Билет на ладью Харона - Василий Звягинцев

А на случай, если бы умирающий чеченец не успел этого сказать, подсунули страничку из русскоязычной газетки. Именно в тот журнал, который прихватила с собой Татьяна, именно ту страницу, где они прямо названы по фамилиям и званиям.

Совпадение? Не многовато ли совпадений?

Кстати, ход этот уже использовался в их новейшей истории.

Совершенно так случилось, когда, гуляя по Буэнос-Айресу, Елена вдруг (!) увидела в уличном ларьке единственный в мире (в этом мире!) тунисский журнал, который опубликовал сообщение о схватке на перевале, с его, Ляхова, фотографией на обложке.

Где ты, теория вероятностей? И Смок Белью со своим рассохшимся колесом рулетки?

Мысли эти заняли у Вадима едва ли больше нескольких секунд.

Он аккуратно свернул газету, засунул ее в нагрудный карман куртки.

— Никому ничего пока говорить и показывать не будем. Поехали, а то командир волноваться станет.

Майя не поняла, почему Ляхов не хочет, чтобы об этом потрясающем совпадении узнал его друг. Интересно же как!

— Ничего особенно интересного не вижу. Только голову забивать. Мы с тобой прочитали — и ладно. Зачем людям мозги засорять? Сергей человек обстоятельный, реалист и рационалист. Начнет задумываться, в меланхолию впадет… Пользы ему от подобной информации все равно никакой, а вред быть может.

Пусть даже и правда все это. Ты посуди сама. Ну, жили в том мире наши двойники, с теми же фамилиями, теми же званиями и профессиями, служили в том же самом месте, ввязались в один и тот же бой. Потом пропали без вести. Я бы согласен допустить даже, что это именно мы пропали там и появились здесь.

Только возникает вопрос — что и где мы делали целый год? Были похищены инопланетянами, проходили курс спецподготовки и приспособления к новой реальности?

— А что, если наоборот, если они эту реальность к вашему приходу приспосабливали? — с замирающим от сладкого ужаса сердцем предположила Майя. — Представляешь, как здорово! Ровно год им потребовался, чтобы кропотливейшим образом создать ваши новые биографии, внедрить в память сотен людей все необходимые сведения о встречах с вами, все задокументировать, изготовить фотографии, письма…

— Здорово, — согласился Ляхов. — Только зачем? — При этом сама идея показалась ему достаточно безумной, чтобы претендовать на истинность.

— Как это зачем? Чтобы с вашей помощью захватить власть над Землей!

— Не сходится, — с сожалением вздохнул Вадим.

Сама по себе игра ему нравилась. И Майя как раз подходящий партнер для интеллектуальных упражнений.

— Сложно очень и бессмысленно. Если они в состоянии таким образом замотивировать появление в мире двух новых персонажей, то с гораздо меньшими затратами могли бы перепрограммировать любое количество коренных жителей… А если вот так — мы с Сергеем на самом деле не более чем аналоги тех Тарханова и Ляхова. Как уж это объяснить, не суть сейчас важно. Возможно, там и твоя копия есть, и многих других тоже. И в силу невероятного совпадения в какой-то момент они и мы оказались в одной точке пространства. Случилось нечто вроде короткого замыкания, которое все остальные восприняли как взрыв. А может быть, взрыв на самом деле был. Аннигиляция. Те ребята испарились, а мы выжили.

И этим взрывом миры вновь разнесло в стороны. Не только в пространстве, но и во времени. Отсюда и разница в целый год… — он похлопал пальцем по карману, где лежало единственное материальное подтверждение этой гипотезы.

— Возможно, — кивнула Майя. — Только моя версия интереснее. И отчего, в таком случае, ровно через год, по времени этого мира, не нашего, вы снова оказались в том же самом месте? На целый день попали в предыдущую реальность…

Ответы возникали в голове Вадима практически мгновенно. Да такие убедительные, почти непротиворечивые.

— А эти миры, они — как теннисные мячики. Ударился, отскочил, снова вернулся в ту же точку, но уже с несколько меньшей энергией и амплитудой. Отсюда и некоторая разница, не точно в первое января мы попали, а недели на две позже…

— Значит, следующее столкновение произойдет в будущем году, но уже в феврале, марте и так далее?

— Вот это — не могу знать. Сюда б Максима или Маштакова, они бы в два счета амплитуду вычислили. Но главное — не размах амплитуды, главное — совсем другое, — продолжал импровизировать Ляхов. И в какой-то момент ему показалось, что не шутливой болтовней с подругой он занимается, а делает нечто очень важное.

Может быть, именно то, ради чего все и было затеяно неведомо кем.

Какой-то философ позапрошлого века писал: «Человеческий разум есть инструмент, с помощью которого материя познает самое себя». Так или приблизительно так.

— Знаешь, Май, я что подумал? Инопланетяне, конечно, скорее всего, ерунда. Но…

Если мы, совершенно неподготовленные люди, так здорово вдруг начали разбираться в тайнах мироздания, буквально за несколько дней, располагая только обрывками фактов, так кто-то же ведь наверняка занимается тем же профессионально, не один год и, может быть, не один век. В нашем мире, в другом или в третьем. Имея теорию, чертову уйму экспериментального материала…

— И сейчас он экспериментирует над нами? — догадалась девушка.

— Над нами или над судьбами вселенных, а мы так, песчинки, попавшие в часовой механизм, или…

— Или дрожжевые грибки — в молоко!

— Это зверски тонко, — похвалил Ляхов Майю совершенно искренне. Очень четко придуманный ею образ ложился на общую картину случившегося.

Случайно они с Тархановым оказались втянуты в историю или некая сила сознательно избрала их для особой миссии, но вполне очевидно — с того момента, как прозвучал первый выстрел на перевале, «молоко» начало превращаться в какой-то другой продукт.

До самого привала с помощью Майи Вадим восстанавливал и выстраивал заново всю цепочку событий в свете приоткрывшейся им истины. Как дети, выкладывающие мозаику, они веселились и радовались, если удавалось приспособить к месту вроде бы незначительный с виду факт, найти аналогию между событиями, якобы только что не имевшими между собой никакой связи.

И попутно они начали, тоже вроде бы в шутку, придумывать характер и облик того, кто руководил их судьбами и событиями мировой истории все последнее время.

К походу за грань времен готовились долго и основательно.

Правда, в процессе этой подготовки Максим Бубнов, неожиданно ставший подполковником (да и не так уж неожиданно, если разобраться), не очень понимал, что от него хочет генерал: научного сопровождения проекта или чисто армейской работы.

Вначале Игорь Викторович лично убедился, что доктор-механик полностью освоил изготовленную аппаратуру и может обращаться с ней, как фельдфебель учебной команды с пулеметом системы «ДШК»[46].