Дьявольское семя - Дин Кунц

Дойл сумел наконец оторваться от стены, и в этот самый момент закричала Куртни. От удивления Алекс едва не упал, споткнувшись о собственную ногу. Куртни жива! Конечно, он пытался убедить себя, что с ней все в порядке, но не верил в это. Он ожидал найти ее труп.

Алекс повернулся лицом к двери в холл как раз в тот момент, когда сумасшедший дошел до лестницы и начал спускаться вниз. Алекс увидел его.

Из их спальни вновь послышался душераздирающий крик Куртни:

— Не трогай его! Не убивай еще и моего брата!

«Он сказал ей, что я мертв», — подумал Дойл.

— Куртни! — позвал он, нимало не заботясь о том, что тот, внизу, мог услышать его. — У меня все в порядке. С Колином тоже все будет хорошо.

— Алекс! Это ты?

— Я, — сказал он. И крепко сжав здоровой рукой свое оружие, он прошел через лестничную площадку и быстро стал спускаться вниз, торопясь настигнуть маньяка.

Колин подергал застекленную дверь в кухню. Она была заперта. Ему не хотелось тратить время на поиски открытого окна, так же как и входить через парадную дверь. Алекс сделал это и пропал, словно дом поглотил его. Колин колебался лишь секунду, а потом взял пистолет за дуло и рукояткой что было сил ударил по одной из стеклянных панелей двери.

Колин подумал, что должен будет проникнуть в дом достаточно быстро, чтобы успеть найти укрытие до того, как сумасшедший войдет в кухню. А потом он выскочит и выстрелит в него.

Однако Колин никак не мог найти задвижку. Просунув руку через образовавшийся проем и оцарапавшись об острые края разбитого стекла, он ощупал внутреннюю сторону двери, но безуспешно. Казалось, что задвижки там не было вообще.

Колин взглянул в противоположный угол ярко освещенной кухни, на дверь, из которой должен появиться этот ненормальный. Теряя драгоценные секунды, он, с шумом дергая дверь, пытался отыскать невидимую щеколду. И вдруг нашел ее. Вскрикнув, Колин повернул задвижку и толчком открыл дверь. Держа пистолет прямо перед собой, он с шумом ввалился в кухню.

Но еще до того, как Колин начал искать место для укрытия, в кухню вошел Джордж Леланд. Колин сразу узнал его, хотя не видел уже более двух лет. Но это не остановило мальчика. Он направил дуло пистолета в грудь Леланду и нажал на спусковой крючок.

Отдача от выстрела с силой ударила его по рукам, прошла до локтей. Леланд зарычал и рванулся вперед со скоростью экспресса. Он замахнулся и ударил Колина. Тот неуклюже растянулся на блестящем кафеле. Пистолет с грохотом покатился по полу, задевая за ножки стола и стульев. Теперь до него было не дотянуться.

Увидев это, Колин понял, что его первый и единственный выстрел не попал в цель.

* * *

Алекс потерял Леланда из виду, когда тот вошел в кухню. Почти в то же мгновение прогремел выстрел. Алекс услышал, как заорал сумасшедший, потом — как вскрикнул Колин и что-то с грохотом упало на пол.

Но Алекс не знал, кто в кого стрелял.

Бегом преодолев последние несколько футов, он ворвался в кухню и занес над головой Леланда обломок доски с торчавшими из нее кривыми гвоздями.

Колин лежал на полу возле холодильника и время от времени пытался подняться на ноги. В стороне от него, где-то в двух ярдах, незнакомец медленно поднимал пистолет…

Закричав от ярости, издав какой-то совершенно дикий вопль, Алекс изо всех сил замахнулся своей дубинкой и нанес Леланду удар сзади. Гвозди раскроили ему череп.

Леланд взвыл, выронил пистолет и обеими руками схватился за голову. Он сделал два шага и оперся локтями о разделочный стол.

Алекс ударил его еще раз. В этот раз гвозди вошли в пальцы, пронзив их насквозь до черепа. Дойл выдернул доску.

Сумасшедший повернулся лицом к своему врагу и выставил вперед окровавленные руки, как бы пытаясь отразить следующий удар.

Алекс посмотрел прямо в его голубые, широко раскрытые глаза и подумал, что теперь в них светилось нечто похожее на здравый ум, что-то ясное и рациональное. Видимо, безумие временно отступило.

Но Алекса это уже не волновало. Он вновь взмахнул обломком доски. Гвозди расцарапали лицо Леланда, разорвали кожу, оставив три красные глубокие борозды на щеке.

— Пожалуйста, — произнес Леланд, перегибаясь через стол и скрещивая руки перед собой, пытаясь защитить лицо. — Пожалуйста, прекратите это!

Но Дойл понимал, что если он остановится, то безумие может вновь наполнить эти глаза. Безумие и жажда мести. И тогда этот огромный человек будет беспощаден.

Дойл подумал о том, что этот подонок уже сделал с Куртни и что он уготовил для Колина. И вновь ударил Леланда. Еще и еще. И каждый раз сильнее и быстрее, вонзая гвозди в его руки, шею, голову… Неожиданно ему вдруг пришло в голову, что теперь он, Алекс Дойл, превратился в одержимого, а тот, наоборот, стал его жертвой. От этой мысли он застонал, но все же продолжал изо всей силы наносить удары, разбивая и разрывая плоть Джорджа Леланда.

Наконец тот не выдержал и упал на кафельный пол, сильно ударившись головой. Потом он как-то печально взглянул вверх, на Дойла, и попытался что-то сказать. Кровь ручьями бежала из многочисленных ран и вдруг фонтаном хлынула из носа. Леланд умер.

Минуту Алекс стоял неподвижно, уставившись на труп. Алекс словно окоченел и ровным счетом ничего не чувствовал: ни злости, ни стыда, ни жалости, ни грусти — ничего. Хотя ему раньше казалось, что это неестественно: убить человека и не чувствовать при этом угрызений совести.

Алекс вновь ощутил волнообразные толчки боли из раненого плеча. Только теперь он осознал, что держал доску обеими руками. Алекс уронил свое орудие на труп Леланда и отвернулся.

Колин стоял в углу возле холодильника. Он дрожал, лицо его было белее снега. Мальчик выглядел еще меньше и слабее, чем обычно.

— Ты как? В порядке? — спросил Дойл.

Колин не мог произнести ни слова. Он только пристально смотрел на Алекса.

— Колин!

Но тот только вздрагивал.

Дойл шагнул ему навстречу. Колин вдруг вскрикнул, побежал вперед, бросился к Алексу и обнял его за пояс. Потом он истерически разрыдался.

— Ты никогда нас не бросишь, правда?

И посмотрел Алексу прямо в глаза, снизу вверх.

— Брошу? Ну конечно, нет, — ответил тот. Потом взял Колина на руки, как маленького, и крепко прижал к себе.

— Скажи, что ты никогда меня не бросишь! — снова потребовал мальчик.

Слезы ручьями катились у него по лицу, и он так сильно трясся, что никак не мог успокоиться и унять дрожь, несмотря на то что Алекс все крепче и крепче прижимал его к себе.

— Скажи! Скажи это!

— Я никогда вас не брошу, — сказал Дойл. — Господи, Колин, ты и твоя сестра, вы двое — это все, что у меня теперь есть в жизни. Все остальное я потерял.