Фактор жизни - Джон Мини

— Слепой?.. Да, я знаю… Но я поступлю, как решила. Потом она ощутила себя в кольце обнимающих ее рук, все молчали, а по щеке Карин катились теплые слезы, которые могли выкатиться из глаз и Дороти, и сэнсея, но Карин казалось, что плачет она.

Через минуту, когда объятия разжались, она снова спросила:

— Так почему же они прятали ее от меня?

— На самом деле нет серьезных отклонений, — сказала поспешно Дороти.

— А какие есть?

Молчание. Уж не подают ли они втихомолку друг другу сигналы?

— Ее глаза…

«О Господи! — взмолилась Карин. — Нет!»

— Похоже, зрительный рефлекс нормальный. — Рука сенсея сжала ее запястье. — Она следит глазами за движущимися объектами.

— Это сложно объяснить, — начала Дороти и тут же замолкла.

— Они черные, — очень осторожно сказал сэнсей.

— У меня тоже черные. То есть — были.

— Он имеет в виду — совершенно черные, — сказала Дороти. — Вообще нет белков. Это совершенно… сверхъестественно.

«О Боже! — подумала Карин. — Моя дочь…»

— Но она очень красива, — сказал сэнсей.

Нулапейрон, 3414 год н. э.

Том снял с себя черный шнурок с фигуркой жеребенка, положил на стол.

Помещение было просторным, длинным и широким, но низким, и большая его часть была в полутьме. Там прятались технические блоки, которые никто не обслуживал, и голографические дисплеи, с их сложной циклической программой, за которыми никто не наблюдал. В техническом зале, предназначавшемся для пятидесяти человек, находилось всего двое.

— Не похоже, что кому-то из нас удается поспать, — сказал Том. И добавил про себя: «Разве заснешь, когда там, во сне, тебя ждут мертвые дети?»

— Это хорошо, милорд!.. Значит, мы делаем кое-какие успехи. — Крутанувшись на стуле, программист подключил дополнительные дисплеи. — Посмотрите-ка на алгоритм перемещения…

Том не прерывал его несколько минут, стараясь по возможности понять, о чем он говорит. Потом, задав несколько вопросов — у программиста хватило такта не удивиться их наивности, — Том поздравил его с успехом и вышел.

Хотя в собственных владениях не было особой необходимости постоянно носить талисман с кристаллом, Тому это казалось вполне уместным. Была, однако, одна вещь, по поводу которой все сходились во мнении: восстановить ничего не удастся.

Тем не менее сотни мужчин и женщин занимались во дворце Тома тайной конкретной инженерной задачей: они пытались разгадать устройство кристалла-ретранслятора, используя фемтоанализ его компонентов и топологии. Позже, как только они начнут производить собственные кристаллы, область исследования должна будет переместиться в другую плоскость.

Но до этого шага пройдет, по крайней мере, год.

* * *

— Святая Судьба, спаси и сохрани! — взмолился Том.

Синий потолок и пол внезапно раскололись, закружились, и машина начала опускаться вниз, а затем пошла в сторону. Зажатый в тесном пространстве за пилотским креслом так, что приходилось сидеть, обхватив колени, Том почувствовал дурноту.

— Всего-то одну минуту… — Из-под шлема голос Эльвы звучал приглушенно.

— Надеюсь… что… так… — Том то и дело сглатывал подступившую желчь.

Наконец черная паукообразная машина со свистом влетела в узкий извилистый туннель.

— Вот и приехали, — удовлетворенно сказала Эльва. — Побили парочку мировых рекордов!

— А заодно и мои кости, — добавил Том.

Когда они добрались до широкого зала, в маленькую кабину ворвался яркий свет. Чтобы остановить машину, Эльва нажала на рычаг выброса педипальп. Несколько раз качнуло, вновь подступила дурнота, и наконец арахнабаг застыл на месте.

— Пассажиры, наружу! — скомандовала Эльва, прекрасно понимая, что Тому придется выбираться из машины вторым, вслед за нею.

— Только после вас.

Она хлопнула по корпусу арахнабага, свесила ноги за борт и по узкому трапу-педипальпе спустилась на землю.

Не обращая внимания на то, что сводит мышцы, Том тоже уцепился за трап.

* * *

В зале находилось около двадцати руководителей со своими многочисленными помощниками. Здесь оказался и Чжао-цзи, поднявший в приветствии руку, а навстречу уже спешил виконт Вилкарзье, цокая ботинками по полупрозрачным фиолетовым плитам.

— Том. Как приятно тебя видеть!

— Привет, Алексей! — Они сжали друг другу запястья. — Ты можешь пояснить мне, что за суета вокруг?

Оглядевшись, Том насчитал троих представителей Совета Планирования: доктора Сухрама, крупную женщину по имени Гальвина Чальвиро и массивного мужчину, которого он все еще знал только по псевдониму — Сентинел.

— Теперь спешить некуда, — говорил тем временем Вилкарзье, — раз ты здесь.

— Приятно это слышать!..

В углу зала был устроен небольшой буфет. Том с облегчением заметил, что Эльва отказалась от вина и выбрала гриппловый сок: если обратный путь по скорости будет хоть вполовину таким же, как сюда, было бы весьма желательно, чтобы она сохранила ясный разум.

— Совещание перенесли на более ранний срок. Хотя оно в любом случае должно было состояться. Через три декады…

— Я понимаю…

— Раз бета-сеть уничтожена, мы вынуждены…

— Уничтожено что? — Том повернулся так резко, что Вилкарзье вздрогнул.

Затем он отступил на шаг, закашлялся, пытаясь скрыть свое смущение. И быстро проговорил:

— Это было не мое решение, Том!

Сжав кулаки, Том обвел глазами комнату…

Тело, как тряпочная кукла. Эльва с мертвым ребенком.

Алые стрелы замерцали перед глазами…

Маленькие ручки, исчезающие в бурном потоке.

Целеуказатели мерцали даже на Эльве, и Том с силой зажмурил глаза.

Навязчивое видение исчезло.

Оставив Вилкарзье, он прошествовал через зал к буфету и остановился рядом с Эльвой.

Взяв граненый стакан водки, он выпил крепкий напиток залпом, опрокинув прямо в горло.

— Том, какого дьявола…

Он и часто заморгал, чтобы убрать выступившие слезы.

— Удивительно! — сказала Эльва совсем другим тоном. — Я впервые вижу, как ты пьешь спиртное.

Внутри у него растекалось приятное тепло.

— Сегодня мне это необходимо.

— Почему? — проговорила она еще более мягко.

— Антитеррористическая служба лорда А’Декала нанесла нам непоправимый урон.