Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье - Марина Сванидзе

Яковлев продолжает:

Гласность как книжное, газетное, журнальное, кинематографическое, телевизионное раскрепощение страны Горбачев и Яковлев смогут запустить. Они это сделают в связке с широкими слоями интеллигенции. Консервативная часть высшего руководства, выражая интересы широких слоев номенклатуры, поведет сопротивление старым испытанным способом, т. е. не гнушаясь ничем.

Помощник Горбачева Черняев вспоминает, что по старой советской традиции якобы в адрес Лигачева поступило письмо от какого-то инженера. Инженер возмущается передачей «Взгляд», в которой «несимпатичные молодые люди еврейской национальности» навязывают свои сомнительные взгляды «общесоюзной аудитории».

Программа «Взгляд» – знаковая для нашей новейшей истории. Идея программы принадлежит ныне легендам российского телевидения Эдуарду Сагалаеву и Анатолию Лысенко. «Взгляд» начал выходит в октябре 87-го. Эта идея поддержана Яковлевым.

Лигачев, получив письмо по поводу «Взгляда», немедленно разослал его секретарям ЦК и поручил своим людям в Отделе пропаганды ЦК и в Отделе культуры ЦК «разобраться и принять меры».

Черняев пишет, что «Горбачев узнал о происходящем, никак не отреагировал. Потом вдруг стал говорить: «Я же Лигачева знаю много лет. Всякое видал. Он честный. Но культурки не хвата… Уровень. Что поделаешь?»

Горбачев скажет, что знает, как решить проблему: он «определит» Лигачева на сельскохозяйственный отдел. В самом Горбачеве нет ни капли национализма. Но Горбачев аппаратный и природный противник жесткого размежевания в своем ближайшем окружении. Это не снимает и не может снять противостояния, которое чем дальше, чем больше будет переходить в войну, пока не дойдет в 91-м непосредственно до путча с танками.

В 88-м году противостояние в высшем эшелоне власти не могло не проявиться, потому что в предыдущем, 87-м году были официально провозглашены намерения, которые не могут не затронуть основы существования партийной номенклатуры. В январе 87-го года на Пленуме Горбачев заявил: надо превращать КПСС из госструктуры в политическую партию. Других партий на тот момент в стране нет. И речь не идет о том, чтобы КПСС с кем-то конкурировала.

Разговор о другом. Партийные структуры по всей вертикали всегда неусыпно и непрофессионально руководили экономикой. Отделы ЦК КПСС всегда управляли всеми без исключения министерствами. Так вот теперь КПСС должна прекратить терзать экономику. Это страшная угроза для партийной бюрократии.

Кроме того, предлагается выдвигать на руководящие посты беспартийных. Это тянет на подрыв устоев. Кроме того, Горбачев вспомнил о существовании Советов – власть вообще-то в стране называлась советской. Так вот теперь оказывается, что Советы должны быть подлинными органами власти. А для этого намечено провести выборы в Советы на альтернативной основе. Это вообще неслыханно.

С 1918 года выборы заключались в голосовании за единственного кандидата на каждое место. И кандидат этот определялся в партийных структурах.

То есть все это, вместе взятое, ломает игру, отлаженную десятилетиями. И тут есть за что биться.

Кроме этого, принципиального для номенклатуры, есть еще один момент. Менее жизненный, но все же. Гласность вынесла на поверхность, на всеобщее обсуждение советское прошлое. Открылся страшный сундук, стоявший все время в углу, к которому детям не давали притронуться и не говорили, что в нем. Да и мало кто членораздельно смог бы сказать, если б захотел.

У многих семейные истории вообще не доступны для понимания нормальными, психически здоровыми детьми. Как рассказать им, что их прадедушка собственноручно ради идеи вышвыривал малых детей и стариков на мороз, или выламывал иконы в церкви, или, не дрогнув, давал срока женщинам, которые подобрали жалкие колоски в разгар голода, чтобы спасти своих детей. Что прадедушка, верный солдат партии, готов был на все, и выбился в начальники, и получил две комнаты в Ленинграде. И мы верили и были счастливы. А потом вдруг твоего прадедушку ночью арестовали, увезли, и больше мы его не видели. А его сын, то есть твой дедушка, отрекся от своего отца. Ему так велели в школе, если он честный пионер. Но нас все равно выселили из квартиры. На прадедушку твоего написал донос его приятель, они вместе то ли раскулачивали, то ли с троцкистами боролись. Через двадцать лет твоего прадедушку реабилитировали. А теперь, еще через тридцать лет, сейчас вот, в 88-м, мы стали читать и о раскулаченных, и о погибших священниках, о погибших поэтах. И нам их жалко и себя жалко.

Советское общество в массе пребывает в растерянности. Оно впервые на своей земле столкнулось с тем, что в политике, в культуре существует многообразие. Это делает картину жизни более сложной, люди к этому не подготовлены, за годы советской власти они привыкли к тяжелому, но простому. Консервативная часть высшего партийного руководства, озабоченного собственным будущим, не может не поиспользовать эту социальную растерянность.

В 88-м консервативная часть Политбюро мобилизует реакционную, сталинистскую часть низовых партийных организаций. Классикой этой мобилизации становится статья преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой.

Первоначально было письмо на полторы страницы, которое Андреева вместе с мужем написала в ЦК. Письмо глянулось. В Ленинград направили завотделом науки газеты «Советская Россия» с бригадой редакторов. Они встретились с Андреевой, текст письма переработали в статью.

Андреева надежный автор. В свое время специализировалась на анонимках и даже была исключена из партии. Но впоследствии восстановлена в партии по рекомендации из КГБ. То есть действительно подходящий для дела человек. Заказчик статьи Андреевой – член Политбюро Лигачев. Статью одобрили на узком совещании секретарей ЦК КПСС. Далее – указание о перепечатке статьи в местных газетах. Все это в отсутствие в Москве Горбачева и Яковлева. Статья Нины Андреевой под заголовком «Не могу поступиться принципами» выходит в газете «Советская Россия» 13 марта 88-го года. Статья начинается рассуждением о том, на какие только темы не приходится преподавателю вести разговоры со студентами. Сразу уточняется, что многие проблемы подсказаны западными радиоголосами и теми соотечественниками, кто не тверд в своих понятиях о сути социализма.

Итак, пишет Нина Андреева: «Ходим со студентами по аллеям, любуемся знаменитыми дворцами, статуями – и спорим. Спорим! Особенно много споров среди студентов возникает о прошлом страны». Нина Андреева задушевно пишет: «Смотрю на своих юных разгоряченных собеседников и думаю: как определить им верное понимание недавней нашей истории».

Главное, конечно, И. В. Сталин, его место в истории нашей страны. Нина Андреева убеждена, что, несмотря на происки Запада, Сталин в будущем получит однозначную оценку. А разговоры о страхе, о терроре только дезориентируют молодежь.