От Лубянки до Кремля - Валерий Величко

Знаменитое «Вау!» мадам Клинтон по случаю зверского убийства Муаммара Каддафи или победно поднятый палец американского посла у его трупа… — (без комментариев).

Но больше всего убивает отсутствие интереса к окружающему миру.

В одну из поездок в США, кажется с Шеварднадзе, мы отвели американцам в нашем представительстве помещение, в котором обычно была приемная или служебное помещение АПН. У стен комнаты стояли стелажи с советской пропагандистской литературой типа «США — акула империализма», «ЦРУ — организатор терроризма в мире» и т. п. Помещение было оборудовано видеокамерами, и я (живет все же в душе контрразведчик!) попросил наших пограничников, сидевших на мониторах охраны, обратить внимание, кто из американцев больше всех будет интересоваться этими завлекательными, на мой взгляд, книжками. Так вот представьте. Ни один из них за неделю не подошел к полкам и не посмотрел книги. Что это, зашоренность или запуганность? Поставив аккумуляторы радиостанций на зарядку, повесив пиджак на спинку стула, переодевшись в спортивный костюм, взгромоздив ноги на журнальный столик, каждый из них всю ночь пялился в телевизор, наслаждаясь многочасовыми мыльными операми.

Ей-Богу, я бы не только почитал бы всю эту интересную литературу, но и выпросил бы парочку с собой.

Кстати, когда эти ребята Стив и Рон потом приехали в Москву с Бушем-старшим, я предложил всей их смене, охранявшей особняк посла на Собачьей площадке и в связи с этим практически не видевших нашей столицы, устроить для всей их команды в 12 человек экскурсию по Москве, они отказались. Начальство не разрешило. Хотя было и время и я подготовил микроавтобус «Юность». По моей просьбе были приготовлены и Оружейная палата, и Алмазный фонд и экскурсия по территории Кремля. Увы!

Вот она американская демократия и советский тоталитаризм.

Выходы «в народ»

Понятно, что обстановка совсем не располагала к прогулкам по Вашингтону или братанию со случайными прохожими. Так, казавшиеся многим проявлением «доступности» и «демократизма» нового советского лидера знаменитые «выходы в народ» были на деле дешевым трюком, проявлением прежде всего полного неуважения не только к собственной, которая к этому уже начинала привыкать, но и к американской охране.

«Через несколько минут лимузин по команде Горбачева затормозил и остановился. Агенты советской и американской секретных служб бросились занимать свои места, а Горбачев устремился в толпу удивленных, но исполненных энтузиазма зрителей, пожимая руки и беседуя с ними по-русски. Это было поразительное зрелище, и для Горбачева это было как заряд адреналина» (Дж. Буш.)

Не напоминает ли это вам «театр одного актера»-Хрущева на балконе в Нью-Йорке.

Я по сей день помню поток возмущения сотрудников Секретной службы и полиции города, когда Горбачев без предупреждения остановил кортеж и пошел «брататься» на улице с жителями Вашингтона. Для американцев это было непостижимо. Ни один президент США никогда не пренебрег бы рекомендациями своей охраны, да еще в такой экстравагантной форме. На какой-то период это даже осложнило отношения между нашими службами. Американцы, не стесняясь, заявляли, что не привыкли к подобным выходкам.

В.Т. Медведев в своей книге «Человек за спиной» отмечает, что «в личном плане Горбачев был далеко не трус», но подобная характеристика хороша была бы для борющегося с комплексом неполноценности юноши или рядового гражданина, а не для лидера государства, которому, а теперь для меня в этом нет сомнения, мы по ошибке доверили «перестройку» нашего государства. Я думаю, что это не смелость, а игра на публику — безответственная бравада Горбачева, основанная на самонадеянной уверенности в любви народа к его собственной персоне и в профессионализме личной охраны, которые продолжались где-то до 1988–1989 годов, когда кредит доверия народа был им исчерпан. Все чаще он ловил на себе сначала недоумевающие, а затем и откровенно ненавидящие взгляды.

Еще хотелось бы отметить ошибочность мнения некоторых специалистов, что незапланированные «выходы в народ» являются менее опасными для охраняемых лиц по причине их непредсказуемости во времени и по месту. В связи с чем якобы у злоумышленников нет времени и возможности подготовить враждебные акции.

Однако анализ большого количества подобных фактов, проведенный штабом охраны, показал, что места остановок правительственных кортежей не только достаточно легко просчитываются, но в отдельных случаях, которых на тот период становилось все больше и больше, целенаправленно провоцируются. Жители городов и поселков, а иногда и представители местной власти и партийных органов, учитывая психологию Горбачева-популиста, целенаправленно собирали в заранее выбранных местах значительное количество людей, организовывали бурные приветствия, выставляли в первые ряды ветеранов с орденами и медалями, детей с цветами, девушек с хлебом и солью и др. провоцируя, таким образом, остановки кортежа.

В последние годы штаб Управления практически безошибочно определял на трассах проезда места, где Горбачев мог выйти из машины и начать беседу с населением. В таких местах заранее расставлялись сотрудники местных органов КГБ, одетые в штатское сотрудники милиции.

Буквально через несколько минут до проезда кортежа в месте его провоцируемой остановки появлялось огромное скопление народа. Естественно, что это не могло проходить незамеченным для преступных элементов, которые, к нашему счастью, не успевали использовать подобные методы для совершения террористических актов как тактические приемы.

Кстати, незапланированные остановки на маршрутах следования затрудняют также работу представителей средств массовой информации, которые не успевают качественно осветить мероприятие, постоянно опаздывая в места неожиданных остановок кортежа.

Для обеспечения безопасности большого скопления людей охране приходилось использовать значительные мобильные резервы из сотрудников милиции, курсантов учебных заведений КГБ, МВД, а в последнее время и военнослужащих Минобороны (в форме), которые сопровождали правительственный кортеж по параллельным маршрутам (там, где это было возможно) на автобусах.

Введение этих резервов в действие зачастую сопровождалось использованием силы, что приводило к жестким стычкам в толпе, которая всегда является притягательной для уголовных элементов, лиц с нарушенной психикой и душевнобольных. Слышались нецензурные ругательства, в отдельных случаях в сотрудников безопасности и милиции из толпы бросали камни, бутылки.

После таких встреч сотрудники охраны возвращались грязные, потные, в порванных костюмах и рубашках, без пуговиц. У меня долго на груди не заживала рана от заколки от галстука, которая была буквально вбита в тело. Дважды были разбиты очки, которые я предусмотрительно снял и положил в нагрудный карман. Ну и не последнее было, не дай Бог, лишиться в этом хаосе личного оружия, радиостанций и спецсредств.

Приходилось идти на отступление от правил и в работе охраны. Например, место, где находилось охраняемое лицо, выгораживалось спецавтомобилями, которые, таким образом, оставались без контроля. Без оперативного контроля оставались также любопытные, которые гроздями висели на деревьях, появлялись большими группами на крышах близлежащих домов и т. п.