Фаворитки. Соперницы из Версаля - Салли Кристи

– Это дело серьезное, Лебель, – говорю я, постукивая пальцем по лежащей на столе бумаге. – Очень, очень серьезное.

– Да уж конечно. – Он берет в руки полученное мной письмо и читает. Лицо покрывается бисеринками пота, а расплывающиеся на камзоле темные пятна указывают на то, что и подмышки у него вспотели.

– Где она сейчас? – интересуюсь я.

– В городе, на улице Сен-Медерик.

– Король был у нее?

– Еще нет, еще нет. Ему слишком старательно выщипали брови, и мы решили подождать несколько недель, пока они снова не отрастут… Король же не любит накладные брови, как не любит и очень редкие… – Голос прерывается, когда до королевского камердинера доходит весь ужас того, что могло произойти.

Короля спасли выщипанные брови! Впрочем, случались вещи и поудивительнее.

– Мы должны благодарить Бога за Его спасительное вмешательство.

– Должны, – соглашается Лебель.

Он внимательно всматривается в мое лицо, пытаясь измерить глубину моего гнева. А гнева-то у меня почти нет, я склонна больше винить в происшедшем себя.

– Значит, отошлите ее прочь, а на будущее ведите себя поосторожнее с этим господином, который называет себя графом дю Барри, а по-моему, является заурядным сводником. По имеющимся у меня сообщениям, он развратник самого гнусного сорта, жалкий человечишка, который не выходит за пределы круга низшего дворянства. Его прозвище – Повеса – подходит ему как нельзя лучше.

– Разумеется, разумеется. – Лебель взял сказанное на заметку и понял, что я дарую ему прощение. – Сартин хорошо сделал свое дело, – констатирует он, имея в виду начальника парижской полиции, назначенного не так давно, – прежний ее начальник, Беррье, получил пост морского министра.

– Он действительно разобрался в деле наилучшим образом, однако не ему бы следовало делать подобные открытия, – говорю я, подчеркивая каждое слово. Выдерживаю небольшую паузу и ныряю в еще более холодную воду: – А как обстоят дела с остальными?

– Хорошо, мадам, очень хорошо. Дело с устройством брака девицы Эно подвигается. Девица Люси снова беременна, скоро это станет заметно.

– Вот как. Договоритесь, как обычно, с мадам Креме. – Мадам Бертран, прежняя повитуха, получила отставку после того, как пропила в таверне «Два оленя» за одну очень бурную ночь жалованье за целый месяц. – Я, как всегда, сама нареку младенца.

Мадемуазель де Роман тоже беременна вторым ребенком, однако мои источники сообщают, что она у короля больше не в фаворе. Эта его неутолимая страсть ко все новой и новой плоти – поистине благо на свой лад. Мое спасение – в его непостоянстве, ибо ни одна девушка не в силах царить в его сердце. Любовь он теперь дарит совсем по чуть-чуть: капельку одной, еще капельку другой. Король совсем позабыл о том, что удовольствия следует вкушать понемногу, а не объедаться без меры.

Мы с Лебелем помолчали.

– А… – Эта часть беседы потребует всей моей силы духа без остатка. Зато тягостный разговор близится к концу. Остаток дня я могу посвятить новой книге моего любимого Вольтера, а вечером меня ждет ужин втроем. Не будет никого, кроме короля и Шуазеля. Беатриса уже несколько недель болеет, и мне это приносит немалое облегчение. Итак, остаток дня обещает быть превосходным. Но надо еще… Я делаю глубокий вдох. – А как поживает малышка?

Нет сил произнести имя вслух. Он держит ребенка – очаровательную крошку, видеть которую у меня нет ни малейшего желания, – в одном из домиков любви (их уже стало несколько). Заботится о ней и растит до того дня, когда сможет стать ее любовником. Говорят, он часто ее навещает, и дитя порой бросает в него своих кукол, а короля называет старым и противным. Эти дерзости очень забавляют Его Величество, король в восторге от своего нового приобретения и сладостного ожидания того дня, когда он сможет сорвать едва распустившийся цветок.

– Да, мадам, малышка Луизетта вполне здорова. – У Лебеля имеется талант в наиболее неловких местах разговора переходить на самый обыденный тон. – Она постепенно привыкает к своему окружению, к Его Величеству. Это очень живая крохотная дикарка, и король… э… кажется, весьма этому рад. Недавно она попросила новую куклу и игрушечную карету.

Я закрыла глаза и вспомнила о своей оплошности, когда много лет назад заговорила об игрушках. Стало быть, я не ошиблась – пришло и такое время. Или, может быть, это все – сплошные ошибки: особняки, шлюхи, бесконечный поток юных любовниц, дети?

– Конечно, купите ей то, что она просит, – устало говорю я.

«Бедная девочка», – промелькнула у меня короткая мысль, и я тут же прогнала ее прочь. Она сумеет преуспеть в этой жизни. Незачем растрачивать сочувствие на тех, кто не голоден и не умирает. Я разрешаю Лебелю удалиться, а после его ухода опускаю голову на прохладный мрамор письменного стола. У меня такое ощущение, что я запачкалась, хотя перед обедней я приняла ванну.

Простит ли Господь мне эти грехи?

Война, тянувшаяся семь долгих лет, закончилась. Прошлой ночью мне снилось, что Луи поскакал на войну, как делал в дни молодости, вернулся с победой и толпы подданных приветствовали его со слезами на глазах от восторга.