Адмиралы и корсары Екатерины Великой - Александр Широкорад

Вряд ли соленые ванны оказали серьезное воздействие на сердечно-сосудистую систему Екатерины, зато воспоминания Чичагова свидетельствуют о близости Качиони к императрице в последний год ее жизни. И дело, разумеется, не в личных симпатиях – Екатерине корсар нужен был для реализации своих планов в отношении Турции.

Адмирал Шишков в своих записках утверждает, что, получив известие о смерти императрицы, Качиони стал больше похож на восковую куклу, нежели на живого человека. О чем думал старый пират в этот момент? О славном царствовании Екатерины, с которым неразрывно переплелась его судьба? Или о крахе надежд на освобождение Греции?

20 декабря 1796 г. Павел I подписывает указ, согласно которому Качиони предписывалось отправиться на Черноморский гребной флот «в команду контр-адмирала Пустошкина в Одессу».

31 декабря того же года Указом Павла I Ламбросу Качиони было подтверждено его воинское звание полковника и старшинство в данном чине с 29 июля 1790 г., а также выдан соответствующий патент на чин полковника, при правлении Екатерины II ему так и не врученный. Обращают на себя внимание многозначительные слова Указа, несомненно напоминающие «об ошибках» Качиони. «Мы надеемся, – подчеркивает Павел I, – что он в сем Всемилостивейше пожалованном чине так верно и прилежно поступать будет, как то верному и доброму офицеру надлежит».

Но Качиони явно не хотел ехать в Одессу и служить в гребной флотилии. Замечу, что в мирное время практически все гребные суда на Балтике и Черном море стояли вытащенными на берег, а само направление в гребную флотилию среди флотских офицеров в мирное время считалось ссылкой.

И 20 февраля 1797 г. полковник Ламброс Качиони обратился к Павлу I с прошением: «Уволить с абшитом в Архипелаг, Отечество его ради поправления таковых нужных дел», а именно для оказания необходимой помощи и поддержки родственников, ибо «заимодавцы, оставшиеся без удовлетворения, непременно будут нападать на имения родственников его и разорять их до крайности». При этом в своем прошении Качиони особо подчеркнул: «…буде впредь необходимость… то по единоверию и усердию к престолу Его Императорского Величества служить готов будет, и по подписанной при том справке».

Поначалу упрямый Павел настаивал на отправке Качиони в гребную флотилию, но потом унялся и Высочайше разрешил остаться в Петербурге до полного завершения деятельности Комиссии по делам его флотилии.

В 1798 г. комиссия закончила свою работу. По ее итогам Ламбросу Качиони была выплачена солидная сумма в качестве компенсации за истраченные в ходе боевых действий его личные деньги.

В связи с отправкой в 1798 г. эскадры Ушакова в Адриатическое море для войны с Францией Качиони обратился к Павлу I с просьбой разрешить ему на свои средства вооружить судно «для разъезда противу французов» в Средиземном море. Император с интересом и весьма благосклонно оценил предложение Качиони, и 24 октября 1789 г. последовало Высочайшее повеление «вооружение сие ему дозволить». Но пока суд да дело, война с Францией кончилась, и Качиони больше не удалось выйти в море на корсарском судне.

В Петербурге при Павле Качиони делать было нечего, и он отправился в Крым, в подаренные ему еще Екатериной II поместья. Проживая в Крыму, Качиони купил недалеко от Ялты местечко Панас-Чаир, что в переводе с греческого означает «священный луг». Там Ламброс начинает строительство своей усадьбы, которую переименовывает в Ливадию, по имени своего родного городка Ливадия, находящегося в 120 км от Афин, недалеко от горы Парнас и Дельфийского храма.

В Крыму бывший корсар становится крупным промышленником. Его крымская соль, пшеница, ценные породы рыб и другие товары отправляются на юг и на север, от Греции до Петербурга. В 1799 г. Качиони строит завод по производству виноградной водки, принесший ему большие барыши и многочисленные тяжбы с конкурентами.

Однако судьбе было угодно, чтобы виноторговец Качиони умер не в своей постели, а с кинжалом в руке. В 1805 г. в возрасте 53 лет Ламброс направился один в двуколке в Керчь по своим торговым делам. По пути к нему в коляску напросился какой-то господин. Слово за слово, затем достали стаканы. Собеседник незаметно опустил кристалл яда в вино Ламброса. Тот выпил, но, почувствовал страшную резь в желудке, догадался об отравлении и выхватил кинжал. Лошадки довезли до Керчи два холодеющих трупа.

Ходили слухи, что знаменитый корсар был отравлен турецким агентом. На мой взгляд, это наиболее достоверная версия, но, увы, документальных подтверждений ее нет.

Похоронили Ламброса Качиони в его поместье в Ливадии, хотя есть версия, что похоронили его в Керчи. Могила Качиони утрачена еще в конце XIX века. Возможно, это было связано с тем, что после смерти Ламброса имение его несколько раз меняло владельцев, а с 1860 г. стало южной резиденцией императора Александра II. Навряд ли Романов хотел иметь рядом со своей резиденцией могилу пирата.

Любопытно, что французский историк Лавис утверждал, что в 1806 г. Качиони появился на Средиземном море и вновь занялся пиратством.

Сын Ламброса Ликург Качиони в 1812 г. поступил на службу в Черноморской флот, позже стал командиром Балаклавского батальона, а закончил свою карьеру инспектором Керченского карантина. Внук пирата Александр Ликургович начал служить гардемарином в Черноморском флоте, а затем в чине мичмана был переведен на Балтику.

Правнук Ламброса Спиридон Александрович Качиони, родившийся в 1858 г. в Феодосии, стал известным юристом, а потом – писателем. Он был свояком художника И. К. Айвазовского. Умер Спиридон в начале 1930-х гг. в Ленинграде.

Еще при жизни Качиони о нем и о греческих корсарах в России практически забыли. Павел I сделал все, чтобы исчезла сама память о его матери, Потемкине и о всех победах славного царствования Екатерины Великой. Тавриду он приказал переименовать опять по-татарски в Крым, Севастополь – в Ахтиар и т. д. Как-то Павел спросил Попова, бывшего адъютанта князя Потемкина: «Как исправить зло, причинное России одноглазым?» Попов быстро нашелся: «Отдать Крым туркам, Ваше Величество!»

Не менее, чем указы Павла, забвению корсаров способствовали и Наполеоновские войны. Кто после пожара в Москве и взятия Парижа вспоминал о каких-то баталиях в Архипелаге века минувшего? Помните, Пушкин писал в 20-х гг.: «…времен Очаковских и покоренья Крыма», то есть дела давно прошедших лет, преданье старины глубокой.

В Греции же Ламброс Кацонис, как греки называют Качиони, стал национальным героем. Ему посвящены десятки книг. В январе 1914 г. греческое правительство дало заказ Англии на постройку крейсера «Кацонис», но в связи с началом Первой мировой войны англичане решили достроить его для себя и назвали «Честер».

Греки не успокоились, и построенную в 1927 г. во Франции подводную лодку также назвали «Кацонис». Она была потоплена германским охотником за подводными лодками UJ-2101 19 сентября 1943 г. в Эгейском море. В 1980-х гг. греки присвоили имя «Кацонис» подводной лодке S-115 типа «Тэнг», полученной от США.

Да и в Европе помнили Качиони гораздо лучше, чем в России. В 1813 г. Джордж Гордон Байрон пишет знаменитую поэму «Корсар». Прототипом главного героя поэмы Конрада, естественно, был Ламброс Качиони, а его главным противником – турецкий Сеид-паша, в жизни паша Сеит-Али.