Цикада и сверчок (сборник) - Ясунари Кавабата

воды. Ему удалось зажать тулью шляпы между ступнями. Потом он поймал пальцами ноги ленточку. Высоко вынеся вверх правое плечо, парень оперся локтем левой руки о настил и стал подтягиваться. Тут худышка неожиданно разжал ладонь, и парень плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг.

– Ух ты!

– Свалился!

Зеваки подались вперед, желая рассмотреть получше, что происходит в воде. И стали один за другим шлепаться в воду, направляемые уверенными толчками в спину. Перекрывая их визг, над ними раздавался пронзительно-высокий смех худышки. Словно черная собака, он промчался по белому мосту, и след его простыл в темном городе.

– Сбежал!

– Подлец!

– Ворюга!

– Сумасшедший!

– Полицейский!

– Черт с горы Уэно!

– Водяной!

[1924]

Цикада и сверчок

Я прошел вдоль кирпичной ограды университета и уперся в здание школы. Ее двор был окружен забором из белого штакетника. Из пожухлой травы под темной кроной отцветшей сакуры слышалось стрекотание. Я чуть замедлил шаг, стал вслушиваться. Желая продлить себе пение цикад, я пошел вдоль забора, повернул направо, потом налево. За забором была насыпь, обсаженная апельсиновыми деревьями. Дошел до конца насыпи и тут уже заторопился, глаза заблестели: у прямоугольного основания насыпи переливались-танцевали разноцветные бумажные фонарики – настоящий праздник в какой-нибудь глухой деревне. Еще не дойдя до них, я понял, что дети ловят на насыпи цикад.

Фонариков было около двух десятков. Там были и красные, и зеленые, и желтые. Один был склеен из бумаги пяти цветов. Другой, маленький ярко-красный фонарик, был явно фабричной работы. Остальные же – простенькие, прямоугольные и прелестные – ребята скорее всего смастерили сами. Для того чтобы на этой никому не нужной насыпи собралось два десятка ребятишек с их чудесными фонариками, должно было случиться что-то чудесное.

Ну вот, например… Как-то вечером один мальчик услышал, как на насыпи поют цикады. Он купил в лавке красный фонарик и на следующий вечер стал искать их. На другой день к нему присоединился еще один. У него не было денег, чтобы купить фонарик. Поэтому он взял картонную коробочку, вырезал ножницами в стенках отверстия, вклеил тонкую бумагу. Потом укрепил на дне свечку, подвесил за веревку. Фонарик был готов.

И вот детей стало уже пятеро, потом – семеро. Теперь они догадались рисовать на бумаге цветные картинки. Потом наши художники сообразили, что в стенках коробки можно прорезать кружочки, треугольнички, листики и даже иероглифы своих имен, заклеивать оконца разноцветными бумажками, которые они окрашивали то в красный, то в зеленый, то еще в какой-нибудь цвет. Получалось красиво. И вот обладатели красных фабричных фонариков выкинули их на помойку, избавились от своих простецких самоделок и другие дети. Всем казалось, что вчерашний фонарик сегодня уже никуда не годится, и тогда коробка, бумага, кисточка, ножницы, ножичек и клей снова шли в дело – ведь нужно было соорудить ни на что не похожую вещь! Самый удивительный фонарик! Самый красивый! Вот с такими фонариками и собирались дети на свою охоту…

Так я представил себе историю этих детей на насыпи.

Я замер, наблюдая за детьми. Прямоугольные фонарики были изукрашены рисунками из старых книг. Но там были не только цветы, имена ребятишек тоже красовались на фонариках. Ёсихико, Аяко… Нет, это были особые фонарики, не те, что продаются в магазине. Поскольку их стенки были сделаны из картона, а отверстия заклеены тонкой разрисованной бумагой, свечной свет пробивался только в эти окошки. Два десятка разноцветных пятен падали на землю. Дети сидели на корточках и прислушивались к цикадам, которые собрали их вместе.

«Вот цикада! Кому дать?» – вдруг закричал мальчик. Он стоял в отдалении от других детей и рыскал глазами в траве. «Дай, дай!» – сразу несколько ребятишек тут же бросились к мальчику и сгрудились вокруг него, напряженно вглядываясь в траву. Мальчик стал отпихивать протянутые к нему руки, обороняя тот участок травы, где сидела его цикада. Левой рукой он поднял фонарик над головой и снова закричал – тем ребятам, которые еще не услышали его: «Цикада, цикада! Кому дать?»

Подбежало еще несколько ребятишек. У них-то никакой цикады не было.

«Цикада, цикада! Кому дать?»

Детей стало еще больше.

«Дай мне! Дай мне!» – закричала девочка, приблизившаяся к счастливцу со спины. Мальчишка слегка повернул голову в ее сторону, переложил фонарь в левую руку и с готовностью полез правой в траву.

«Вот!»

«Ну дай, дай, пожалуйста!»

Тут мальчик поднялся во весь рост и с победоносным видом протянул сжатый кулак. Девочка накинула веревку от фонаря на левое запястье и обеими ладошками обхватила его кулак. Мальчик медленно разжал ладонь. Девочка ухватила насекомое большим и указательным пальцами.

«Ух ты?! Какая же это цикада! Это же настоящий сверчок!»

Глаза девочки засверкали при виде этой коричневой малости.

«Сверчок, сверчок!» – с завистью и разом закричали дети. «Настоящий сверчок!»

Девочка бросила быстрый взгляд своих умненьких глазок на своего благодетеля, отцепила с пояса коробочку и положила туда сверчка. «Да, настоящий сверчок», – пробурчал мальчик. Он осветил лицо девочки чудесным цветным фонариком – она с упоением разглядывала сверчка в коробочке, которую поднесла к самым глазам.

Мальчик пристально смотрел на девочку. Счастливая улыбка выдала его. Я же, наблюдавший всю сцену от начала до конца, только теперь понял его замысел и подивился собственной недогадливости. И тут мне пришлось удивиться еще раз. Вы только посмотрите! Ни мальчик, ни девочка, ни глазевшие на них ребята ничего не замечали. А ведь на груди у девочки бледно-зеленым светом было четко выведено – Фудзио. Фонарь, который поднес мальчик к самой коробочке, находился совсем близко от белого платья девочки, и тень от прорезанных в картоне иероглифов его имени – Фудзио – ясно зеленела на ее груди. Фонарь девочки болтался у нее на левом запястье. Красноватое пятно плясало у мальчика на животе, иероглифы подрагивали, но при желании можно было прочесть и имя девочки. Ее звали Киёко. Ни Фудзио, ни Киёко не видели этой зелено-красной игры света. Впрочем, была ли это игра?

Допустим даже, что эти дети навсегда запомнят, что Фудзио подарил Киёко сверчка. Но ни в каком сне Фудзио не увидит зеленые иероглифы своего имени на груди Киёко, а красные иероглифы «Киёко» – на своем животе; Киёко же не увидит на своей груди зеленых иероглифов «Фудзио», красных иероглифов своего имени на одежде мальчика…

Заклинаю тебя, мальчик: когда возмужаешь, скажи: «А вот цикада!» – и подари Киёко сверчка. И пусть девочка скажет: «Неужели!» И ты, Фудзио, увидишь ее радость, и вы улыбнетесь. И пусть ты снова скажешь: «А вот сверчок!» – и подаришь ей цикаду. И Киёко разочарованно скажет: «Неужели?» –