Все мертвые обретут покой - Джон Коннолли

В ту ночь я спал плохо. Накануне меня взвинтил разговор с Вулричем, и раздражение давало о себе знать. А еще мне настойчиво снилась темная вода. Утром я завтракал в одиночестве, а перед этим мне стоило большого труда отыскать номер «Нью-Йорк таймс». Судя по продолжительности моих поисков, это был едва ли не единственный экземпляр в округе. Потом мы встретились с Рейчел в «Кафе дю Монд» и пошли через Французский рынок. Мы побродили между палатками с футболками, компакт-дисками и дешевой кожгалантереей и оказались среди пестрого изобилия фермерского рынка. Орехи-пеканы напоминали темные глаза. Морщились бледные головки чеснока, а темная мякоть арбузов притягивала взгляд, как открытая рана. Белоглазые рыбины лежали во льду рядом с хвостами лангустов; креветки без голов соседствовали с «аллигаторами на стойках» и тушками детеныши крокодилов, похожих на почерневшие бананы. Прилавки ломились от баклажанов, сладкого лука, итальянских томатов и спелых авокадо.

А сто лет назад на эту территорию приходилось два квартала, тянувшихся вдоль берега реки. Местечко отличалось дурной славой: скопище борделей и кабаков-притонов, где крутого нрава мужчины проводили время с женщинами себе под стать. Всякий, кто забредал в эти края без пистолета в кармане, совершал роковую ошибку.

Давно исчезло с карты это злачное место. Теперь здесь полно туристов, рыбаки-кейджаны из Лафайета привозят сюда на продажу свой улов, а воздух пропитан густым пьянящим запахом Миссисипи. Так складывался и развивался город: возникали улицы, открывались, а потом, столетия спустя, исчезали бары; дома сносили, или их уничтожал пожар, а на их месте поднимались другие строения. Изменения происходили, но прежним оставался дух города. В это душное сырое утро, он, казалось, копился под облаками, чтобы дождем пролиться на них.

Вернувшись в гостиницу, я нашел дверь в свой номер полуоткрытой. Я дал знать Рейчел прижаться к стене и достал «смит-вессон». Чтобы не скрипнули ступени, поднимался я по ним у самого края. Мне вспомнился свист пуль у самого уха и слова Рики: «Привет от Джо Боунза». Я подумал, что, если это Джо Боунз снова собирается передать мне привет, я пошлю его с этим приветом прямиком в ад.

Я прислушался, но изнутри не доносилось ни звука. Если бы там работала горничная, слышен был бы хоть какой-нибудь шум: она бы напевала или слушала переносное радио, так что горничная, если она и находилась в моем номере, в этот момент спала или беззвучно парила над полом.

Я с силой толкнул дверь плечом и вскочил в комнату с пистолетом наготове. Мой взгляд облетел комнату и уткнулся в Леона, преспокойно сидевшего в кресле у балкона. Он лениво листал мужской журнал «GQ», оставленный у меня Луисом. Глядя на Леона, не верилось, что он привык делать покупки по рекомендациям такого журнала. Леон посмотрел на меня даже с большим равнодушием, чем на журнал. Его поблескивающий из-под складки кожи глаз напоминал краба, выглядывающего из панциря.

— Так и пулю схватить недолго, — вместо приветствия заметил я.

— Да пусть хоть камни падают — мне наплевать, — невозмутимо откликнулся Леон.

Он отшвырнул на пол журнал и уставился мимо меня на Рейчел: она вошла в комнату следом за мной. Появление девушки не вызвало у Леона даже искры интереса. Я уже стал подумывать, что этот Леон давно покойник, только ни у кого не хватает духу ему об этом сказать.

— Она со мной, — объяснил я на всякий случай.

И тут Леон как будто проснулся.

— Сегодня вечером в десять. Жди со своим другом на перекрестке у Стархилл. Приведешь еще кого-нибудь — пеняй на себя: Лайонел продырявит вас обоих.

Он поднялся и направился к двери. Отступая в сторону, чтобы его пропустить, я сложил пальцы пистолетом и «выстрелил». В то же мгновение в руках Леона мелькнули две молнии, и у моих глаз оказалось два острых, как иглы, ножа. В рукавах обожженного виднелись вершины пружинных устройств. Теперь мне стало ясно, почему Леон казался таким спокойным без пистолета.

— Впечатляет, — сказал я, — но это смешно, пока оба глаза на месте.

Мне показалось, что мертвый взгляд искалеченного глаза Леона проник мне в душу, чтобы сгноить ее и обратить в прах. А когда он ушел, я не слышал его шагов на галерее.

— Это один из твоих друзей? — поинтересовалась Рейчел.

Я вышел из комнаты и оглядел уже пустой двор.

— Да уж, только его мне в друзья и не доставало.

Луис с Эйнджелом завтракали поздно. Когда они вернулись, я постучал к ним в номер.

— Кто там? — откликнулся Эйнджел несколько мгновений спустя.

— Это Берд. Вы оба в приличном виде?

— Черт, надеюсь. Входи.

Луис в постели читал «Таймс пикейун». Голый Эйнджел, прикрывшись полотенцем, сидел рядом.

— Полотенце ради меня?

— Боюсь, вдруг твоя ориентация пострадает.

— Ну да, только я, скорее, не спутаю ее, а потеряю ее остатки.

— Очень остроумно для парня, который спит с психологом. Почему бы тебе не платить просто по восемьдесят баксов за час, как поступают все?

Луис оторвался от газеты и окинул нас скучающим взглядом. Может быть, они с Леоном были в дальнем родстве?

— Меня только что навестил парень Фонтено, — объявил я.

— Наверно, красавчик?

— Он самый.

— Мы в деле?

— Сегодня в десять. Тебе стоит забрать свое имущество и вооружиться поосновательнее.

— Я пошлю своего парня, — Луис под простынями лягнул Эйнджела.

— Я что, мальчик на побегушках?

— Он самый, — подначил Луис.

— Отвечать не буду, это ниже моего достоинства, — продолжал разыгрывать обиженного Эйнджел.

— Для парня с полотенцем на причиндалах у тебя достоинства через край, — заметил Луис, возвращаясь к газете.

— Но полотенце-то большое, — фыркнул Эйнджел.

— Да уж, сколько места даром пропадает.

Я оставил их препираться и вернулся к себе. Рейчел стояла у стены, скрестив руки, и хмурилась.

— Ну, что дальше? — она начинала сердиться.

— Мы снова едем к Джо Боунзу.

— И Лайонел Фонтено его убьет, — выпалила она. — Он ничуть не лучше Джо Боунза. Ты с ним, потому что это выгодно тебе. А что произойдет, когда Фонтено его убьет? Что-нибудь изменится к лучшему?

Я не ответил, но прекрасно понимал, как дело пойдет дальше. На рынке наркотиков произойдет некоторое замешательство, после того как Фонтено пересмотрит или расторгнет сделки. Взлетят цены, и появятся трупы, когда те, кто посчитает себя достаточно сильными, бросят вызов Лайонелу, и он в живых их не оставит, в этом я не сомневался.

Рейчел была права. Я встал на сторону Фонтено из корыстных соображений. Джо Боунз знал что-то о том, что случилось в ночь убийства тетушки Марии, и это «что-то» могло, пусть на шаг, приблизить меня к убийце моей жены и дочери. И ради того, чтобы это узнать, я был готов присоединиться к Фонтено этой ночью.