Срок для Бешеного - Виктор Доценко

Под топчаном Савелий нашел стальную канистру, наполненную керосином. Ну что ж, довольно неплохо здесь: еды — завались, соли — в достатке, захочется свежатинкн — карабин имеется… Из муки можно блинов напечь или оладьев. Жить можно! Он развалился на топчане и увидел еще один шкафчик, вделанный в стену. Открыв его, Савелий наткнулся на какие-то странные бруски, непонятно из чего сделанные. По форме и размерам они напоминали кирпичи зеленовато-серого цвета. Аккуратно уложенные, бруски заполнили всю нишу-шкаф. Савелий осторожно взял один: поверхность его была бархатистой и мягкой, словно покрытая толстым слоем паутины. — Да и сам «кирпич» был очень мягким.

Достав финку, он разрезал его пополам, и мгновенно землянка наполнилась запахом хлеба? Свежий, мягкий, словно только что испеченный, но слегка остывший пшеничный хлеб!!! С некоторой опаской Савелий отщипнул, кусочек мякиша и сунул в рот… Если бы он не знал, что в землянке никого не было более года, то подумал бы, что хлеб действительно испечен сегодня утром, в крайнем случае — вчера… А какой вкусный и ароматный! В чем же секрет? В добавке в тесто или в этом странном обволакивающем материале сверху? Может, в том и в другом? Да-а-а… Савелий восхищенно вздохнул, покачал головой: ай да Браконьер! Да его награждать надо. Нобелевскую премию давать, а не в тюрьму сажать! Сколько же еще тайн сокрыто от людского ума в природе? Уму непостижимо!..

Ладно, об этом еще, будет время подумать. Устал очень, да и есть хочется! Перекусить и спать: нужно восстановить силы после перехода.

Интересно, что сейчас делает Варя? Верно, презирает за трусость — запиской отделался! Нет чтобы поговорить, как сказала бы Марфа Иннокентьевна, «глядя друг другу в глаза». А он сбежал! Сбежал? Конечно, сбежал! Как еще можно назвать его уход?.. С другой стороны, разве мог он, имел право рассказывать ей правду о себе? Этим бы поставил ее если не под удар, то в щекотливое положение: честный рассказ ставил Варю перед альтернативой — либо сообщить в органы о его местонахождении (в этом случае подлость но отношению к нему), либо промолчать и стать соучастницей бегства преступника (что совсем подло по отношению к ней самой)…

Короче, куда ни кинь, всюду — клин!.. Он поступил более или менее порядочно: сбежал… Так он раскладывал все «по полочкам», — однако мысль, что Варя может посчитать его трусом, сверлила мозг и была очень неприятна… Да и что она может подумать, прочитав его послание?.. Трус!!!

Вяло, без аппетита пожевав хлеб с колбасой — остатки от праздничного стола, — Савелий разделся и залез в спальный мешок… Хорошо! Наконец-то он остался один: никто не дергает, испытает, никому и ничем не обязан, полное раскрепощение и свобода! Странное дело: он так хотел этого, так добивался, а достигнув, не чувствовал никакого удовлетворения…

Вытянувшись во весь рост, Савелий крепко зажмурился, и тут же промелькнуло: что-то забыл сделать? Точно, не потушил лампу.

«Летучую мышь» он подвесил на крючок лестницы, словно специально вделанный для этого, но это было в двух метрах от него. Вылезать из уже нагретого спального мешка не хотелось, и Савелий допрыгал до лампы прямо в мешке и потушил ее. Прыгая назад, он зацепился мешком за какой-то сучок в полу и растянулся во весь рост… Это происшествие неожиданно развеселило: Савелий расхохотался на всю землянку и пополз к топчану, нелепо перебирая руками и ногами… Улегшись, он долго еще продолжал вздрагивать от смеха, пока его не сморил сон. И приснился ему…

…Переполненный зал судебных заседаний. Сам же Савелий наблюдал, этот суд сверху, словно птица, перелетая с места на место. Перед председателем суда стояла Лариса. — …И подсудимый отдал вам свое сердце! А сейчас вы отказываетесь от него? Почему? — недовольно спросил судья. — Что же вы молчите? Или сказать нечего?

Но Лариса молчала, опустив в пол глаза… И вдруг неожиданно для Савелия раздался голос Егора (отчего он решил, что это голос Егора, которого никогда не слышал, не знал, но был уверен, что это — голос Егора?). Но почему муж Вари на суде?

Они же никогда не были знакомы… Савелий приблизился к Егору.

— Мне трудно выступать сейчас перед вами потому, что меня, в отличие от подсудимого, никто не предавал! Больше того, и после смерти моей моя жена продолжает меня любить и помнить… — Он внимательно осмотрел сидящих в зале. — Коротка человеческая жизнь! Это в молодости кажется, что жизнь большая и все еще впереди… Каждый человек имеет в жизни столько бед, казалось бы, куда Усе больше? Но задумайтесь, часто ли вы помогали ближнему своему в его беде? Хотя бы в тот момент, когда вам это ничего не стоило?.. Можете не отвечать — и так все ясно!..

Перед вами стоит молодая красивая женщина, которая в трудную минуту для подсудимого отказалась от него, говоря проще, предала человека, которого еще вчера называла «любимым» и держала в своих объятиях)

Можно ли корить подсудимого за то, что он выгораживает эту недостойную женщину? Он ее любит, и этим все сказано!

— Спасибо, свидетель Капота… — сказал судья.

— Разрешите мне! — услышал Савелий до боли родной голос.

— Кто вы и что хотите сказать суду?

— Я — мать подсудимого! Говоркова Мария Александровна… По залу суда шла молодая красивая блондинка.

— Мамочка! Мама! — залетал Савелий, но его крика никто почему-то не слышал. Он подлетел к ней, бросился на шею, целовал ее, но она не чувствовала его ласк, не видела и его самого.

— Вы утверждаете, что являетесь матерью подсудимого!?

— Да!

— Сколько же вам лет?

— Мне тридцать лет! — невозмутимо ответила женщина. — Ровно столько мне было, когда вместе с моим мужем мы погибли в автомобильной катастрофе. Погибли и лишили нашего сына родителей! Мальчику не было и трех лет, когда он остался один!.. Конечно, мне трудно что-либо говорить в его защиту: почти все время он прожил без меня! Но поверьте сердцу матери, мой сын — не преступник! Я это твердо знала. Верьте мне! — Голос ее дрогнул.

— Что ж, мы внимательно выслушали всех свидетелей, и теперь суд располагает полными данными о личности подсудимого. Прошу всех встать: суд удаляется для вынесения приговора…

— Как? — воскликнул Савелий. — А мое слово? Я же имею право на последнее слово! Имею!

— Да, согласно советскому закону, вы имеете право сказать последнее слово, которое вряд ли что изменит! — согласился судья с какой-то наглой улыбкой. — Но вы же спите!

— Нет! Я не сплю! — встрепенулся Савелий. — Я не сплю! Не сплю! — Он взметнулся вверх и…

…оказался на полу, свалившись с топчана. Он был по-прежнему в спальном мешке, сидел на полу в кромешной темноте и долго соображал, где находится. Когда же все вспомнил, стал разбирать подробности своего странного сна. Все-таки удивительно устроен человеческий мозг! Наверняка когда-нибудь ученые раскроют тайну сна! Это надо же, увидеть во сне то, что и наяву-то не придумаешь…