Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка - Диана Чемберлен

– Итак, что, по твоему мнению, я должна сделать? Просто простить ее за то, что она убила мою мать и лишила меня родной семьи?

– Она не убивала твою мать. Она приняла крайне неверное решение. Разве ты сейчас такая же, какой была в шестнадцать лет?

– Я никогда не сделала бы такой выбор, как она.

– Что ж, возможно, все дело в воспитании, которое тебе дали в той ужасной семье, которая заменила тебе родную.

«Удар в цель», – подумала она.

– Папа, я беременна, ты не забыл об этом? Когда я думаю о своем ребенке и представляю себе, что значит похищение для беременной женщины… – Она была неспособна представить это. Это было слишком страшно.

– Я понимаю, что тебе, должно быть, ужасно тяжело, Кори, но на этот раз ты должна думать своей головой, – сказал он. – Ты считаешь, что Кен спас тебя от излишне заботливой матери, но он просто подменил ее правила своими. Кроме того, он не испытывает к тебе и сотой доли той любви, которую испытывает твоя мать. Он печется только о собственных интересах. Он оторвал тебя от нас, чтобы самому контролировать тебя. Ты способна это понять? Ты жалуешься на то, что Эва не дала тебе повзрослеть. Ну так ты так и не повзрослела до сих пор, а пора бы.

Кори бросила трубку, а потом швырнула телефон на кровать. Что случилось с ее отцом? Тебе ужасно тяжело? Сказать так – значит ничего не сказать. Он не имеет никакого представления о том, что значит внезапно узнать, что ты не тот человек, которым всегда считал себя. Он так усердно защищал Эву, что забыл, кто дороже всего заплатил за ее преступления.

Через несколько минут вновь раздался телефонный звонок, и на этот раз определитель показал виргинский номер. Должно быть, это Дрю или Расс. Она поднесла к уху трубку.

– Почему ты бросила трубку, не договорив с папой? – спросила Дрю.

– Он разозлил меня, – сказал Коринн. – Вот почему.

– Да, это хороший способ для разрешения споров, – сказала Дрю.

– Этот спор неразрешим, Дрю, – сказала она. – Ты дома?

– Нет, папа позвонил и сказал, что ты бросила трубку.

– И он попросил тебя позвонить мне и сказать, что Эве Эллиотт необходимо увидеться со мной, верно?

Дрю молчала.

– Ты теперь всегда будешь называть ее Эвой Эллиотт? – спросила она. – Это звучит так холодно.

– Но поможет мне сохранять некоторую эмоциональную дистанцию.

– Я хотела бы, чтобы ты увиделась с ней, – сказала Дрю. – Она хочет видеть тебя. И я приеду и пойду туда вместе с тобой, если ты боишься. Оттуда, где ты живешь, трудно туда доехать?

Коринн колебалась. В эти дни все дороги стали для нее трудными, но ехать было не очень далеко, и ей не хотелось признаваться Дрю, что она не способна доехать сама. Но поехать в тюрьму? Она содрогнулась. Невообразимо.

– Довольно трудно, – ответила она.

– Она до сих пор не получает лечения, – сказала Дрю.

Коринн удивило ее собственное возмущение.

– Почему? – спросила она. – Они обязаны обеспечить лечением заключенного, который в этом нуждается, разве не так?

– Да, но ей нужно какое-то разрешение, что занимает слишком много времени, поэтому она чувствует себя явно плохо, – сказала Дрю. – Ты же рядом, Кори. Прошу тебя, навести ее.

– Нет, и если ты будешь продолжать просить меня об этом, я снова брошу трубку.

– Хорошо, хорошо, – устало проговорила Дрю. – Я еще кое о чем хотела спросить тебя. Дело в том… – Дрю вдруг умолкла.

– Дрю? – поторопила ее Коринн.

– Они… – Дрю плакала и не могла выговорить ни слова. Коринн знала, на кого была похожа ее сестра, когда плакала, – она щурила глаза, а ее открытый рот напоминал очертания перевернутой буквы «U». Это всегда разрывало ей сердце.

– Ох, Дрю, милая, что с тобой? – Ей было все равно, отчего плакала Дрю, от сочувствия к ней у нее самой подступили слезы к глазам.

– Мне так страшно, Кори, – справившись с собой, сказала Дрю. – Они выстраивают огромное дело против мамы. Я так скучаю по ней, а она навсегда останется в тюрьме, может быть, до конца жизни. – Она всхлипнула.

Дрю была права. Дело против ее матери было громким и с каждым днем становилось все громче. Если в своих электронных посланиях Вивиана сообщала имена родственников, спешивших встретиться с ней, то письма Расса были серьезными и гневными, полными сарказма по отношению к Эве и сопровождались описаниями доказательств, которые собирался использовать против нее его адвокат.

– Прости, – сказала Дрю. – Я знаю, тебе, вероятно, кажется, что она должна остаться там навсегда. Может быть, будь я на твоем месте, я чувствовала бы то же самое. Но она такой хороший человек. Кики Уилкс заслуживает того, чтобы сидеть в тюрьме, но Эва Эллиотт этого не заслуживает.

Коринн сглотнула слезы.

– Это один и тот же человек, Дрю, – сказала она. – В этом вся проблема.

Вечером, после звонка Дрю, новости канала WIGH показали видеозапись, на которой Эва, хромая, шла от полицейской машины к зданию. На ее лице читалось смирение, словно она понимала, что заслуживает любого страдания, которое ей выпадет. Коринн, как загипнотизированная, смотрела эту съемку, но Кен отнял у нее телевизионный пульт.

– Тебе не нужно этого видеть, – сказал он.

Кори схватила его за руку.

– Нет, – сказала она, – я хочу посмотреть

Запястья матери выглядели такими распухшими, какими Коринн их никогда не видела. Слава богу, охранники больше не надевали ей наручники. Эва прижимала к телу руки, как обычно делала, когда боялась удариться ими обо что-нибудь. Охранник взял ее за руку, желая то ли помочь, то ли поторопить ее войти в здание, и Коринн увидела, как мать сморщилась от боли. Вероятно, никто другой не заметил этого, но Коринн слишком часто наблюдала такую резкую перемену в ее лице, чтобы не обратить на это внимания.

Когда она ложилась спать, эта картина так и стояла у нее перед глазами. Она так и не уснула. Наконец в два часа ночи Кори потрясла Кена за плечо.

Он перевернулся и посмотрел на нее.

– В чем дело? – Он быстро сел. – Ребенок?

Внезапно она с ужасом ощутила, что он был бы рад, если бы у нее случился выкидыш.

– Нет, – сказала она. – Я решила, что навещу мать.

Кен застонал.

– Твоя мать умерла, – сказал он.

– Прекрати, – обидевшись, сказала она. – Ты знаешь, о ком я говорю.

– Почему, скажи на милость, ты хочешь увидеть ее? От этого ты будешь еще больше… тебя будут раздирать противоречия.

– Я надеюсь, что в результате противоречий станет меньше.

– Неудачная идея.

– Мне нужно понять, почему она совершила то, что совершила, – сказала она. – Я хочу увидеть ее, Кен.