Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах

У Джона пересохло во рту, и он бы мог поклясться, что в помещении стало холоднее.

– И как воспрепятствовать этому? – спросил он.

– Остановить согревание Земли.

– А как остановить согревание Земли?

– Сократить выброс углекислого газа.

– А как… – начал Джон, но Маккейн перебил его.

– Нет, Джон, это функционирует не так. Это линейный путь решения проблемы, а в сетевых системах действуют нелинейные отношения. Если вы не рассматриваете систему в целом, вы будете принимать решения, которые одну проблему решают, зато порождают дюжину новых и усложняют две дюжины существующих. – Он взглянул на профессора: – Так или нет?

Коллинз кивнул:

– Рост числа атомных электростанций, например, существенно понизит выброс углекислого газа, но вероятность аварии с радиоактивным облучением обширных территорий заметно возрастет. – Он сделал неопределенный жест рукой. – Кроме того, эта модель показывает, что критические области все больше заостряются, и с течением времени побудителям катастрофы достаточно будет достичь и небольших величин. Пусть Гольфстрим сохранится, но десять лет спустя будет достаточно, скажем, большого землетрясения в Токио, чтобы рухнуло все мировое хозяйство и как следствие разразился голод такого масштаба, в ходе которого полностью разрушится вся экосистема – из-за отчаянных мер, таких, как беспощадный вылов рыбы, выжигание лесов и так далее. Независимо от этого вся цивилизация станет более подвержена эпидемиям – с одной стороны, из-за того, что возбудитель легче продвигается по современным путям сообщения и быстро распространяется по всему миру, с другой стороны, из-за того, что иммунная система все большего числа людей по множеству причин становится все слабее. И так далее. Я мог бы выложить перед вами целый список возбудителей катастрофы, но это только дезориентирует вас, ведь это всего лишь взрыватели, образно говоря. А собственно взрывчатка – это рост народонаселения, индустриализация, климатические изменения и так далее.

Тьма потекла по стенам, как черная кровь, когда он выключил проектор.

– Как многое из того, что вы нам сейчас рассказали, известно другим? – спросил Маккейн. – Правительствам, организациям – таким, как ООН и так далее.

– Трудно сказать, – ответил профессор Коллинз. – Вице-президент Ал Гор на удивление вовремя оказался в Белом доме, он сведущ в этих вопросах. Я думаю, американское правительство располагает теми же сведениями, что и мы. Во всяком случае в их решениях на первом плане стоят скорее национальные интересы, чем глобальные.

Джон положил ладонь на стол – из потребности взяться за что-нибудь, чтобы удостовериться, что это реальность, а не сон.

– Насколько все это достоверно? – тихо спросил он. Голос его потерялся в просторном конференц-зале, но не расслышать его было нельзя. – Насколько ваша программа надежна, профессор?

– Помимо основ, заложенных еще Форстером, Медоузом и так далее, наша модель опирается на работы Акиры Ониси, который сейчас разрабатывает FUGI Global Model. FUGI – это сокращение от Futures of Global Interdependence, упомянутый уже в названии признак будущего означает взаимодействие всего, что происходит. Это динамичная кибернетическая модель, отдельные части которой были разработаны выдающимися специалистами и которую мы откалибровали по историческим датам. Это значит, наши симуляции стартуют в 1900 году и должны выдать нам даты, которые согласуются с реально наблюдаемыми процессами до сегодняшнего дня. Если это достигнуто, мы исходим из того, что системные взаимозависимости установлены правильно, и поэтому пересчет в будущее является корректным.

Маккейн сцепил ладони:

– А эта модель, FUGI, выдает такие же результаты, что и ваша?

– Нет. Профессор Ониси работает для ООН; он сосредоточен на прогнозах будущих миграций и потоков беженцев. – Коллинз трогал пальцами пленку, которая все еще лежала в проекторе. – Помимо того, в некоторых существенных пунктах мы приходим к другим выводам, чем он. В противном случае мы бы просто взяли его модель в готовом виде.

– Понятно. – Маккейн отодвинул свое кресло назад. Послышался скребущий звук, напомнивший Джону о похоронах его деда: когда могильщики накрыли гроб крышкой и стали ее привинчивать, был такой же звук.

Никто ничего не сказал. Тишина, казалось, сплавилась с тьмой. Становилось все холоднее – или это ему только чудилось?

– Было бы неплохо, – нервно нарушил молчание профессор Коллинз, – принять решение о том, что делать дальше. Публиковать ли результаты этого исследования…

– Нет, – тотчас ответил Маккейн. Он шумно набрал воздуха и вцепился в подлокотники кресла. – И без того опубликовано достаточно мрачных прогнозов. Это ничего не дает. Никто не хочет этого знать. Я, кстати, тоже. – Он вскочил из кресла, чуть не лопаясь от энергии. – Я хочу знать только, как мы сможем воспрепятствовать этому. Вот в чем эта модель может быть для нас полезной. Завтра вы еще в Лондоне?

– Да, – кивнул профессор Коллинз.

– Хорошо. Соберемся завтра рано утром. Принесите с собой этот толстый том, описание системы. Мы определим в ней все элементы, на которые мы можем повлиять через Fontanelli Enterprises, а также, насколько велико это влияние может быть. – Он шагал сквозь темноту взад и вперед. – Вы проведете прогоны моделирования для всех комбинаций. До тех пор, пока мы не будем знать точно, какая стратегия поможет избежать катастрофы.

Профессор Коллинз шумно вздохнул:

– Надеюсь, вам понятно, сколько это будет прогонов? Перестановок такого рода набегает многие миллионы…

Маккейн остановился:

– Ну и что? Вы получите столько компьютеров и с такими скоростями, какие вам понадобятся. Я куплю вам Deep Blue, если вы с ним справитесь. Он просчитывал миллиарды всевозможных сочетаний. И выиграл! – Его глаза сверкнули. – Точно так же сделаем и мы.

* * *

Поезд ехал по мосту через Эльбу, перед окнами мелькали опоры. Отсюда был виден порт. Подъемные краны походили на стадо невиданных животных, пришедших на водопой к сверкающей реке. Гамбург, да почему нет? Урсула Фален дохнула на стекло и смотрела, как запотевшее место быстро истаивает. Раз уж она решила уехать из Лейпцига. Раз уж она ищет работу.

Для чего она приехала сюда? Что, она действительно хотела заниматься пиаром для торгового концерна? Нет. Правда состояла в том, что она искала выход.

Оглядываясь назад, теперь можно сказать, что то была ошибка – пытаться избежать неизбежного. Магазин электротоваров, который ее отец открыл сразу после объединения Германии, был его гордостью. Все шло хорошо, да. Но недостаточно хорошо. Наверное, ей следовало настоять на том, чтобы магазин переехал в другое, более дешевое помещение, еще до того, как она начала собственными деньгами затыкать дыры, которые открывались то там, то сям, и подписывать поручительства, за которые ей придется расплачиваться годами. Но… Не помогла никакая экспансия, ни новые сотрудники, ни реклама в трамвае. В конце концов ее отец все-таки закрыл дело, и еще хорошо, что смог устроиться на работу у одного из своих бывших клиентов.