Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

– Нет, не ранена! Никто не преследует! – поспешно объявила Вероника, следя за тем, каким безумием сияет прекрасное лицо альсора.

Оно казалось совершенно нечеловеческим, особенно в сочетании с когтями на руках и серыми крыльями, реявшими за плечами. Пожалуй, Киларден был абсолютно прав в своем решении не встречаться с детьми Гилианы. Остановить такого Эльсора Нике не хватило бы сил. Он даже до конца не поверил ее словам.

– Я не ранена! Привет всем! – повторила Вероника, стараясь выглядеть максимально бодрой и уверенной. – Очень рада всех видеть. А поесть ничего не найдется?

После этого заявления в жизнь, материальность и здоровье девушки поверили все Фомы неверующие. Правда, для начала Нику еще потискали, сжимая в объятиях настолько крепко, что едва косточки не хрустели.

Вопрос о хлебе насущном отодвинул большинство прочих вопросов на задний план. Еда нашлась в седельных сумках запасливого Дарета и Инзора. Скатерть никто из спешно отправившихся за Никой вдогонку мужчин прихватить не догадался, потому сервировали прямо на расстеленном плаще. В считаные секунды на импровизированном дастархане появились: копченое мясо (окорок и тушки птиц), сыр, уже опостылевшие зеленые яблоки, хлеб, колбаса, какие-то мелкие овощи, похожие на кардинально фиолетовые кистевые помидоры со вкусом огурца, и еще кое-что по мелочи.

Ника сглотнула слюну. Если раньше, после перекуса твердым сыром, ей хотелось есть, то теперь при виде, а главное, запахе копченого мяса желание выросло в разы. Едва дождавшись, пока остальные усядутся рядом, а Дарет нарежет окорок, девушка схватила кусок и с урчанием впилась в него зубами.

– Эк оголодала, – почти с умилением наблюдая за тем, как уминает Ника «бутерброд без хлеба», прокомментировал наемник. Набулькал и заботливо подсунул девушке в свободную руку стаканчик с разбавленным водицей вином из поясной фляжки.

– Умгум, – только и смогла ответить голодная девушка, ибо рот оказался забит тщательно пережевываемой пищей.

Шотар, перебравшаяся на колени хозяйки, согласно рыкнула, разделываясь с хрустящим крылышком дичины. Инзор жалостливо вздохнул и передвинул поближе к сотрапезнице промасленную бумагу, на которой лежал окорок.

Ника сглотнула, только в этот момент сообразив, на что станет похожа божественная рубашка, если на ней копченостями подзакусит песик. Опасливый взгляд вниз едва не привел к катастрофе местного масштаба, вызванной удивлением. Шотар ела, топталась на рубашке, но ни следа жира, сока травы или пыли на серой ткани не оставалось. Чудеса, да и только!

Когда первый зверский голод был утолен, альсоры перешли к расспросам. Если бы не однозначная заботливость мужчин, то Вероника бы решила, что ее допрашивают. Уж больно обстоятельная вышла беседа. Сначала Инзор предложил:

– Расскажи, что с тобой случилось. Мы знаем лишь, что тебя похитили и увезли, предположительно, в храм Сарстисара вместе с клетками жертвенных зверей.

– Я все расскажу, только, – Ника опасливо взглянула на Эльсора, – вы дослушайте до конца, прежде чем злиться и пытаться что-то предпринять.

Вместо того чтобы частичного потухнуть, серый огонь в глазах альсора демонической крови разгорелся лишь ярче. Девушка вздохнула: «Хотела как лучше, получилось как всегда. Ничто не ново под луной». Но историю ждали, поэтому она заговорила:

– Жрецы в храме Сарстисара гадали и определили, что моя смерть нанесет мощный удар по Альрахану. Из-за этого меня похитили по заказу кого-то из высшей знати Узара и собирались принести в жертву на празднике.

– Похитил кто? – перебил Пепел, и голос его был мрачным шипением.

Откусив кислое яблоко, Ника пожевала и ответила:

– Посвященный Сарстисара. Он думал, будто выполняет волю бога. А когда выяснился обман, решил меня спасти.

– Да ну? – крякнул от удивления Дарет.

– Да, – энергично закивала Вероника, вступаясь за Килардена. – Он вез меня в храм, кормил, даже не наказал, когда я выпустила всех животных. И он поверил моему рассказу про ночной визит Сарстисара.

– Ты его обманула? – недоверчиво восхитился наемник. Аж языком прищелкнул и хлопнул ладонью по колену.

– Нет, Садовник, так назвался похититель, чувствует ложь и истину, если речь касается его бога. Сарстисар в самом деле приходил. Он желал посмотреть на меня поближе и кое-что объяснить. Тогда и сказал, что моей крови на своем алтаре не заказывал. Он странный, наверное, потому что бог. Когда слишком сильна одна сторона, даже если это его собственная сторона, ему скучно. Сарстисар пришел, чтобы дать Альрахану шанс.

– Почему бог считал, что твоя смерть ослабит Альрахан? – нахмурился Инзор. – Ты живая могла бы стать предметом торга, уступок, давления. Но мертвая…

– Узар захлебнулся бы кровью, – глухо признал очевидное и самое вероятное развитие событий Пепел.

– Каким-то образом та я, какая была прежде, и Альрахан были намертво связаны. Моя смерть могла больно ударить по миру, – честно, но не раскрывая всей правды, ответила Ника. Инзор знаком попросил ее продолжать. – Когда я передала Садовнику слова бога, он решил доставить меня к реке и отправить домой, потому что служит лишь Сарстисару, а не политикам. Только мы не дошли до воды. Нахлынул странный туман, и мы оказались у храма за час до Мига Схождения. Садовник решил провести праздник в Зале-Ключе. Там я увидела посла Лисардана, почему-то струсила, отступила к стене и оказалась в месте, которое называется Жертвенным Путем. Там много красивого – картины, скульптуры, – но еще имелись ловушки. Я угодила в каменный мешок, утыканный лезвиями, и умерла бы совсем, если б не чудо.

Жизнь утекала, я думала о вас, Альрахане, о том, что, как бы все ни закончилось, в моей жизни все-таки было волшебство. И потом мы с Альраханом стали в какой-то момент едины. Я почувствовала его целиком, а он ощутил меня, и… словно проснулся кто-то большой и могущественный. В меня и через меня хлынул настоящий океан силы, раны зажили. В следующий миг мы с Садовником уже вновь были здесь, в степи. Вот только одежда так пострадала, что ее никакие штопка и стирка не спасли бы. И тогда сверху на меня упали плащ и рубашка, кажется, их кинул нам Сарстисар. Плащ я отдала спутнику, а рубашку оставила себе.

– И где этот Садовник сейчас? – недобро полюбопытствовал Пепел.

– Когда мы услышали ваше приближение, решили разделиться. Садовник пошел своим путем, а я осталась вас ждать, – просто ответила Ника и попросила вскинувшегося альсора: – Не надо его догонять. Да, он странный, со своим задвигом на служении богу, но в остальном… мы почти подружились. И это не стокгольмский синдром, когда жертва-заложник привязывается к мучителю. Садовник ничем не обидел меня, заботился, как и насколько мог, пытался защитить, не поднял руки, не сказал ни одного грубого слова.

– Ты за него просишь, – скривился Эльсор, явно не одобряя, однако крылья перестали метаться, ловя воздушные потоки, словно он готов сорваться с места и погнаться за врагом, и когти вновь стали обычными ногтями.