Никто не знает Сашу - Константин Потапов

ты тогда сорвал афишу?

– Был неудачный концерт. Тогда было много таких концертов.

– Расскажи о тех временах? Что было самым диким?

– Да много всего было. Один раз я выступал в антикафе, в Саратове вроде или в Туле, не помню. Там за стенкой громко играла музыка, а на концерт пришло семь человек.

– Семь?!

– Семь. Или восемь. Не помню. Было, что в каком-то клубе пьяные люди орали. И мешали выступать. Было много всего неприятного. Или я как-то выступал в Чернозёмске, и из-за группы «Нервные» в соседнем зале, уже известной на тот момент, мне пришлось отменить свой концерт…

– Прости, ты имеешь в виду группу «Немного нервно»? Или «Нервы»?

– Нет, «Нервные».

– Первый раз слышу. А Чернозёмск – это маленький городок какой-то?

– Эм, нет. Ты не знаешь город Чернозёмск? И «Нервных»?

– Нет.

– У тебя же этот, режиссёр называл его лучшим городом в России. Это ж большой город?

Лицо Дудя.

– Чернозёмск?

– Чернозёмск.

– Может, Вороне…

– Чернозёмск

– Окей.

– Короче, в гастролях, когда всё за дёшево, извиняюсь, в туалет же нормально бывает не сходить. Спишь очень мало. Всё время хочется отоспаться.

– Блядь, опять телефон.

– У меня отключён.

– Что тобой двигало в тот момент? Когда ничего не получалось. Как ты справлялся?

– Да как. Самое ужасное – что надо выходить и петь для людей, а ты вообще не в том состоянии. И когда поёшь, отдаёшь же много. А на пятый по счёту концерт тебе отдать нечего. И вот ты поёшь для полного зала в родном городе, у тебя ничего не получается отдать, а все тебе смотрят в рот, мать, отец, а ты нихрена ничего не можешь отдать, и все всё понимают, и потом хлопают тебе из жалости, встают даже. Стоячая овация из жалости! А тебе 31, и ты думаешь, блядь, какой же я неудачник – выходишь, идёшь по улице и видишь афишу Гиперболойда.

– Кого?

– Гиперболойда…

– Гиперболойда?

– Гиперболойда.

– Ага.

– И понимаешь, наверное, почему её хочется соврать?

– Теперь понимаю. Продолжая тему афиши. Ты не даёшь интервью «Меду…».

– «Гидре».

– И одна из причин, что они переврали твоё интервью?

– Да. А когда про меня стали все писать, они сначала какое-то время меня игнорировали, потом написали про меня большую статью, где выставили меня таким мыльным пузырём.

– Их все за эту статью зашеймели.

– Да.

– И твоя бывшая – на тот момент бывшая – жена уволилась из редакции.

– Да.

– Как вы опять сошлись?

– Ну как-то всё переосмыслили, что было. Пересмотрели наши отношения. И решили сделать какой-то рестарт.

– Смотри. Со стороны это выглядит так. Девчонка любила парня. Музыканта. У него ничего не получалось. Она его бросила. А потом, когда у него всё попёрло в гору, она вернулась. Объясни мне, почему в её мотивах нет корысти.

– Ну, мы разбирались с нашими отношениями и до этого. Это всё шло параллельно. Нам, честно говоря, смешно, что люди так думают. Нам в наших отношениях тогда было вообще не до этих событий.

– Она сняла про тебя документалку. Ты запретил её публиковать. И после этого вы развелись?

– Это была одна из причин. Накопилось много всего. Это было скорее следствием.

– Но теперь вы вместе?

– Да.

– Я знаю, что тебя достали с этой темой, но не могу не спросить. Какого это жить втроём? С менеджером-любовницей и женой?

– Ну. Нормально. Это вышло как-то само собой. Когда Ксюша решила вернуться ко мне, я уже был с Алиной. И я сказал ей, что не готов бросать Алину. Ну и в один вечер мы напились втроём, и…

– Уау.

– Ага. Было здорово.

– У нас уже были гости-полиаморы, но расскажи, что самое сложное в таких отношениях?

– Наверное, удержать баланс. Каждый состоит в отношениях сразу с двумя.

– А девушки, они?..

– Они прекрасно друг с другом ладят.

– Прости за личный вопрос. Они… занимаются любовью друг с другом?

– Конечно.

– А.

– Да. У нас гармония и понимание во всём. Спим в одной большой кровати.

– Да ёбанный в рот! У кого телефон?! Саш. Ты купил себе бизнес-джет. Сколько он стоит?

– Дохриллион

Титр.

– Зачем тебе свой самолёт? Чтобы дорохо-бохато?

– Это маленький каприз. Я устал ездить на поездах за жизнь.

– Но это же целый самолёт! Разве концерты в России окупят его содержание?

– В России – нет.

– Да. Твой англоязычный альбом номинировали на Грэмми.

– Ага

– Боб Дилан высказал тебе респект.

– Ага.

– Но я хочу поговорить про (…).

– Ну давай.

– Ты (…)-диссидент.

– Да.

– При этом ты открыто признался, что у тебя (…).

– Анализы показывают, что у меня (…). Но у моих партнёрш (…)-а нет.

– И вы?

– И мы не предохраняемся. Мне кажется, (…) не существует.

Лицо Дудя.

– Но ты же знаешь, что в стране эпидемия.

– Я знаю, что есть такая статистика. Тесты что-то выявляют.

– У кого телефон? При этом ты учувствуешь в испытаниях нового лекарства?

Титр – «У кого телефон, блядь?»

– Да. И у меня уже отрицательный тест.

– Да?!

– Иногда – да. Иногда – нет.

– То есть?

– Ну не всегда могу разглядеть. Это к вопросу о тестах. Но если (…) существует, он постепенно уходит.

– Поговорим о твоём отце?

– Поговорим.

– В Олимпийском ты будешь выступать с ним вместе?

– Да, мы исполним вместе несколько моих песен. Если этот ёбанный телефон не выключат.

Титр «Выключите ёбанный телефон!»

– Это знак примирения, что он не пришёл на концерт в Поволжске, и рядом с матерью была только сумка, и телефон звонит?

– Да. Но в Олимпийском мы помиримся, несмотря на телефон.

– Несмотря на то, что Поволожска не существует, так же, как и Чернозёмска, а есть Воронеж, например, который ты зачем-то переименовал.

– Не хотел никого обижать

– И «Гиперболойда» с «Гидрой»?

– Ага.

– И телефон звонит?

– Ага. Но отец придёт и поймёт, что я играю хорошо.

– И что традиция не всегда нужна? И её можно не соблюдать?

– И что от (…) можно вылечиться – не назовёшь эти три буквы?…

– Нет.

– И стать известным. И собрать Олимпийский.

– Ага.

Дудь смотрит прямо в камеру.

– И надо успеть ещё на следующий концерт.

– Какой концерт?

– Концерт в Питере. И выключить телефон.

– Концерт в Питере. И выключить телефон.

– Твой отец излечился от рака? Хотя телефон не выключал.

– Вылечился и не выключал.

– Но если ты опоздаешь в Питер, он умрёт от рака, ты от трёх букв, которые не хочешь называть, и не видать Олимпийского.

– Ага.

– И останется только срывать афиши.

– Да. Но я сейчас выключу телефон.

– Блиц! Я задаю вопросы коротко, а ты выключаешь телефон.

– Ага.

– В чём сила?

– Не