У каждого свое зло - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что, может, действительно попробовать от них оторваться? загорелся Алексей. — Что их «волжанки» против твоего «мерса»! Выскочить на какую-нибудь трассу — ну хоть на Ярославку, там ты от них уйдешь — как нечего делать! Кстати, откуда у тебя тачка-то?
— Напрокат взял.
— Ни хрена себе! И что — без водилы сдают?
— А я от него отказался. Сказал, что сам буду рулить. А если разобью моя чековая книжка за все отвечает.
— Ясно. Тогда погнали. Останавливать тебя, уважаемого иностранного капиталиста, они не станут. Держись в рамках, чтобы ГИБДД не тормозила, и натянем их на банан. Я тут подворотенку одну сквозную знаю, скажу — сразу туда. И все. И хрен нас кто потом найдет. Рванем через Сокольники, а оттуда огородами, огородами — и к Котовскому…
— К какому Котовскому? — не понял Леонид. — Я думаю, они в аэропорту уже, небось людей поставили — караулить тебя…
— А зачем нам сразу в аэропорт? Давай сбрось меня где-нибудь на дороге, пересидим самый шухер, а потом и поищем тропинку…
— Ox, Леха, братка мой дорогой! Ну, ложись, что ли — сейчас начну вираж закладывать… Знать бы — поменьше бы таратайку взял, чтоб в любую щель залезть можно было…
Вячеслав Иванович Грязнов, расположившись на заднем сиденье «Волги» рядом с Денисом, с интересом наблюдал за метаморфозами, происходящими с лицом племянника. Сперва молодой человек то и дело ерзал, словно ему приспичило по нужде, затем он весь подался в сторону преследуемого «мерседеса», и вдруг он яростно хлопнул себя по макушке.
— У тебя сотовик есть, дядь Слав?
Генерал кивнул.
— Слушай, свяжись с Беловым, а? Спроси — стоял уже возле дома остроумовский «мерс», когда они на Трифоновскую подъехали… Ну, пожалуйста, дядь Слав!
Грязнов поморщился, но просьбу племянника выполнил.
— Говорит — да, стоял.
— Так я и думал! Знаешь, где сейчас Остроумов?
— Какой? — тупо спросил дядька.
— Да оба они! Они оба сейчас перед нами, в «мерсе» этом, понимаешь?!
Генерал какое-то время смотрел на него, прищурив один глаз — словно переваривал идею, пробовал ее на зуб.
— А ты, брат, голова! — похвалил он Дениса, что, в общем-то, бывало нечасто. — Очень может быть, что ты прав, очень! Как я сам-то до этого не додумался! Остроумов ждал брата в красновской квартире, наблюдал в окно. А потом, когда увидел, что он приехал в сопровождении наших — решил нас перехитрить, сыграть на опережение. Молодец, Дениска, рупь тебе на мороженое! Осталось только проверить. — Он снова позвонил в первую машину: Капитан, надо срочно догнать и остановить «мерседес». Остроумов там.
— Ну конечно, — удивился Белов. — Он же только что туда сел.
— Да не этот Остроумов, не заграничный! Алексей, черт бы его…
— Не может быть!
— Еще как может! Передай по рации, чтобы выслали подмогу, распорядился генерал. — Пусть впереди перекроют остроумовской тачке возможные маршруты. Фуру какую-нибудь пусть выкатят, что ли. Если отрезать их от боковых улиц, то можно загнать куда-нибудь в узкое место и там тормознуть. Всем скопом и возьмем! Действуйте по обстановке. И смотрите у меня, чтобы не вышло так, как в квартире. Теперь-то не перепутаете, кто есть кто? Другой Остроумов, кроме того, что ни в чем не виноват, — еще и иностранный подданный?
— Задание понял! — отозвался Белов и выключился.
«Мерседес» без происшествий пролетел мимо Сокольнического парка, и обоим уже начало казаться, что они оторвались и все удастся как нельзя лучше. Алексей теперь даже сел, чтобы видеть дорогу.
— Сюда! — властно приказал он, когда «мерседес» выскочил на какую-то длинную, изломанную, настоящую окраинную улицу старой Москвы, по которой, судя по рельсам, пролегал трамвайный маршрут. Там, куда указал Алексей, ответвлялся узкий, почти деревенский проулок — с палисадниками, бревенчатыми домишками, за которыми, на приличном отдалении, начиналась современная застройка. Но едва они выскочили на развилку — проулок уходил влево, трамвайные пути вправо, — как Леонид вдруг резко затормозил.
— Кажись, приехали…
Дорогу им перегораживала большегрузная фура с надписью «Мебель».
— Ах, суки, — застонал Алексей, вытаскивая из-за пояса ТТ.
— Погоди! — встревоженно сказал Леонид. — Лучше убери! Может, еще обойдется.
Но уже вряд ли что могло обойтись, потому что через несколько мгновений сзади завизжали тормоза, резко остановились омоновские «Волги», полностью перекрыв дорогу к отступлению. Они оказались в ловушке — это стало понятно сразу, как только из-за фуры выскочили трое вооруженных парней в камуфляже и все трое устроились за прицепом, направив свои автоматы на «мерседес». Теперь и пассажирам «мерседеса» не оставалось ничего, кроме как укрыться за корпусом машины.
Грязнов-старший вышел из «Волги» и, взяв с заднего сиденья мегафон, отчетливо произнес:
— Алексей! Остроумов! Давай выходи, и без шуток! Сдашься по-хорошему обещаю тебе жизнь. Нет — тогда вини себя самого.
Все замерли в напряженном ожидании. Вдруг до преследователей донесся низкий голос старшего из Остроумовых:
— Только не строй из себя Жеглова, срань ментовская! — Алексей подкрепил свои оскорбительные слова выстрелом. Впрочем, выстрел был неприцельный — так, для психологического эффекта. Пуля разбила ветровое стекло генеральской «Волги» и застряла в спинке сиденья.
— Остроумов, считаю до трех! Кончай этот балаган, понял? Леонид Александрович! Скажите вы этому болвану, чтобы не валял дурака! Его же в решето превратят!
Леонид хотел было открыть рот, чтобы сказать что-то брату, но тот не дал ему этого сделать:
— Не надо, Леня! Слова тут ничего уже не меняют. Давай уходи. Они же тебе все равно ничего не сделают. А я все-таки попробую прорваться. А не прорвусь, так хоть попорчу им праздник малость. Гады! Мало того, что всю жизнь изговняли, так даже поговорить, отвести душу не дают! — Он, прикрывшись распахнутой дверцей «мерседеса», старательно целил в кого-то. Еще раз крикнул, не оборачиваясь: — Уходи, Леня, мне проще будет! Давай считать, что я для тебя и не воскресал! — В голосе его клокотала нестерпимая обида. — Черт с ней! Подохну сам, но и с собой заберу одного-другого. Гниды…
— Лешка, не надо! Лучше сдайся! Мы тебе лучших адвокатов…
— Нет, Леня, нет! Не могу я перед всей этой мразью лапы опускать!
И в этот момент со стороны мебельного фургона прозвучала кажущаяся бесконечной очередь из короткого милицейского «калашникова», и в корпусе «мерседеса» возникла аккуратная строчка дырочек.
Леонид Александрович пригнулся и закрыл голову руками.
— Не боись! — крикнул ему Алексей. — Вентиляцию делают, чтобы ты малость мозги проветрил. Ты небось там, за бугром, думал, что здесь царство закона, да?