Мечи Дня и Ночи - Дэвид Геммел

— Ты покойник, — осклабился офицер.

Харад, раздробив морду очередному зверю, прыгнул к нему. Тот обернулся навстречу новой угрозе. Ставут, не заботясь о честности, раскроил ему горло и тут увидел, что Харад, поспешив ему на выручку, подставил себя под удар. Не успел Ставут крикнуть, вражеская дубина обрушилась на череп Харада. Он зашатался, но еще успел вогнать топор в грудь врага.

Уцелевшие джиамады побежали вниз по тропе.

Ставут, чуть живой от облегчения, нашел глазами Шакула. Тот получил несколько мелких ран.

— Ты как? — спросил его Ставут.

— Сильный, — ответил Шакул.

Ставут прошелся по полю битвы. Восемь его джиамадов погибли, еще четверо были ранены. У самой пропасти лежал Грава.

— Нет, нет! — взмолился, присев рядом с ним, Ставут. — Не смей умирать! — Обняв продолговатую голову, он нащупывал и не находил пульс. Шакул нагнулся к самому рту Гравы и сказал:

— Дышит. Живой.

— Спасибо! — крикнул Ставут, подняв голову к небу. Грава со стоном открыл глаза, посмотрел на него и сказал нечто еще менее понятное, чем всегда. — Я тоже очень рад, — весело ответил Ставут и спросил Шакула: — Как по-твоему, они вернутся еще?

— Офицер мертвый. Они теперь убегать. Другие придут. Может быть.

— Мы победили, Шак! Мы их побили!

Потом он заметил Харада, лежащего ничком на земле, поспешно перевернул его на спину и увидел серое, безжизненное лицо. Шакул нагнулся над ним и сказал:

— Не дышит. Мертвый.

По телу Харада прошла судорога, льдисто-голубые глаза раскрылись.

— Не дождешься, паренек, — сказал он.

Скилганнон занял позицию в центре оборонительной линии дренаев. Он стоял на коленях, одетый в старые доспехи и кольчугу Алагира. Легендарные по обе стороны от него ждали с суровыми лицами, приготовив луки и стрелы. Рядом, тоже на коленях, стоял Декадо, которому дали доспехи одного из солдат, убитых в схватке с уланами. Скилганнон чувствовал себя неуютно в тяжелой кольчуге — двигаться она почти не мешала, но изматывала воина одним своим весом. Обычно он предпочитал защите скорость и свободу движений, но в рукопашной схватке трудно избежать мечей или копий.

Внизу на старой дороге показалась Вечная Гвардия. Они видели, что Легендарные их поджидают, и офицеры собрались вместе, чтобы посовещаться. Скилганнон надеялся, что совещание будет долгим — не потому, что боялся предстоящего боя, а потому, что долгие прения выдали бы их неуверенность. Однако приказ прозвучал без промедления. Вечные спешились и сложили на землю копья. С повозок в хвосте колонны сгрузили круглые пехотные щиты. Скилганнон вздрогнул, увидев на них пятнистую змею — эмблему, которую когда-то придумал он сам для войск наашанской королевы. Тогда под ней сражались его солдаты — прекрасно обученные, дисциплинированные и храбрые.

Вечные строились в ряды за четверть мили от них, не проявляя ни волнения, ни тревоги. Эти бойцы знали свое дело.

Скилганнон посмотрел направо, потом налево. Он дал Алаги' ру указание поставить вперед самых крепких солдат, способных выдержать натиск. Очень важно, чтобы Легендарных в первые мгновения схватки не сразу оттеснили назад.

— Красавцы, а? — заметил Декаде

Скилганнон не ответил, потому что Вечные маршем двинулись вперед. Позади ожидали приказа больше ста громадных джиама-дов. Алагир был прав. Гвардия ни с кем не желала делиться победой над знаменитыми дренаями.

Они приближались, высоко подняв щиты. Никаких кличей, только мерный шаг обутых в сапоги ног. Алагир прошел вперед и тоже стал на колени, чтобы не мешать лучникам целиться. Бронзовые Доспехи, крылатый шлем и меч сверкали на полуденном солнце.

В месте, где суживалась дорога, Вечные оказались на расстоянии летящей стрелы. Они знали об этом, но шли все так же, без малейшего колебания. Скилганнон невольно восхищался их мужеством, и на сердце у него было тяжело. Сегодня умрут храбрые воины, и в мире станет меньше отваги, меньше азарта и страсти.

— Пли! — скомандовал Алагир, и на гвардейцев посыпались сотни зазубренных стрел. Большей частью они отскакивали от щитов и железных доспехов, но некоторые попадали в цель. Солдаты падали, но Гвардия продолжала наступать. Кто-то в рядах прокричал приказ, и они перешли на бег. Новые залпы прореживали их строй. Когда они приблизились к Легендарным шагов на двадцать, Алагир поднял меч. Стоявшие впереди передали свои луки назад, вынули сабли и во главе с Алагиром, Скилганноном и Декадо вступили в бой.

Скилганнон отразил удар, плечом оттолкнул противника, и Мечи Дня и Ночи, сверкая на солнце, принялись рубить почем зря. Рядом рубился Алагир. Его золотой меч обагрился кровью.

Сотня лучников на взгорье продолжала осыпать стрелами задние ряды Гвардии. Те, сбившись в тесную груду, как и предсказывал Скилганнон, не могли прикрыться щитами. Стрелы впивались в плоть, и крики раненых примешивались к лязгу оружия. Под натиском превосходящих сил дренаи начали отступать.

Пятьдесят стрелков, бросив луки, поспешили на выручку. Очередной противник Скилганнона упал с рассеченным лицом, и его место тут же занял другой. Скилганнон теперь дрался с холодной, безжалостной яростью, без остановки круша доспехи и кости. Декадо и Алагир рядом с ним не уступали ни пяди, но на флангах Гвардия понемногу продвигалась вперед. Еще немного — и они втроем попадут в окружение.

Гильден, попытавшись пробиться к Алагиру, получил рану в бедро. Еще чей-то меч клацнул по его шлему. Пригнувшись, он сбил одного врага с ног, а другого отбросил назад. Кинжал в его левой руке поразил незащищенное горло еще одного гвардейца. Другие дренаи устремились за Гильденом и на время выровняли оборону.

Но гвардия по-прежнему наступала, медленно и неуклонно.

Скилганнон, как все великие полководцы, даже в самой гуще боя чувствовал его прилив и отлив. Легендарные сражались отважно, но он понимал, что их уверенность ослабевает. Гвардейцы, напротив, дрались с еще большим ожесточением, как будто уже почуяли вкус победы. Вражеский меч обрушился на плечо Скил-ганнона. Кольчуга уберегла его от раны, но сила удара едва не свалила с ног. Он убил этого солдата, за ним другого и ненадолго отвоевал свободное пространство вокруг себя. Алагир с измазанным кровью лицом попытался врубиться во вражеские ряды, но сплошная стена щитов вынудила его отступить.

Гвардейцы хлынули вперед с обеих сторон от Скилганнона. Он ничего не мог с этим поделать — только драться.

Но внезапно он услышал громовой рык, и мимо него пролетел один из гвардейцев. Потом появился Шакул. Он кулаком расколол щит другого гвардейца, а его самого швырнул на ряды атакующих.

За джиамадом возникла еще одна мощная фигура — Харад.

Скилганнон, получивший краткую передышку, смотрел, как он бьется. Снага поднимался и падал без промаха. Это был уже не тот сильный, но неискушенный воин, которого знал Скилганнон. Он разил, ни на миг не теряя равновесия, и гвардейцы падали под его натиском.