Июнь. 1941 год. Запрограммированное поражение - Борис Кавалерчик

Далеко не все мероприятия по улучшению оргструктуры войск были достаточно обоснованными и оправданными. Высшее военное руководство в своих начинаниях порой неумеренно шарахалось из стороны в сторону. Только недавно, после польской кампании, расформировали четыре танковых корпуса из-за их якобы громоздкости (560 боевых танков), а всего через год решают сформировать уже 30 мехкорпусов в составе более тысячи танков каждый. Скороспелые и недостаточно продуманные решения зачастую принимались в отрыве от оперативно-стратегических задач, стоящих перед войсками. Желаемое принималось за действительное, поэтому нередко пренебрегали ограничениями, которые накладывали на военное строительство имевшиеся материальные возможности и обстановка, складывающаяся на западной границе. Оргструктура войск менялась слишком часто и столь кардинально, что самым отрицательным образом отражалось на их боеспособности. Чтобы проследить, как проходила реорганизация Красной Армии в последние предвоенные месяцы, мы остановимся подробнее на ее главной ударной силе — танковых войсках.

Важнейшей частью плана МП-41, вызвавшей наиболее далеко идущие последствия, было формирование 60 танковых и 30 моторизованных дивизий, что позволяло довести общее число мехкорпусов до 30 [487]. Каждый из них по штату должен был иметь 1031 танк. План был утвержден Сталиным практически без поправок [488], и формирование всех корпусов началось немедленно. Этот болезненный процесс коснулся и некоторых уже сформированных мехкорпусов первой волны. Для ускорения создания новых соединений дивизии из существующих корпусов передавались в новые. Например, из 4-го мк передали в 15-й 10-ю тд, из 8-го в 16-й — 15-ю тд, а из 9-го в 22-й — 19-ю тд. Им на смену начали создаваться, соответственно, 32-я, 34-я и 35-я танковые дивизии [489]. На организацию новых соединений были обращены все существовавшие танковые бригады и отдельные танковые полки, пять кавалерийских дивизий, недавно появившиеся моторизованные дивизии стрелковых войск и пулеметно-артиллерийские моторизованные бригады, а также другие соединения. Чтобы хоть как-то укомплектовать многочисленные мехкорпуса, боеспособные танки собирали отовсюду, откуда могли. Из стрелковых дивизий изымались их штатные танковые батальоны.

Хуже всего, что создание огромного количества новых формирований проводилось практически одновременно. Хотя нехватка людских и материальных ресурсов все же заставила советское командование установить приоритеты. Первоочередными для укомплектования личным составом и техникой считались 19 мехкорпусов, названных боевыми. 14 из них предназначались для западных военных округов. Еще один готовился для Закавказского военного округа, один — для Московского, а последние три вместе с двумя отдельными дивизиями — танковой и моторизованной — для Дальнего Востока. Кроме них, к формированиям первой очереди относились семь мехкорпусов сокращенного состава: шесть — для западных округов и еще один — для Московского. Последние четыре мехкорпуса сокращенного состава отнесли ко второй очереди. Дислоцироваться они должны были во внутренних военных округах Советского Союза.

Для завершения укомплектования всех мехкорпусов перед войной не хватало ни времени, ни техники, ни подготовленных кадров. Полное оснащение этих многочисленных мощных соединений требовало огромного количества танков — почти 31 тысячу. Только тяжелых и средних танков новых типов было необходимо свыше 16 тысяч. При сохранении существовавшего в 1941 г. темпа выпуска танков (5220 штук) полностью укомплектовать все мехкорпуса удалось бы только к концу 1943 года [490]. Неужели в Генштабе не знали реальное количество имеющихся в стране танков и планы по их производству? Даже к началу 1942 г. из 19 боевых мехкорпусов первой очереди планировалось обеспечить танками по штату всего лишь четыре[84]. Среди остальных таких мехкорпусов три должны были получить к тому сроку 92–94 % танков, четыре — 81–89 %, еще четыре — 72–77 %, два — 65–69 % и последние два — только 52–57 %. Из числа мехкорпусов сокращенного состава первой очереди шесть имели ли бы тогда на вооружении 10–35 % танков, а еще один — всего-навсего 1,6 %. Интересно, что этим самым обделенным почему-то оказался 20-й мк из ЗапОВО, войска которого прикрывали московское направление. Мехкорпусам сокращенного состава второй очереди к 01.01.42 запланировали передать от 12 до 30 % штатного количества танков [491].

