Эхо теней и другие мистические истории - Герр Фарамант

Та, кто меньше, внимательно слушала старшую. Мечтательно глядела на её отстранённое, бледное лицо. На её размытый взгляд карих прикрытых глаз. И на пряди волнистые, окрашенные в лазурь.

— А разве сейчас у тебя не так? — только и спросила потом подругу свою, наставницу.

Та в ответ неопределённо не то отмахнулась, не то повела плечом. Нет, это не про то, что Лиловая Фея назойлива со своими наивными спрашиваниями. Куда больше — про скрытые от всех прочих глубинные, внутренние процессы.

— До момента, когда смотрю в зеркало, — Синяя Фея постаралась в наиболее честный ответ. — Вот ты, — теперь повернулась лицом к Лиловой, — ты когда своё отражение видишь, как тебе это?

Её подруга на это поджала губы. Сама предпочла отвернуться к улице.

Этот вопрос не требует объяснений. Его в принципе лучше не задавать.

Старшая покосилась на младшую. Одарила её мягкой, почти-материнской, а то и ближе — сестринской, правда родной улыбкой. Придвинулась к ней. Мягко толкнула в бок.

— Извини. Я не хотела тебя задеть.

Теперь Лиловая носом шмыгнула. Не мешала себя обнимать.

Так они вдвоём и стояли, спиной к общему празднику, который собрала Мика, лицом — к бескрайнему небу, озарённым огнями фейерверков.

Почти таких же, как когда-то когда…

Синяя Фея чуть улыбнулась, притянула к себе подругу, а та — та тихонько сложила голову на подставленное плечо.

— Да, я тоже тот вечер вспомнила. Кто же знал, что всё обернётся так.

Младшая удивилась.

— Ты жалеешь?

— Спасибо тебе, — только сказала старшая. — Спасибо за этот чудесный вечер. Я очень рада, что ты меня позвала.

3

— А что это вы тут делаете?

Чернобурка Лиса полюбопытствовала деликатно, приоткрыв балконную дверь, заглянув только длинным носиком.

Обе феи и Зайчик Тоши опять сидели втроём на балконе, вокруг рукотворной алхимической чаши. Чаша простая, собранная в домашних условиях: металлическая миска с полями, как раз под крепления или подпорки. Подпорками служили обычные палочки для суши, риса и роллов. Но их много, сразу восемь вокруг — и упирались в картонку с прорезями, чтоб могли не рассыпаться и удержать вес. Под чашей — пищевая фольга и морские камешки, выложенные небольшим кругом для маленького костра. А в том кругу сложены всякие разные клочки бумаги и шерсти — отлично, хорошо всё будет гореть — и греть пряно-пахнущую смесь в чаше.

— Карамельки, — деловито ответил Сатоши, навострив уши. — Раствор для них.

— Ух ты! — Чернобурка аж просияла, вышла к друзьям на балкон — и, да, прикрыла его за собой. Чтоб ей побольше досталось, конечно же. Ненавязчиво подвинула пышным хвостом Синюю Фею, упала на пол между ней и её подружкой, скрестила «ноги», хлопнув себя по «коленям».

Сатоши напрягся, вздёрнулся так, что едва не развалил всю чашу.

— Цыц! — вскинул указательный коготь. — Не мешай! Деликатное дело! — и дальше с костром возился.

Лисичка переглянулась с Лиловой феей.

— Он опять палочками пытается? — спросила шёпотом, прикрыв лапкой измазанную в сгущёнке мордашку.

За подругу ответила Синяя — и то, не словами, а просто тяжёлым вздохом.

Хвостик-бубенчик Сатоши вздыбился.

— Я всё слышу. Нет зажигалок. А что есть, те Грюк все отжал. Как есть выживаем.

… А Бурундуку Грюку и правда нужны зажигалки. Особенно, когда он уединяется с Большим Медведем. Эти мохнатые любят закрыться на кухне и долго-долго о своём говорить. И, как правило, сила и тон дискуссии прямо пропорциональна итоговой задымленности помещения, избранного для локального «форума».

Все три подруги на слова Тоши испустили тяжёлый синхронный вздох.

Чернобурка привстала, пошарила по карманам.

Нашла простецкую и с колёсиком. Прозрачно-красненькую.

— О! — Сатоши выхватил зажигалку из протянутой лапы. Даже не поблагодарил. А вот дело быстро пошло.

Чирк-чирк — и искры вцепились в бумагу, белая поверхность пошла тёмным, тленным — и потянулись пока что маленькие оранжевые язычки.

4

Сладости Зайчика Тоши — они всегда по-особенному приятные. И кушать их нужно обязательно через трубочки.

Тоже, через особенные. Особенные, под карамельки изготовленные соломинки — и такие у Зайчика всегда при себе. В его личной набедренной сумочке. Там же, где и запасные пакетики сахара и шарик фольги, если у гостей вдруг ничего не найдётся. А то как же так — прийти в гости — и чтоб без конфеток! Вот совсем непорядок!

Первой из всех причастилась нетерпеливая Чернобурка.

— Аккуратно! Ничего не пролей! — напутствовал Сатоши, поднеся столовую ложку к Лисичке, а та — потянулась соломинкой к тёмной, бурлящей жиже. С шумом, с довольным вдохом втянулась — и осела к стене у двери.

Сложила лапки чуть выше брюха, мордашку закинула к открытому ясному небу. Широко улыбалась.

— Не показатель, — резюмировал Тоши. — Кто-то ещё?

Следующей вызвалась Синяя Фея.

К карамелькам она подходила всегда деликатно. Да что там, у неё тоже, в личной набедренной сумочке, вот под них всегда лежала своя собственная чистая бирюзовая трубочка. Она любила сладости не меньше Лисички — но всё же держала меру. И даже сегодня, сейчас попросила Зайчика зачерпнуть ей не столовой, а чайной ложечки.

Тот порылся в своём «бардачке», нашёл фигурную, серебристую. Инкрустированную блёсточками, как волшебная палочка.

Синяя Фея благодарно кивнула Зайчику, причастилась к изварившейся сласти.

Лиловая Фея пристально наблюдала за ней. Или «Старшей», как она её иногда про себя называла.

… И не то, чтобы старшая сейчас блистала оригинальностью. Ей просто хотелось сладкого. Хотелось, чтоб стало всё хорошо.

Мягкая и блаженная, она закатила глаза. Тихо поднялась, прошла к дальней части балкона. Туда, где трансформатор, коврик и чьи-то тапочки. На том коврике растянулась вся, вытянулась, сложилась тихонько на спину, закинув под затылок ладони.

Младшая порхнула рядом, умостилась под боком старшей.

Зайчик Сатоши — сидел, опираясь на решётки балконной жёрдочки.

Под рукотворным алхимическим аппаратом всё ещё трещал маленький огонёк. Язычки, зубки пламени пожирали бумагу и клочья шерсти, а в «чаше» шкварчали, кипели остатки варева.

5

— Ты тоже их видишь?

Лиловая Фея подняла взгляд на Синюю. Та закинула к небу руку, водила ладонью в воздухе. На отведённый указательный палец опустился маленький мотылёк, чьи крылья светились, переливались то зелёным, то болотным, то цветом ила.

— Красота! — у балконной двери воскликнула Чернобурка. Она сидела, оглядываясь