Черный страж - Э. Дж. Смит

На мгновение король, казалось, растерялся, но быстро взял себя в руки и оглянулся на сидевшую в кресле Амейру. Они обменялись взглядами, какими обычно смотрят друг на друга влюбленные подростки, и затем Тирис заговорил, выставив вперед подбородок, приняв властную позу:

– Твои ядовитые слова не трогают меня, они лишь ухудшат твою участь, жрец, – сказал он достаточно громко, чтобы все могли его слышать. – На смерть отправятся тысячи твоих сородичей-варваров, которые осмелились бросить вызов могуществу Тор Фунвейра.

Он поднялся обратно на возвышение и начал длинную тираду, направленную против Свободных Земель.

Магнус выпрямился – он почувствовал, что кто-то чужой проник в его сознание, и явственно услышал женский голос.

– Ты ошибаешься, отец Магнус Вилобородый, – произнесла Амейра, и во всем зале ее мог слышать только ранен. – Смысл во всем этом существует, у нас есть вполне четкая и достижимая цель.

Магнус взглянул мимо разглагольствовавшего короля, и глаза его встретились с глазами волшебницы. Представив себя вне окружающего пространства, он сформулировал для нее вопрос:

– Зачем ты все это затеяла? Что ты надеешься получить? У вашего народа нет интересов в землях раненов, и Джаа не нужны наши земли, – произнес он в искреннем смятении; его воротило от всех этих политических интриг, плетущихся вокруг уничтожения Канарна.

Женщина улыбнулась, хотя в словах ее, звучавших в мозгу Магнуса, не было ничего веселого.

– Джаа? Твой кругозор настолько узок? Джаа – старый, дряхлый Огненный Гигант, оплакивающий потерю своего верховного положения. Рованоко – тупоумный метатель топоров, а что касается Одного, он уже давно потерял связь с этим миром, просто те, кто ему поклоняется, пока этого не поняли.

Магнус нахмурился, когда волшебница нелестно отозвалась о его боге и, что еще более удивительно, о своем собственном.

– Ты говоришь загадками, ведьма. Выражайся яснее.

Амейра снова улыбнулась, и Магнус почувствовал, что волшебница сочла его более достойным разговора, чем людей ро, слушавших хвастливые речи своего короля.

– Ты мне по сердцу. Если бы ситуация была иной, возможно, мы могли бы стать союзниками. Мы оба терпеть не можем этих наивных поклонников Одного; возможно, и тебе нашлось бы место в империи Мертвого Бога, империи наслаждений и крови.

– Ты больше не служишь Огненному Гиганту? – спросил Магнус, устремив холодный взгляд на волшебницу.

– Я считала тебя умнее, отец Магнус. Мы контролируем людей ро, и люди Джаа посвящены в наши замыслы. Остаются только ваши жалкие крестьяне и безмозглые воины с топорами. Помоги мне, и я клянусь тебе: в этой войне погибнет минимум раненов, ровно столько, сколько необходимо.

Магнус отвернулся и опустил голову. Вокруг него рыцари Красного ордена издавали восторженные крики и стучали по латам, соглашаясь со словами своего короля, словами, которые вложила ему в уста волшебница, чтобы оправдать нападение и подчинение народа Магнуса. Эти люди были преданы своему королю, и жрец не мог винить их в этом, но они не понимали, что Тирис находится под воздействием чар волшебницы, у которой имелись совершенно другие цели. Почти пять тысяч рыцарей, священников и гвардейцев собрались на равнинах вокруг Канарна, готовые к наступлению на Травяное Море, во владения Отряда Призраков, расположенные севернее. Люди Хоррока не смогут противостоять этой армии, и мысли Магнуса обратились к его брату и наводящим ужас воинам Фьорлана.

