Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров - Питер Акройд

Перемирие между двумя сторонами, оказавшимися теперь на разных берегах Темзы, было установлено группой священнослужителей, возглавляемой архиепископами Йорка и Кентербери; во время восстания они укрывались в Тауэре. Также было решено, что бунтовщики, представившие на рассмотрение свои требования, получат королевское помилование, скрепленное печатью, при условии, что разойдутся по домам. Большинство из них так и поступили, но Кэд отказался или раскаялся в своей прежней покорности. Он снова поднял флаг мятежа, но последователей у него осталось слишком мало, чтобы они представляли собой серьезную угрозу. Он бежал на юг, где его преследовали и в конце концов загнали в угол; он был арестован в саду в Хитфилде, в Суссексе, и вскоре умер от полученных ран. Бунт был подавлен, но не в результате каких-либо действий короля.

В этот поворотный момент герцог Йоркский оставил свой нежеланный пост в Ирландии и вернулся в Англию. Интересно, что Джек Кэд называл себя Джоном Мортимером, таким образом приобщаясь к Йоркской семье; Йорк унаследовал земли и титул Мортимера за двадцать пять лет до описываемых событий, когда его мать, Анна Мортимер, умерла во время его появления на свет. Некоторые из последователей Кэда распространяли слух о том, что он приходится герцогу двоюродным братом. Едва ли это было правдой, но в то время подозревали, что Йорк опосредованно помогал восстанию против королевской власти. Он вернулся в Англию без разрешения короля и немедленно увидел потенциальную угрозу в царствовании Генриха; именно в это время король назначил врага Йорка Сомерсета коннетаблем Англии. В ряде официальных публичных деклараций, которые передавали от короля к Йорку и от Йорка к королю, герцог заявил, что вернулся, чтобы очистить свое имя от ничем не подтвержденных подозрений, касающихся последнего восстания; он объявил, что возвратился, чтобы помочь реформировать королевский двор. Генрих надлежащим образом пригласил его присоединиться к «грустному [мудрому или серьезному] и важному совету».

Все это никак не решало реально существующую проблему, касающуюся вражды между Йорком и Сомерсетом, возникшей после разгрома в Нормандии. Они обвиняли друг друга в плохом выполнении обязанностей во время войны, когда на самом деле сам король должен был взять на себя бо́льшую часть ответственности за это поражение. Поскольку Генрих VI все еще оставался бездетным, Йорк был законным наследником престола, но верховенство Сомерсета в Королевском совете заставляло Йорка бояться, что он вот-вот будет лишен этого наследства.

В сентябре 1450 года герцог Йоркский прибыл в Вестминстер с 5000 людей; он потребовал отстранения Сомерсета, а также других людей, которые, как он считал, ему угрожали. Но он слишком близко подошел к анархии и гражданской войне; сторонники Йорка устроили шумную демонстрацию в Вестминстер-Холле, а также предприняли попытку убить Сомерсета. Тогда вмешались палаты лордов и общин, распространив проект реформирования королевского хозяйства; билль, по которому Йорка признавали наследником престола, очевидно, был отклонен. Йорк, которому нанесли поражение, удалился в свои наследные земли, а Сомерсет по-прежнему главенствовал.

Далее последовал ряд стычек и столкновений, в которых ни одна из сторон не смогла одержать победы; герцог Йоркский применил силу против других магнатов, ни о чем не спрашивая короля, и в начале 1452 года обвинил Сомерсета в падении Нормандии и заявил, что его соперник готов сдать Кале французам. Йорк со своими сторонниками выступил на юг, но был вынужден отказаться от осуществления планов перед огромными силами, поднятыми остальными аристократами. Крупная йоркистская «партия» не была готова сражаться за его дело, а большинство остальных магнатов не одобряло происходящее, слишком напоминающее вооруженное восстание. Йорку пришлось отступить и попросить о прощении, оправдывая свое поведение тем, что он действовал «во благо Англии».

