Дочери Марса - Томас Кенилли

Накануне их отъезда из Англии Салли упросила Онору и Лео навестить Эрика Кэррадайна в Садберрийском госпитале в Суффолке. Выехали они в точно такой же туман, который и помогал, и мешал Наоми в Булони. Поехать решила и Фрейд. Закопченный поезд вез их сквозь туман, а потом они еще полторы мили тащились пешком до ворот военного госпиталя. Как и все учреждения подобного рода, его окружал парк. Но сейчас холод загнал всех пациентов в центральную цитадель госпиталя. Медсестра из британской армии проводила их в напоминающее гостиную помещение, девушки не сомневались, что найдут лейтенанта Кэррадайна в добром здравии, куда более добром, чем в Египте год назад. Когда его подвезли к ним в кресле-каталке с пледом на коленях, все четверо как по команде встали и улыбнулись. Но лейтенант Кэррадайн не улыбался.

— Элси! — пронзительно воскликнул он. — Вы подруги Элси?

Они подтвердили, мол, да, и представились. И напомнили ему, что уже встречались в госпитале в Александрии. Похоже, их ответ его удовлетворил.

— Присядьте, пожалуйста, — пригласил Кэррадайн, — и придвиньтесь поближе.

В легком недоумении девушки уселись.

— Еще ближе!

В голосе лейтенанта Кэррадайна звучали требовательные нотки. Они подвинули кресла ближе.

— Жуткое место, — прошептал Кэррадайн. — Только не уступайте им ни в чем. Им палец в рот не клади — руку откусят. Кстати, где эта сучка Элси сейчас?

— А вы разве не помните? — удивилась Салли, отчаянно пытаясь сгладить неловкость. — Ее отправили в Австралию. Но она собирается приехать сюда уже в качестве волонтера.

— На это потребуется время, и немало, — заметил лейтенант Кэррадайн. — Как после этого ожидать, что человек в состоянии выдержать Францию? Но я думаю, что у Элси появился кто-то. Неужели я где-то об этом прочел? Наверно, читал об этом где-то. В «Дэйли мэйл…».

Британская медсестра — она так и не ушла — сказала:

— Обычно лейтенант Кэррадайн чувствует себя намного лучше. Вам ведь иногда и правда бывает лучше, лейтенант Кэррадайн? Он забывает о своих дьявольских чарах. И когда ему станет лучше, я передам, что вы были здесь. Потому что он вас, боюсь, не запомнит.

Медсестра проводила их, а Кэррадайн так и остался сидеть в своем кресле на колесах.

— Вы уж не рассказывайте его жене, что с ним творится, — смущенно попросила медсестра. — Рано или поздно мы добьемся улучшения. Но такие провалы скорее всего это на всю жизнь.

* * *

Австралийский пункт эвакуации раненых в Дёз-Эглиз располагался на отлогом западном склоне небольшого холма — усыпанный снегом и совершенно незаметный для противника. Он представлял собой обычное скопление палаток и бараков, зажатое между тремя дорогами: с севера на юг, с запада на восток, и еще одной, которая вела прямо к передовой. На севере над голыми ветвями деревьев виднелись увенчанные двумя остроконечными башенками очертания небольшой деревушки под названием Дёз-Эглиз.

Ближе к деревушке находился еще один эвакопункт — уже британский. По замыслу оба эвакопункта должны были работать по очереди — то есть как только полностью заполнялся один, тут же прием раненых начинает другой. Вдох-выдох.

Гул канонады был здесь не только громче, но и разборчивее. Временами казалось, что из этого гула можно вычленить отдельные виды орудий. Совсем как тот или иной инструмент в оркестре. Салли поймала себя на мысли, что артиллерийская канонада пугает отнюдь не всех медсестер. В зависимости от ее интенсивности вполне можно было заранее рассчитать время и объемы предполагаемого наплыва раненых. И еще раз: для них этот год был годом. Однако минувшее лето исцелило Салли от напрасных надежд.

У Салли и у всех остальных, кто готовил пункт к приему раненых, весть об отречении от престола русского царя, что, в свою очередь, почти гарантировало поражение России, вызвала сомнения. Россия, откуда была родом одна из прабабушек Карлы Фрейд, явно не боготворившая русского царя, впрочем, как и вся остальная родня Карлы, считали, что России поделом. В столовой звучало и такое мнение, что немцам все равно придется удерживать фронт с Востока, а британским Королевским ВВС блокировать немецкие подкрепления с запада. По словам многих знакомых солдат, которые захватывали неприятельские укрепления, немцы чуть ли не голодали у себя в окопах — так оскудело снабжение действующей армии по сравнению даже с прошлой весной. И, как утверждали те, кто считал, что все должно решиться именно в этом году, прошлый год был самым кровопролитным. Но — зато многому научились.

Салли дожидалось отправленное в конце зимы письмо Чарли Кондона. Чарли и не пытался брать на себя роль прорицателя насчет войны. Он описывал климатические невзгоды. Грязь сковали морозы, и земля вдруг созрела для набросков, писал он, черные воронки, по краям припорошенные снегом. На прошлой неделе прояснилось, появилось полузабытое дистрофичное солнышко, и газы из воздуха улетучились — теперь все, кто заходился от них кашлем, вмиг исцелились. Жидкая грязь в окопах закаменела. Солдаты пришли к выводу, что именно обычные обмотки препятствуют циркуляции воздуха, потому и возникают обморожения, писал Чарли. И теперь все перестали носить краги, а натягивают на ноги мешки с песком. Он был в восторге от смекалки этих ребят, как поняла из его послания Салли. Очень многим из них приходилось совсем несладко. А один из них, в обычной жизни — пресвитерианский пастор, тот даже смирился с площадной бранью и, похоже, сам не чурался крепкого словца. Среди шахтеров из Хантер-Вэлли было полно коммунистов, утверждающих, что именно коммунизм — светлое будущее человечества. Ирландцы — все эти Келли, Бирны и так далее — жуткие драчуны и зазнайки, но что ни вечер усаживаются где-нибудь в сторонке и принимаются перебирать четки. Ну, чисто дети малые, что еще скажешь.

Вот о чем писал Кондон — не о том, что принято золотыми буквами писать на знаменах, не о скорой победе над врагом. Чарли просто препарировал каждодневное бытие, что каким-то образом успокаивало Салли куда сильнее, чем пустопорожние заверения и словоизлияния других. Хвастовство ирландцев и дискуссии на политические темы шахтеров привносили в окопы какую-то домашнюю обыденность. Именно так — во благо Чарли — все и должно быть, считала Салли.

У приемного отделения пункта остановилась целая колонна фордовских санитарных машин, хотя в Дёз-Эглиз еще не успели подготовиться к приему раненых — даже дощатых полов, и тех не настелили. Между главным врачом пункта майором Брайтом и грубоватой и видавшей виды старшей сестрой мисс Болджер разгорелся спор, сколько коек им потребуется. По числу машин, стоящих на мерзлой дороге, было понятно, что если генералы считают в порядке вещей совать солдат в окопы в такую погоду, то у них не все в порядке с головой.