– В твоем плане имеется уязвимое место, ведьма, – бесстрастно произнес Магнус, мысленно обращаясь к женщине. – Возможно, ты и захватила власть над рыцарями и их королем, возможно, ты командуешь даже Псами Каресии и народом своей родины, но вы никогда не продвинетесь дальше Глубокого Перевала и не захватите Фьорлан, пока жив мой брат и флот драккаров держится на воде… Твоя империя крови и наслаждений никогда не захватит север, пока там властвует Рованоко. – Это была небольшая победа, но все же она помогла Магнусу несколько воспрянуть духом перед неизбежной войной.

– Прошу прощения, лорд Магнус, мы, должно быть, кажемся тебе совершенными тупицами, которые не принимают во внимание такого опасного противника, как Алдженон. – Это прозвучало издевательски, и Магнус похолодел, сообразив, что в его стране происходит еще что-то неизвестное ему. – У тебя на родине много амбициозных вождей, готовых на все для того, чтобы захватить власть. Твоему брату следовало бы более тщательно выбирать союзников.

Магнус почувствовал нарастающий гнев, но закрыл глаза и подавил эмоции. Он знал, что его убьют, если он продемонстрирует гнев Рованоко в присутствии короля, и он ничего не достигнет, прикончив горстку рыцарей перед смертью. Ранен лихорадочно размышлял над смыслом слов Амейры. Ясно было, что Семь Сестер спланировали это вторжение задолго до нападения на Канарн – уверенность ведьмы в ее положении в Каресии и Тор Фунвейре служила тому доказательством, – но он не понимал, каким образом она намеревалась убрать с дороги Алдженона. Если драккары вышли в море, то всего лишь через несколько дней они достигнут Ро Канарна, и король со своими рыцарями захлебнется в собственной крови. Если люди ро оставят город и отправятся в Травяное Море, их арьергард останется уязвимым для воинов Фьорлана, а опасение, что флот может развернуться и отправиться разорять Ро Тирис, быстро заставит их забыть о завоеваниях. Магнус знал, что в казармах Тириса сейчас осталась лишь горстка рыцарей. Если его брат найдет Ро Канарн опустевшим, а армия уйдет на север, он начнет морскую блокаду столицы Тор Фунвейра и будет поливать город огнем из орудий до тех пор, пока король не отступит на юг. Подобное тупиковое положение для обеих сторон существовало в течение веков: ро лучше воевали на суше, а ранены – на море. Однако, если флот раненов по какой-то причине будет нейтрализован, Свободные Земли окажутся крайне уязвимыми.

– Я могу оставить тебе жизнь на столько недель и месяцев, на сколько захочу, отец Магнус. Твоя судьба зависит от моей прихоти. Как это тебе нравится? – В глазах Амейры промелькнуло довольное выражение, которого не заметил никто, кроме Магнуса, и это еще сильнее разозлило его.

– У тебя нет надо мною власти, ведьма. Все, что ты можешь, – это убить меня, а смерти я не боюсь, – совершенно искренне ответил Магнус.

Взгляд Амейры беспокоил Магнуса. Она сумела проникнуть в его сознание, и, хотя жрец чувствовал себя сильным, он знал, что колдунья в состоянии подчинить его; однако на это требовалось время, а времени у нее не было. Его воля была сильнее воли слабых людей ро, и голос его бога звучал в его сознании, усиливая его решимость противостоять колдовству.

Он продолжил:

– Рованоко бросает тебе вызов, ведьма. Ты не сможешь вечно прятаться за спинами рыцарей, и я найду способ убить тебя.

– Нет, отец Магнус, ты меня не убьешь. Твоя рука не может причинить мне вреда, и если ты мне не поможешь, то сгниешь в камере.

Магнус подумал о Рам Джас Рами, киринском наемном убийце, которого он не видел больше года; Аль-Хасим уверял, что это единственный человек, способный убить волшебницу. Магнус понятия не имел, где сейчас находится кирин, но до тех пор, пока он жив и бродит где-то по землям людей, Семь Сестер остаются уязвимыми.