Коготь и цепь - Анастасия Машевская

Благо лето в Пурпурном танааре удивительно хорошо, хотя и не жарко. Когда под копытами коней разлеглись родные просторы, появился отличный повод отвлечься.

Взошло и угасло солнце в Золотогривом, что хвостом отгоняет оводов. Жаль, конечно, не удалось закончить все пораньше: под безмятежным знаком Охраняющего море, что никуда не торопится, сложнее искать виноватых, подумал Гор.

В Кольдерте Виллина, лишенная двух дорогих друзей – Тройда, который отбыл к границам по приказу отца, и Линетты, что исчезла непонятно куда, – сосредоточилась на детях, дабы не впасть в уныние. Королева, хвала Богине, больше не надоедала своими уговорами ходить в церковь, и это облегчало принцессе жизнь. Но повсеместно гуляющие слухи об ее скором причащении к вере Христовой удручали. Виллина искренне считала: пытаться каждому доказывать, что сплетни безосновательны, – затея абсурдная. Когда Линетта была рядом, они частенько смеялись по этому поводу.

Гвен решительно зашла в покой и плотно затворила дверь. Изотта уже ждала.

– Ты сообщила Ликандру? – спросила королева.

– Да, ваше величество. Архиепископ уже в пути.

– Прекрасно.

Гвен глубоко вздохнула, размяла руки, собралась с силами и отправилась проведать внуков. Хорошо, детская на ее этаже донжона – хоть какая-то отрада в этом затворничестве.

Всякий раз, когда муж был в отлучке, принцесса спала в детской вместе с детьми и Линеттой, избегая собственной огромной кровати, где без Тройда было пусто и холодно. Сейчас вместо жрицы здесь спала кормилица новорожденной. Было за полночь.

Королева шла осторожно, чтобы не потревожить детского сна. Приблизилась к Виллине и легонько потрепала по плечу. Принцесса разлепила глаза, но не сразу сообразила, кто перед ней. Узнав свекровь, поспешно и неуклюже поднялась.

– Ваше величество, – поклонилась молодая женщина.

Гвен улыбнулась:

– Не тревожься, дитя, все хорошо. Мне просто нужно поговорить с тобой.

– Мм, – Виллина поднялась, быстро огляделась, надела халат и предложила: – Возможно, нам лучше выйти из комнаты – дети спят…

– Да, конечно, но давай постоим немного здесь – они спят так сладко.

Королева подошла к колыбели Норана и легонько покачала. Виллина невольно улыбалась: кажется, впервые свекровь выказывала такое радушие.

– Они такие славные, – говорила Гвен. – В них нет ничего, кроме чистоты и искренности. Все, что они делают, – делают от чистого сердца, не думая о приличиях, законах, морали… Потому что они сами – маленькая живая мораль, – произнесла королева. – Они прекрасны, Виллина, – посмотрела Гвен на невестку.

– Благодарю, ваше величество.

– Ну, пойдем, наверное, в твою комнату, не стоять же нам с разговорами в коридоре, в самом деле, – отстраняясь, пригласила Гвен.

Виллина заставила себя проявить терпение, следуя за королевой, но едва оказалась в спальне, принялась расспрашивать.

– Госпожа, что-то с Тройдом?

– Нет, насколько мне известно, мой сын жив и пребывает в добром здравии. Я позвала тебя за другим. – Королева заперла дверь и прошла внутрь комнаты. Расположилась, сев на кровати, и пригласила невестку сесть рядом. – Виллина, ты прекрасно знаешь, что у нас были разногласия в вопросах веры.

Как же не знать.

– Но я примирилась, что мне не удастся обернуть тебя лицом к Богу. Нет-нет, не перебивай, я знаю, что для вас, староверов, Он никакой не Бог.

«Ничего ты не знаешь, глупая старуха, – устало подумала Виллина, – если думаешь, что у нас нет Бога Единого. Это вы поставили свой скудоумный выбор – Богиня или Бог, – а у нас все знают, что Бог – сын Богини, и нет никакого выбора».

Принцессу немного утомлял разговор: если Гвендиор собиралась поговорить о религии, могла дождаться утра: когда у тебя грудной ребенок на руках, и без таких разговоров не спишь ночами.

– И я приняла твои взгляды, – продолжала Гвен. – В конце концов, я замужем за одним язычником и родила другого. – Видно было, что Гвен нелегко даются слова. Она долго к этому шла. – На язычнице женат мой брат, и, скорее всего, язычницей будет моя племянница Тайрис. Я осталась одна наедине со своим Богом, Виллина, и я уже немолода. У меня больше нет сил бороться со всем Кольдертом. И особенно – со своей семьей.

Виллина вскинула на женщину удивленные глаза: кажется, она просто крепко заснула, и происходящее ей снится. Ни в каком из миров королева Гвен не может говорить того, что говорит.

– Да, Виллина, – Гвен добила ее окончательно, – я думаю о том, чтобы обратиться к Праматери. Для этого я и подняла тебя в такую рань. Сейчас почти три, а я слышала, одна из самых главных частей вашего ритуала – совсем как в христианстве – это встреча рассвета, заутреня. Этот рассвет я хотела бы встретить с тобой. В христианстве много правил, изучение которых необходимо перед крещением. Думаю, у вас так же.

Виллина кивнула, хотя в последних словах Гвендиор не было вопросительной интонации.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что и как надо делать, и рассказала молебны, чтобы к рассвету я могла хотя бы приблизительно произнести свой первый гимн Праматери.

Виллина думала долго, прежде чем ответить:

– Я с радостью помогу вам, госпожа, но я не так сильна в ритуале. Я провела на Ангорате всего три года, так что приветствовать Тинар или Иллану могу правильно, но что-то более сложное мне недоступно. Если вы действительно намерены обратиться к Всесильной Матери, может, лучше довериться жрицам?

Гвен кивнула:

– Я думала о Линетте, но она исчезла.

– А как же ваша невестка, герцогиня Лигар?

– Это хорошая мысль, но тут надо больше времени. А пока я бы хотела узнать, как староверы почитают нарождающееся солнце.

Виллина еще раз, не веря, ощупала глазами королеву Гвен. Честное слово, она, кажется, смущена ситуацией. Невиданное дело. Ладно, лучше поторопиться, пока госпожа не передумала. Или Виллина не проснулась.

Принцесса начала объяснять, как проводят обряд на Ангорате, что означают круги, что символизирует ясень, что – пруд. Когда Гвен попросила перейти к молебнам, принцесса изумленно примолкла посреди слова, но возражать не стала и принялась молиться. Искренне, от сердца, как истинно верующая, подумала Гвен. Верующая не в то, во что следует верить.

Послышался скрип, и в комнате засквозило. Виллина хорошо почувствовала это по преклоненным коленям. Она бегло дочитала последние две строчки молитвы и обернулась на источник звука и тяги. Сердце сжало тревогой: именно в той стороне они с Линеттой когда-то слышали непонятные звуки, но сейчас разобрать что-то было невозможно из-за темноты.

– Что это? – опасливо спросила принцесса, поднимаясь.

– Твое последнее право помолиться, – холодно обрубила Гвен. – Скажи спасибо.