польше могла ей только навредить.

Никогда, ни раньше, ни потом, Россия не будет так близка к овладению Константинополем. Вся Западная Европа была связана войной с Францией. В 1791 г. умер Г. А. Потемкин, который в последние годы связывал руки Суворову. Теперь же Суворов и Ушаков с нетерпением ждали приказа императрицы – вперед!

Но в Речи Посполитой мира не было и не могло быть по определению. Ах! – стенают польские историки, – какой может быть покой в стране, которую так дважды обобрали?! Ну, начнем с того, что Россия не взяла ни одного города или деревни, где этнические поляки составляли большинство. А главное, что в пору «бедствий отчизны» ни один богатый шляхтич не отказался от балов, маскарадов, псовой охоты и т. д.

Вот, к примеру, как «страдал» после двух разделов один из главных патриотов Речи Посполитой князь Карл Радзивилл в своем замке в городе Несвиже: «Кроме служивших в замке было множество женщин, даже девиц, весьма хороших фамилий, которые назывались резидентками (т. е. поживальницами), и находились или в свите сестер и родственниц князя, или в ведении особых гувернанток. Это были одалиски (или одалыки) князя Карла Радзивилла, составлявшие его сераль, только без названия. Их выдавали замуж с хорошим приданым и заменяли другими. При этом всегда была одна султанша или главная любовница, maitresse en titre. Каждый божий день, круглый год, был публичный стол человек на шестьдесят, иногда на сто, а вечером – или театральное представление, или концерт, а потом бал. Если дамы не хотели танцевать, то заставляли плясать украинских казачков, с бандурами и песнями, или танцовщиков и танцовщиц балетной группы. Князь Карл Радзивилл весьма любил пушечную пальбу, стрельбу из ружей и фейерверки, и весьма часто тревожил, по ночам, свой Несвижский гарнизон, выводя его в поле, для примерных атак и сражений, с пальбою»[212].

От большой любви к отчизне Радзивилл даже решил чеканить свою собственную монету, и действительно выпустил несколько сотен полновесных золотых монет. На них был изображен анфас короля Станислав-Август и написано: «Krol Poniatowsli, kier z laski Boskiey» («Король Понятовский, дурак по Божьей милости»).

Король тоже очень страдал и поэтому еще чаще стал менять любовниц, искал утешения то у ксендзов, то у Вольтера, то в мартинизме. Станислав писал легкомысленные стихи и вполне серьезную монографию об истории наиболее известных в мире алмазах и других драгоценных камнях.

Увы, слишком многие паны считали, что «Польша сильна разборами», и мечтали именно на «разборе» сделать свою карьеру.

В ночь на 6 апреля 1794 г. Варшаву разбудил колокольный звон. Мятежники начали резать сонных русских солдат и поляков, которых считали приверженцами Москвы. Было убито 2265 солдат и офицеров. Общее руководство над восстанием принял 48-летний генерал Тадеуш Костюшко. В ночь на 12 апреля произошла резня русских, на сей раз в Вильно.

Польский мятеж спутал все карты Екатерины в восточном вопросе. По приказу императрицы Суворов был отозван из Херсона и отправлен в Польшу.