Иными словами, обеспечить многочисленные мехкорпуса материальной частью в приемлемые сроки никак не получалось. Впрочем, это было и так давно известно. Еще до принятия решения о массовом формировании мехкорпусов руководство ГАБТУ в письме на имя Сталина и Молотова доложило, что «для укомплектования танковых войск до штатов военного времени требуется дополнительно построить 7000 танков, а в военное время потребность выпуска танков значительно увеличится». Чтобы обеспечить их производство, предлагалось «на основе Наркомата среднего машиностроения создать Союзный Наркомат танковой и автотракторной промышленности»[85][492]. Всеобъемлющая реформа танковых войск намного увеличила потребности в боевых машинах, а покрыть их было нечем. Колоссальные ресурсы советской промышленности были уже и так до предела загружены массовым изготовлением танков. Но и этого не хватало, поэтому начальник ГАБТУ РККА Я.Н. Федоренко в июне 1941 г., еще до начала войны, предлагал построить три новых завода для выпуска танков и двигателей к ним. Кроме того, он требовал расширить мощности существующих танковых предприятий и привлечь к выпуску танков другие заводы [493]. При этом важность и необходимость производства автомобилей (особенно повышенной проходимости и большой грузоподъемности), бронетранспортеров, тягачей, самоходных артиллерийских и зенитных установок, а также другой специальной техники явно недооценивалась. Их выпускали очень мало или не делали вообще. Ресурсы военной промышленности поглощало безостановочное производство танков. Кроме того, мехкорпуса не были укомплектованы и вспомогательной техникой, транспортом и средствами связи, не были решены вопросы снабжения их горючим и боеприпасами. Все это откладывалось на потом. В результате многие мехкорпуса оставались сформированными только формально. Между тем с началом войны боевые задачи им ставились именно как соединениям, обладающим большой ударной и огневой мощью и высокой подвижностью.

Г.К. Жуков в своих послевоенных мемуарах вынужден был признать допущенную ошибку:

«Однако мы не рассчитали объективных возможностей нашей танковой промышленности. ‹…› Такого количества машин в течение одного года практически взять было неоткуда, недоставало и технических, командных кадров» [494].

В отрывке рукописи, не вошедшем в книгу, пытаясь преуменьшить масштаб своего просчета в отношении вновь формируемых мехкорпусов, он пишет несколько по-другому.

«‹…› В результате неправильных выводов из опыта войны в Испании, а также войны в Финляндии, по предложению участников войны, Сталин предложил расформировать механизированные корпуса и иметь вместо корпусов самой высшей единицей танковую бригаду трехбатальонного состава. В этом вопросе основную отрицательную роль сыграли начальник бронетанковых войск Д. Павлов, С. К. Тимошенко, К.А. Мерецков и другие участники этих войн, которые стояли во главе командования советскими войсками. На основе мнений, выявленных на совещании высшего командного состава Красной Армии (декабрь 1940 г.), мною было предложено поправить допущенную ошибку и немедля приступить к формированию пятнадцати танковых и механизированных корпусов, которые при необходимости без особых трудностей можно было бы свести в танковые армии. К сожалению, переговоры с Политбюро и лично со Сталиным затянулись на целых два месяца, и только в начале марта 1941 г. было принято решение о формировании пятнадцати корпусов, но это решение было принято только за три с половиной месяца до начала войны»[86][495].