На службе зла - Роберт Гэлбрейт

– А Корморан на приглашение откликнулся?

– Нет, – ответила мать.

– А говорил, что откликнется.

– Не хочешь ли ты посадить его с Сарой?

– Да ты что? Конечно нет! – вскинулась Робин.

Наступила тишина.

– Прости, – выдавила Робин. – Прости, мам… Это нервы… Корморана можно посадить с… даже не знаю…

– А его девушка будет?

– Он говорит, что нет. Посади его с кем хочешь, только не с этой стервой… Ну в смысле не с Сарой.

Итак, в самое теплое утро этого сезона Робин томилась в ожидании Стефани. Продавцы на Кэтфорд-Бродвей переоделись в футболки и сандалии; темнокожие женщины проходили мимо в ярких головных платках. Робин, в старой джинсовке поверх сарафана, пряталась в давно облюбованном закутке в стене театра и делала вид, будто разговаривает по телефону и приценивается к ароматическим палочкам и свечам на ближайшем лотке.

Сосредоточиться непонятно на чем было сложно. Страйк твердил, что в убийстве Келси подозревает Уиттекера, однако у Робин оставались сомнения. Она все больше склонялась к точке зрения Уордла: Страйк имеет зуб на своего бывшего отчима и вынашивает старые обиды. Время от времени поглядывая на неподвижные занавески в квартире Уиттекера, Робин вспомнила, что Стефани последний раз видели в грузовом фургоне, куда ее силой затолкал Уиттекер; не было никакой гарантии, что сейчас Стефани находится здесь, в квартире.

Робин посокрушалась, что день снова пройдет впустую, и естественным образом переключилась на размышления об истинной причине своего недовольства Страйком, который самолично занимался поисками Ноэла Брокбэнка. Но ведь Робин подспудно ощущала свою причастность к розыску Брокбэнка. Не изобрази она с таким успехом Венецию Холл, они бы так и не узнали, что Брокбэнк живет в Лондоне; не догадайся она, что Найл – это и есть Ноэл, их поиски никогда не привели бы в «Сарацин». Даже тот жутковатый низкий голос («Мы знакомы, девочка?») был своего рода связующим звеном между ними.

В ноздри лезла смесь запахов сырой рыбы и ладана, которая теперь ассоциировалась у Робин с Уиттекером и Стефани. Подобно тому как лиса возвращается к мусорному бачку, ее мысли неумолимо возвращались к Захаре – маленькой девочке, ответившей на мобильный Брокбэнка. С той поры Робин не могла выбросить ее из головы и, когда Страйк вернулся из стрип-клуба, в деталях расспросила его о матери этой девочки. Он рассказал, что пассия Брокбэнка, Алисса, – негритянка, так что, по всей вероятности, Захара тоже темнокожая. Видимо, она была похожа на девчушку с тугими косичками, которая сейчас не спеша брела по улице, крепко держась за мамин указательный палец, и смотрела на Робин серьезными темными глазами. Робин ей улыбнулась, но малышка не ответила тем же, а по-прежнему внимательно разглядывала Робин, проходя мимо. Робин продолжала улыбаться, но девочка, выворачивая шею чуть ли не на сто восемьдесят градусов, чтобы не потерять зрительного контакта, вдруг споткнулась о свои же сандалии, упала и расплакалась. Мать невозмутимо подхватила ее на руки и куда-то понесла. Чувствуя свою вину, Робин продолжила наблюдение за окнами Уиттекера под затихающие в отдалении всхлипы девочки.

Захара почти наверняка жила в той квартире в Боу, о которой рассказывал Страйк. По-видимому, ее мать была недовольна этой квартирой, хотя Страйк сказал, что одна из девушек…

– Ну конечно! – прошептала Робин в волнении. – Конечно же!..

Страйку, разумеется, такое бы и в голову не пришло, ведь он мужчина! Робин сжала в руке телефон и ключи.

В Боу было семь детских садов. Машинально теребя в кармане телефон, взбудораженная своими мыслями, она снова начала бродить от лотка к лотку, время от времени бросала взгляды на окно Уиттекера и его намертво закрытую дверь, но при этом думала только о розыске Брокбэнка. Она рассмотрела не один вариант: можно понаблюдать за каждым из семи детских садов и дождаться, когда темнокожая женщина придет за девочкой по имени Захара (и как, интересно, узнать, та ли это женщина и та ли девочка?), или… или… Робин рассеянно остановилась у лотка, торгующего этническими украшениями; все ее мысли занимала Захара.

Вдруг, совершенно случайно подняв глаза от пары сережек, украшенных перьями и бусами, Робин увидела, как из соседней с забегаловкой двери выходит Стефани, которую Страйк в свое время описал очень точно. Бледная, с красными, как у кролика, глазами, моргая от яркого света, Стефани нажала на дверь, ввалилась внутрь и двинулась к прилавку. Пока Робин собиралась с мыслями, Стефани, слегка ее задев, уже прошла обратно с банкой колы и исчезла за белой дверью.

Дьявольщина!

– Ну ничего, – час спустя сказала Робин по телефону Страйку. – Она все еще там. У меня не было возможности что-либо сделать. Она зашла и через пару минут вышла.

– Не расслабляйся. Она может снова выйти. По крайней мере, мы теперь знаем, что она в сознании.

– Есть подвижки с Лэйнгом?

– Пока нет. Мне пришлось вернуться в офис. Грандиозная новость: мистер Повторный меня простил. Только что ушел. Нам нужны деньги – не мог же я отказаться.

– Боже! Как ему удалось так скоро найти себе подругу?

– Пока не удалось. Он хочет, чтобы я проверил одну приглянувшуюся ему танцовщицу и узнал, есть ли у нее ухажер.

– Почему он не может просто спросить у нее сам?

– Он спрашивал. Она говорит, что ни с кем не встречается, но женщины, Робин, – это коварные, лицемерные твари, пора бы знать.

– Ну да, конечно, – вздохнула Робин. – Слушай, совсем забыла… У меня есть идея насчет Бр… Постой, тут что-то происходит.

– Все в порядке?

– Да. Подожди-ка…

Рядом с ней затормозил грузовой фургон. С прижатым к уху телефоном Робин обошла его вокруг. Насколько она заметила, у водителя была стрижка ежиком, но солнечные блики, отражавшиеся от лобового стекла, не давали разглядеть черты лица. На тротуаре появилась Стефани; крепко обхватив себя руками, она перебежала улицу и забралась в фургон через заднюю дверцу. Изображая разговор по телефону, Робин посторонилась. Ее глаза встретились с темными полуприкрытыми глазами водителя.

– Стефани уехала в старом фургоне, – сообщила она Страйку. – Водитель не похож на Уиттекера. Он какой-то смешанной расы, тут было плохо видно.

– Значит, мы убедились, что Стефани при деле. Наверное, отправилась заработать для Уиттекера денег.

Робин старалась не обращать внимания на его будничный тон. Страйк, напомнила она себе, в свое время освободил Стефани из тисков Уиттекера одним ударом под дых. Она помедлила, глядя в окошко газетного киоска. Мимолетная, казалось бы, королевская свадьба все еще маячила перед глазами. За спиной продавца-азиата висел британский флаг.

– На что мне переключиться? Могу подменить тебя в Уолластон-Клоуз, если ты обессилел после встречи с новой подружкой мистера Повторного. Это всего… Ой! – вырвалось у Робин.