Делу конец - сроку начало - Евгений Сухов

— А по нашим данным, он покровительствовал вам. И даже более того, вы были его любовницей.

Губы Крачковской дрогнули и застыли в холодной улыбке.

— Интересное наблюдение, а мне казалось, я помню всех своих любовников.

Взгляд Шевцова помрачнел:

— Не надо строить из себя леди, мы знаем о вас больше, чем вы думаете. Ну, например, что у вас была нелегкая жизнь и собственное благосостояние вам приходилось улучшать, работая обыкновенной девочкой по вызову.

— Ну и что? — безразлично повела плечом Ольга. — Сейчас, кажется, за это не сажают. Да и было это очень давно, теперь я совершенно другая. Как вам должно быть известно, люди меняются.

— Да, вы правы, — охотно согласился Шевцов, — мы не собираемся наказывать вас за проституцию. Для вас это слишком мелкое наказание. То, что мы вам инкриминируем, выходит далеко за рамки обыкновенного штрафа.

— И что же это такое? — в голосе послышалась откровенная издевка.

Крачковская совершенно не боялась его. Что неудивительно, общество такого человека, как Кулик, закалило ее.

— Первое — это угон машины, второе — соучастие в убийстве, — уверенно загибал Шевцов пальцы, стараясь отыскать в ее глазах хотя бы что-то, напоминающее обычный человеческий страх, — третье — нанесение телесных повреждений. Вас это не смущает?

— Абсолютно. У вас нет доказательств.

— Вот здесь вы ошибаетесь, кроме доказательств, у меня есть еще и свидетели. Вы сильная женщина, но хочу сказать, что это далеко не полный перечень. То, что сейчас имеется за вашими плечами, вполне потянет на десять лет тюрьмы. — Шевцов нажал на кнопку и, когда в дверях возник дежурный, спросил: — Свидетель подошел?

— Уже дожидается.

— Зови его сюда.

Вошел мужчина баскетбольного роста. Несмотря на свои габариты, в кабинете следователя он чувствовал себя неуверенно. Наверное, так себя ощущает нашкодивший школьник в кабинете директора.

— Вы знаете эту женщину? — кивнул Шевцов в сторону Крачковской, которая, едва взглянув на великана, заинтересовалась мелкой пичугой, прыгнувшей на подоконник.

— Да, — смущенно протянул великан, — я с ней в ресторане познакомился. Она мне представилась Ольгой. Ну, я вам рассказывал уже, — посмотрел он потерянно на майора. — Потом ко мне пошли. Она у меня еще ключи от машины из кармана вытащила.

Ольга пренебрежительно смерила великана взглядом с ног до головы, отчего тот значительно потерял в росте, и процедила сквозь зубы:

— Первый раз вижу этого идиота, где вы его отко-пали?

— Она у меня и восемьсот баксов сперла, они в шкатулке лежали, и еще брошь алмазную, а она на самом видном месте была.

— Кстати, брошь эту мы обнаружили в вашей сумочке, и жена этого господина ее узнала. Но кроме этого, вам инкриминируется покушение на убийство. Вы будете говорить?

Крачковская демонстративно отвернулась.

— Вот сучка, это же надо! Если бы не жена, так я бы сейчас на том свете куковал, — глухо выговорил Семен.

— Спасибо вам, Семен Петрович, вы нам очень помогли.

Он ушел, но его злобное ворчание еще некоторое время раздавалось из-за плотно прикрытой двери.

— Я вижу, что вас ничем не проймешь. А вы не боитесь, что вы, такая красивая, со стройной фигурой, превратитесь в тюрьме в обыкновенную телку, и от вашей красоты останется только воспоминание? Да и не все в тюрьмах так ладно, как об этом любят писать журналисты, там встречается немало надзирателей, которые захотят вас просто иметь. Так недолго превратиться в предмет общественного пользования. В тюрьмах это происходит везде: в кабинете начальника, в закоулке коридора, простите меня, даже в туалетной комнате. А на зоне таких девочек, как вы, обычно присматривают матерые коблы, эдакие мужеподобные женщины. Вам приходилось о них слышать? — Крачковская молчала, но на этот раз в ее глазах появился незнакомый прежде огонек. — Они ходят в штанах, носят рубашки, курят, даже бреются. Такая женщина станет вашим супругом на время заключения, вы обязаны будете ее слушаться. Это совсем не те романтические лесбийские игры, которые бывают на воле, законы там куда суровее. Ваш так называемый муж может избить вас за непослушание, унизить, ему это ничего не стоит, а сами вы все это должны стойко терпеть. Конечно, вы можете пожаловаться на нее начальнику колонии, какой-нибудь сорокапятилетней бабе, с которой брызжет сок, стоит притронуться к ней. Так вот, она непременно будет защищать вас и даже возьмет под свое покровительство, но за это вы должны будете ублажать ее, извините за интимную подробность, вашим чувствительным язычком. И в сущности, для вас практически ничего не изменится. Вы такой участи для себя хотите?

Птичка за окном уже давно улетела по каким-то своим делам. Небо заволокло серой плесенью. Все затихло в ожидании затяжного холодного дождя.

Крачковская повернулась и с вызовом спросила:

— Что вам от меня нужно?

— Немного, — положил Шевцов руки на стол. — Мы хотим знать, где находится Куликов.

Крачковская отвернулась и презрительно произнесла:

— Вы этого никогда не узнаете.

— Кажется, у вас к нему чувство? — Ольга продолжала молчать, только губы ее сжались еще сильнее. — А вам не будет жалко, если его убьют? Ну что ж, вы можете не отвечать, я вижу, что вы переживаете. Вам знаком этот человек? — вытащил Шевцов из стола фотографию.

Ольга с пренебрежением фыркнула.

— Первый раз вижу.

— Я так и думал. Впрочем, нет ничего удивительного. И вам совершенно неинтересно узнать, кто это?

Взгляд Крачковской сделался настороженным, она почувствовала какую-то игру, смысла которой пока не понимала.

— Ну хорошо, и кто же это?

— Убийца вашего жениха.

Крачковская держалась стойко, хотя видно было, что сотворена из того же самого материала, что и прочие женщины. Вот и глазки блеснули, уж не слезы ли намечаются?

— С чего вы взяли?

— У нас есть свои оперативные источники. Хочу сказать, что информация достоверная. Почему же вы меня не спрашиваете, отчего его хотят убрать? Или вы и без меня уверены, что у него предостаточно грешков, за которые его можно уничтожить?

Шевцов насмешливо смотрел на нее. Крачковская сделала вид, что не замечает его взгляда.

— Почему же его хотят убить?

— Отвечаю. Он убил вора в законе, а за такие вещи спрашивают очень серьезно.

— Если вы знаете все, почему не арестуете этого киллера?

— За что? — удивился Шевцов. — У нас нет против него никаких улик. А потом, он еще не убил вашего жениха.

Крачковская недовольно сморщилась:

— И вы решили дождаться, когда он его, наконец, убьет, чтобы потом сцапать обоих.