Кровь ангелов - Майкл Маршалл Смит

Зандт едва заметно улыбнулся.

— Всегда ценил твои советы.

— Знаешь что? Забудь, что я тебе только что сказал. Сходи с ума, поступай безрассудно — как тебе будет угодно.

Стрельба по матовым стеклам либо позволила бы обнаружить местонахождение парня, либо затруднила бы ему возможность спрятаться. Но с другой стороны, облегчала задачу прицельно стрелять в нас. Еще можно было, пригнувшись ниже уровня стекол, добраться до двери в лабораторию и ворваться прямо туда.

Мы сделали и то и другое. Джон пригнулся и начал пробираться по коридору. Тем временем я выстрелил по очереди в каждое из трех окон, начав с самого дальнего, в надежде, что выстрелы погонят его ближе ко мне и дальше от двери. Второе окно разлетелось вдребезги, и я заметил, что он метнулся как раз в ту сторону. Выстрелив в третье окно, я устремился следом за Джоном.

Когда я оказался на середине коридора, Джон уже стоял в дверях, и они с парнем стреляли друг в друга. Увидев, как Джона отбросило к стене, я повернулся и разрядил пистолет внутрь помещения. Первые две-три пули ушли в случайном направлении, но потом я заметил, что парень пытается спрятаться за одной из длинных скамеек и, прицелившись, продолжает нажимать на спуск.

Когда звуки моих выстрелов смолкли, он уже больше не отстреливался.

Зандт поднял руку, и я увидел, что ему лишь слегка оцарапало запястье. Перезарядив пистолет, я вместе с Джоном осторожно вошел в лабораторию.

Мы медленно прошли с противоположных сторон в заднюю ее часть и обогнули последнюю скамью почти одновременно. В углу валялся пистолет с глушителем, который я отшвырнул ногой на безопасное расстояние.

Парень сидел, прислонившись к стене и опустив руки. По полу растекалась лужа крови.

— Где он? — спросил я.

Парень деловито покачал головой.

— Вы опоздали, — хрипло проговорил он. — День ангелов уже начался.

— Только не для тебя, — сказал Джон. — Твои дни подходят к концу. И ты расскажешь нам, где сейчас Пол. Мне плевать, на что нам придется пойти, чтобы добыть эту информацию. Ты в любом случае все нам расскажешь, если я начну тебе отстреливать одну конечность за другой.

Парень снова покачал головой. Джон направил пистолет на его ногу.

— Я не шучу, — предупредил он.

Парень на мгновение закрыл глаза, словно призывая на помощь всю силу воли. Я поднял пистолет, держа его на мушке.

Парень медленно поднял руку.

— Не стоит, — сказал я. — Опусти.

Неожиданно он быстрым движением сунул руку в передний карман свитера и тут же вытащил ее снова, уже с ножом.

— Так ты все равно ничего не добьешься, — сказал Джон.

Парень глубоко вздохнул.

— Наслаждайтесь жизнью, пока можете, — произнес он и воткнул нож с левой стороны себе в шею.

Джон метнулся к нему, пытаясь помешать, но парень последним усилием резко рванул ножом слева направо.

Хлынула кровь, и мгновение спустя он был мертв.

Джон обыскал труп. Достал бумажник с небольшим количеством денег, но никаких документов. Вытащил полпачки сигарет, одну из которых закурил я. Нашел нечто напоминавшее карманную рацию, но один из моих выстрелов, видимо, попал прямо в нее, и теперь она не издавала ни звука. Вероятно, с помощью этой рации парень связывался с поддельным полицейским, тем самым, который лежал сейчас в багажнике собственной машины.

Не было ничего, что могло бы привести нас к Нине.

Я раздраженно отвернулся от кровавого месива на полу к окну в противоположной стене, откуда открывался вид на площадку с задней стороны школы, и облегченно вздохнул, увидев там толпу школьников, к которым присоединялись выходившие из других зданий.

Несколько сотен ребят выстроились ровными рядами на размеченной части площадки в тени школы, прямо под окном. В дальнем конце площадки было пусто.

А в ворота только что въехала машина.

Сперва я подумал — слава богу, наконец-то приехали полицейские и мы можем отсюда убираться, но эта глупая мысль задержалась у меня в голове лишь на долю секунды. Местные полицейские не стали бы ездить в большом черном автомобиле с затемненными окнами.

— Джон, — позвал я. — Иди сюда. Быстро.

Машина медленно пересекла площадку. Никто на нее не смотрел. Все были слишком заняты построением и наслаждались бездельем, каковым, видимо, всегда являлись для них пожарные учения.

— О господи, — проговорил Джон.

Машина проехала вдоль задней стены школы и въехала на пандус, по которому недавно сгружали пиццу. Несколько секунд спустя автомобиль скрылся из виду, словно его и не было.

— Подвал, — понял я. — Или разгрузочная площадка. Зачем ему…

— Бомбу еще не заложили, — мрачно сказал Джон. — Она только что прибыла.

Машина, полная взрывчатки, — весьма мощный заряд. В лучшем случае он снес бы школу, обрушив дождь горящих обломков прямо на стоящих на улице ребят. Или, что еще хуже, в зависимости от расположения и протяженности подвала, взорвался бы непосредственно под ними.

Наши усилия ни к чему не привели. Пол до сих пор опережал нас на шаг.

Я схватился за ручку окна, но она была закрашена наглухо много лет назад. Я начал колотить в окно обеими кулаками, но никто не обращал на меня внимания.

— Оставь, — сказал Джон. — Мы знаем, куда идти.

Мы выбежали в коридор, а затем снова в другое крыло здания. Мне показалось, что откуда-то доносится чей-то крик. Но прислушиваться не было времени.

На первом этаже входа в подвал не оказалось.

Через лужайку мы вернулись в главное здание, свернули налево в коридор и попали в столовую. Пригнувшись, пересекли зал, миновали раздачу и кухню с потертыми газовыми плитами и большими холодильниками. Последняя дверь вела на лестницу. Достав пистолеты, мы спустились в подвал.

Когда Пол велел водителю ехать к школе, Нине стало ясно: взывать к голосу разума бесполезно. И вовсе не потому, что Пол был чересчур безумен. Он просто не согласился бы с ней. Как сказал Витгенштейн — если бы львы могли говорить, мы бы не смогли их понять.

Пол оказался здесь, следуя собственному рассудку, простым и логическим шагам, которые были по-своему разумны, просто разум его был устроен иначе и основывался на совершенно иных ценностях. Рано или поздно это должно было случиться. Он следовал к своей цели, испытывая к ней чуть ли не сексуальное влечение.

Нина поняла, что, скорее всего, жить ей осталось считаные минуты. Так что хорошо, что ей удалось поговорить с Уордом, хоть и недолго. Жаль, что до него так и не дошел ее намек насчет школы, но большего она сказать тогда не могла — к голове ее действительно был приставлен пистолет.