Возвращение Борна - Роберт Ладлэм

Спалко приказал Арсенову держать NX-20 в вытянутой руке, сдвинул титановую пластинку и поместил капсулу в зарядную камеру. Использовать NX-20 пока нельзя, объяснил он чеченцам. Создавая это оружие, доктор Шиффер предусмотрел несколько уровней защиты, чтобы не допустить случайного выброса заряда. Спалко показал на герметичный затвор, который после загрузки заряда будет активизирован лишь после того, как титановая панель зарядной камеры окажется закрытой. Именно это Спалко и сделал, а затем — забрал NX-20 у Арсенова и повел свою свиту на второй этаж по лестничному пролету, уцелевшему в пожаре лишь потому, что был сделан из железобетонных конструкций.

Оказавшись на втором этаже, они сгрудились у окна. Как и во всех остальных в здании, стекла здесь были выбиты, и остались только деревянные рамы. Глядя в окно, они видели бредущих по растрескавшимся тротуарам хромых и увечных, изнемогающих от голода, больных людей. Воздух звенел от полчищ помойных мух. На противоположной стороне улицы располагалась толкучка, где продавалось всевозможное старое барахло. Трехногая бродячая собака, приковылявшая невесть откуда, опорожнилась у одного из лотков и продолжила свой путь. Вот по улице, плача, пробежал совершенно голый ребенок, вот сгорбленная старуха сплюнула и выругалась.

Происходящее вокруг совершенно не интересовало чеченцев. Их внимание было приковано к каждому движению Спалко, они ловили каждое его слово, как если бы он был посланцем небес. Математическая точность, с которой было разработано это оружие, вступала в противоречие с невозможностью даже приблизительно определить количество жертв в случае его применения.

Спалко показал чеченцам два спусковых крючка — маленький и большой и объяснил им, что при нажатии на маленький курок содержимое капсулы перемещается из загрузочной камеры в боевую и после герметизации последней с помощью специальной кнопки на левой стороне оружия NX-20 готов к стрельбе. Затем Спалко последовательно проделал все эти операции: нажал на маленький курок, затем надавил на кнопку, и через рукоятку оружия его руке передалась легкая вибрация — предвестник смерти, готовой вырваться наружу.

Оружие обладало тупым, уродливым дулом, но подобная форма имела свое практическое предназначение. В отличие от обычного стрелкового оружия, продолжал объяснять Спалко, при использовании NX-20 нет необходимости прицеливаться, нужно лишь навести его в том направлении, где находится противник. Спалко выставил дуло в окно, его указательный палец лег на большой курок, и все стоящие рядом затаили дыхание.

Тем временем безобразная, неопрятная жизнь за окном шла своим чередом. Молодой человек держал у подбородка миску с маисовой кашей и запихивал ее себе в рот, используя вместо ложки указательный и средний пальцы правой руки, а рядом стояли несколько высохших от голода людей и молча смотрели на него неестественно огромными глазами. Вот проехала на велосипеде невероятно худая девочка. Двое беззубых стариков уставились на спекшуюся от жары землю, будто читая по ее трещинам скорбную историю своей жизни.

NX-20 издал шипение — слабое и безобидное. По крайней мере таким оно показалось чеченцам, облаченным в надежные и непроницаемые для любой заразы костюмы химзащиты. Никаких других видимых признаков того, что распыление осуществилось, не наблюдалось. Все происходило именно так, как предсказывал доктор Шиффер.

Секунды шли ужасающе медленно. Каждый из присутствующих замер в напряженном ожидании, прислушиваясь к ударам крови в своих висках, все их чувства обострились до предела, сердца бились в учащенном темпе. Казалось, все перестали дышать.

Доктор Шиффер говорил, что первые признаки того, что распыление возымело эффект, появятся через три минуты после дисперсии. Это, кажется, было последним, что он сказал перед тем, как Спалко и Зина бросили его агонизирующее тело на пол подземного лабиринта.

После того как Спалко нажал на курок NX-20, он не отрывал взгляд от циферблата часов, дожидаясь, пока секундная стрелка сделает три оборота. Теперь он поднял глаза и посмотрел за окно. Увиденное наполнило его сердце радостью: не успел раздаться первый крик, а на землю уже повалилось с десяток человек. Многие все же кричали, но крики эти почти сразу же захлебывались в хрипе, и люди, корчась, падали наземь. По мере того как смерть раскручивалась по улице все более широкой спиралью и пожирала все большее число жертв, хаос сменялся леденящим молчанием. От нее нельзя было спрятаться, некуда бежать, и вскоре на улице не осталось ни одного живого существа.

Спалко подал знак чеченцам, и они последовали за ним по бетонным ступенькам к выходу из здания. Водители уже были наготове и ждали только, пока Спалко разберет NX-20. После того как он убрал прибор, они закрыли кофры и погрузили их в джипы.

Группа прошлась по улице, на которой находилась, затем — по соседним. Преодолев четыре квартала сначала в одном, а затем в противоположном направлении, они везде наблюдали одну и ту же картину: мертвые и умирающие, и снова — мертвые и умирающие. Ощущая себя триумфаторами, они вернулись к машинам. Двигатели «Рейнджроверов» завелись в ту же секунду, как только захлопнулись дверцы, и в течение следующих десяти минут колесили по округе площадью примерно в одну квадратную милю. Именно такова, по словам доктора Шиффера, должна быть зона поражающего действия NX-20. Наблюдая царящую повсюду картину повального мора, Спалко с удовлетворением думал о том, что доктор не только не солгал относительно эффективности своего изобретения, но даже не преувеличил ее.

Сколько людей будет мертво через час, когда эффект дисперсии окажется максимальным? Этого Спалко не знал. Он перестал считать трупы, когда их число перевалило за тысячу, но полагал, что мертвых будет в три, а то и в пять раз больше.

Перед тем как покинуть этот город мертвых, водители джипов по его приказу подожгли его со всех сторон, используя специальное горючее вещество. К небу взметнулись столбы пламени, перекидываясь с постройки на постройку.

Спалко с удовольствием смотрел на огонь. Пламя скроет следы того, что здесь произошло этим утром, поскольку об этом не должен знать никто. По крайней мере, вплоть до того момента, когда будет выполнена их миссия в Рейкьявике. «А это произойдет уже через сорок восемь часов, — с ликованием в душе подумал Спалко. — Меня уже ничто не остановит, и мир теперь принадлежит мне!»

— Боюсь, у вас может быть внутреннее кровотечение, — сказала Аннака, еще раз осматривая бесцветную опухоль на боку Борна. — Вам нужно в больницу.

— Шутите? — хмыкнул Борн, хотя боль в боку усиливалась с каждой минутой и при любом вдохе казалось, что сломанные ребра впиваются в легкие. Однако о том, чтобы ехать в больницу, не могло быть и речи — он находился в розыске.

— Ну хорошо, — уступила женщина, — в таком случае нужно хотя бы пригласить врача. — Она подняла руку, чтобы не дать ему возразить. — Иштван, друг моего отца, вполне надежный человек. Отец время от времени прибегал к его услугам и ни разу не пожалел об этом.