Помечтай немножко - Сьюзен Элизабет Филлипс

— Поначалу я тоже так думал. Но теперь я уже не так в этом уверен. — Расс наморщил лоб и снова нервно затянулся. — Улучшение наступило очень быстро, и врачи ничего не могут толком объяснить. Сама Эмили говорит, что вы закрыли глаза и потрогали ее, и при этом у вас были горячие руки.

— Просто в комнате было жарко.

— Наверное. И все-таки… — Скаддер бросил сигарету на пол и затоптал окурок. — Знаете, я далеко не безгрешный человек, у меня много недостатков. Моя дочурка… — Расс потер нос тыльной стороной ладони — Я, наверное, неважный отец, но она для меня очень много значит, а вы ей помогли. — Он вытащил из кармана пачку сигарет и уставился на нее. — Я уговорил Джейка пустить меня сюда, поскольку мне хотелось, чтобы вы знали: есть вещи, о которых я очень сожалею, и я перед вами в долгу. Есть кто-нибудь, кто в состоянии вам помочь? Я мог бы позвонить этим людям, только скажите.

— У меня нет таких людей.

— Если бы у меня были деньги… — Скаддер снова сунул сигареты в карман.

— Ничего, все в порядке. Я вовсе не жду, что вы внесете за меня залог.

— Я правда сделал бы это, но…

— Благодарю вас. Я очень рада, что у Эмили наступило улучшение.

Расс скованно кивнул. У Рэчел было такое ощущение, что он хочет сказать ей что-то еще, но, поколебавшись немного, он направился к двери. Однако, дойдя до нее, он снова повернулся к Рэчел.

— Мне нужно сказать вам еще кое-что. — Скаддер опять подошел к решетке камеры. — Я совершил пару поступков, за которые мне стыдно.

И он рассказал Рэчел о том, как устроил сожжение креста у коттеджа, как проколол шины ее автомобиля, как намалевал краской надпись на стене дома, в котором она жила, и как выкрал у нее кошелек.

— Мне всегда нравился Дуэйн, и мне нравилась работа, которая у меня была при храме. Это была самая лучшая работа, какая у меня когда-либо была, и с тех пор, как я ее потерял, вся моя жизнь пошла наперекосяк. — Скаддер в очередной раз достал из кармана сигареты. — Я проработал несколько недель у Боннера в кинотеатре, но потом он меня уволил. А затем появились вы. Когда Боннер вас нанял, в голову мне полезли всякие мысли, и я вас возненавидел.

Когда я делал вам пакости, мне казалось, что я еще и вроде как рассчитываюсь с вами за Дуэйна. Но так или иначе, то, что я сделал, было несправедливо.

Скаддер наконец зажег сигарету и жадно затянулся:

— А кинотеатр тоже вы разгромили?

— Нет. — Расс решительно покачал головой. — Нет. Я не знаю, кто это сделал.

— Тогда зачем вы рассказали мне все это?

Скаддер пожал плечами.

— Лизе и Фран теперь уже на меня наплевать. Но я все же очень люблю мою маленькую дочурку и знаю, что я у вас в долгу.

Если бы Расс сделал свое признание в иной ситуации, Рэчел пришла бы в бешенство, но сейчас у нее было слишком мало сил, чтобы она тратила их на Скаддера.

— Ну хорошо. Вы мне все рассказали, и довольно.

Скаддер, видно, и не ждал от Рэчел слов прощения, и потому она не стала больше ничего говорить.

Когда он ушел, она уселась в темноте на узкую железную койку, подтянув колени к подбородку, и сердце ее затопило отчаяние. Несмотря на ее плохую репутацию, несмотря на все улики, Гейб все же должен был верить ей.

Должен был.

Прикроватные часы с циферблатом на жидких кристаллах показывали половину пятого утра. Кэл посмотрел на прильнувшую к нему Джейн и понял, что его разбудило чувство вины и беспокойство за Гейба. Он не мог понять, куда исчез брат.

После того как они с Джейн уложили детей спать, Кэл съездил в коттедж Энни, побывал даже в городском доме родителей, но Гейба нигде не было. Кэл до сих пор так и не решился рассказать жене, что именно он выдвинул обвинения против Рэчел. Вечером, выдумывая предлог за предлогом, он не стал этого делать главным образом потому, что не хотел расстраивать супругу. Потом они занялись любовью, а после заснули. И все же Кэл понимал: он был не прав, скрыв от жены свою роль в истории с Рэчел, и решил, что не станет больше откладывать и расскажет ей обо всем, как только она проснется.

Разумеется, он знал: перед ним встанет нелегкая задача.

У Джейн, кроме мужа, не было родственников, и потому ей трудно было понять чувства, которые Кэл испытывал к своим братьям. К тому же она недостаточно хорошо знала Гейба, чтобы понять, насколько он уязвим. Но Кэл это знал и потому защищал брата с такой же страстью, с какой защищал всех, кого любил.

Он подумал о Рэчел, которая в это время сидела одна в тюремной камере, и решил, что она, наверное, тоже не спит и волнуется за своего сына. Почему она не подумала о нем, прежде чем ополчиться на Гейба?

Ему хотелось верить, что ее действия были чисто импульсивными, что Рэчел не осознавала, какие последствия ее жестокость может иметь для Гейба — человека, который только-только начал возрождаться к жизни. Но в любом случае это не могло служить для нее оправданием. Рэчел принадлежала к тому типу людей, которых заботят только их собственные проблемы и переживания, и теперь ей приходилось за это расплачиваться. Удовлетворенный тем, что благодаря его усилиям восторжествовала справедливость, Кэл наконец уснул.

Через час он проснулся от ритмичных, страшных ударов в дверь, от которых, казалось, затрясся весь дом. Джейн тоже привстала на кровати рядом с ним.

— Что это? — спросила она.

— Оставайся здесь, — сказал Кэл и спрыгнул на пол.

Накинув на голое тело халат, он выбежал из спальни и оросился вниз по лестнице. Добежав до входной двери, он заглянул в глазок и вздохнул с облегчением, увидев Гейба.

— Где тебя черти носили? — спросил он, распахнув дверь.

Выглядел Гейб ужасно: усталое, изможденное лицо, покрасневшие глаза, щетина на щеках.

— Я нигде не могу найти Рэчел, — сказал он.

Кэл сделал шаг назад, чтобы дать Гейбу войти.

— У тебя же есть ключ. Почему ты не отпер дверь сам?

— Я забыл. Мне очень нужно с тобой поговорить. — Гейб резким движением запустил руку в волосы. — Ты не видел Рэчел? Она должна была остаться на ночь в доме Кристи, но там никого нет. Я съездил в коттедж — там тоже пусто. Господи, Кэл, она пропала, я не могу ее найти. Я боюсь, что она уехала.

— Кэл, что случилось?

Джейн спускалась по лестнице к братьям. На ней была розовая ночная рубашка с изображением персонажа из какого-то мультфильма на груди. Страсть, которую одна из наиболее выдающихся женщин-физиков мира испытывала к ночным рубашкам с изображением смешных зверюшек, всегда вызывала у Кэла улыбку, но только не теперь. Ему хотелось избавить жену от необходимости обсуждать с Гейбом вопрос о местонахождении Рэчел.

Когда Гейб бросился навстречу его супруге, Кэлу стало не по себе. Его брат был всегда сдержан, даже медлителен: неторопливая походка, плавные, размеренные жесты. Теперь все движения Гейба были резкими и суетливыми.