Казалось, Генрих VI победил, но, как это всегда происходило в истории Англии, в ход событий вмешались неожиданные, никем не предвиденные обстоятельства. Летом 1453 года король впал в оцепенение, или, как говорили в то время, его разум и сознание отдалились. Происхождение его болезни точно не известно и, возможно, как-то связано с рядом унижений и несчастий, обрушившихся на короля с начала его царствования. Но была и одна непосредственная причина. Последняя битва Столетней войны недавно была проиграна англичанами. Граждане Бордо обратились с просьбой о возвращении под власть Англии, и на помощь им немедленно послали армию под командованием графа Шрусбери; в последовавшей битве англичане были разбиты наголову, а сам Шрусбери, придавленный упавшей лошадью, погибшей от пушечного ядра, был зарублен топором. Именно после этой битвы Гасконь окончательно сдалась Франции.

Итак, Генрих впал в состояние кататонии, молчал и не двигался, и так продолжалось восемнадцать месяцев. Он не мог ходить и без посторонней помощи не мог даже подняться со стула; он не сознавал время и потерял способность говорить. Осенью того же года у него и Маргариты Анжуйской родился сын, но даже появление наследника престола не оживило короля. Герцог Бекингем принес младенца к Генриху в Виндзорский дворец и, по словам современника событий, «в прекрасной манере представил его королю, умоляя короля благословить наследника, но король не дал ясного ответа». Далее читаем следующее: «Герцог снова поднес принца к королю и снова не получил ясного ответа, после этого подошла королева и представила принца так же, как это только что сделал герцог, желая, чтобы король благословил сына. Но весь их труд был напрасным, поскольку не добились они ни ответа, ни какого-либо действия, кроме того, что один раз король посмотрел на принца и вновь опустил глаза».

Если представить, что король знал или мог предсказать судьбу новорожденного принца Уэльского, то его горе можно понять. Два месяца спустя к Генриху пришли старшие члены Королевского совета, но «не смогли получить ни слова, ни знака».

В отсутствие лидера Королевский совет был вынужден обратиться к герцогу Йоркскому; согласно постановлению парламента, он больше не был наследником престола, но был самым знатным аристократом королевства. Йорк не забыл и не простил ничего; он возвратился в Лондон, но сердце его было полно злобы. Его главный враг Сомерсет был заключен в Тауэр по обвинению в том, что сдал английские владения во Франции. Также Йорк заявил, что Сомерсет, как и король с королевой, фактически пытались изолировать его и заставить молчать. Маргарита Анжуйская всегда противостояла Йорку, но ее неприязнь стала гораздо более ощутимой, когда показалось возможным, что Йорк займет место ее малолетнего сына. Здесь и зародились ростки предстоящей кровавой распри. Королева превратила Йорка во врага, поскольку обращалась с ним соответственно. Она выпустила билль, который даровал ей власть управлять страной и назначать главных чиновников государства, но в марте 1454 года Йорк был объявлен лордом-протектором королевства.

Для присмотра за больным королем назначили пять врачей. Считалось, что голубиный помет, нанесенный на подошвы его ног, вызовет исцеляющий сон. Молоко было очень полезно при меланхолии. Но употребление в пищу фундука расстраивало мозг. При этом зеленый имбирь улучшал память. Медленно и постепенно к Генриху возвращалось сознание. Сообщалось, что «король хорошо поправляется, и идет на поправку с Рождества… Днем в понедельник к нему пришла королева и принесла с собой лорда-принца; тогда он спросил, как зовут принца, и королева ответила, что его имя — Эдуард; тогда король сложил руки на груди и возблагодарил Господа. Он сказал, что до этого времени он не знал, кто он такой, не знал, что ему говорят, и не знал, где находился с тех пор, как заболел… Он сказал, что теперь чувствует на себе милость всего мира…».