Билет на ладью Харона - Василий Звягинцев

Это же, кто понимает, сказка!

Представьте себе — на погонах у вас одинаково звездочек, и воюете вы за одно и то же Отечество. И война одна на всех. Только один — месяцами в пропотевшей гимнастерке, прелые портянки удастся постирать в ручейке и высушить на солнышке — уже счастье и блаженство. Другой — после вахты принимает душ, переодевается в белый китель, ужинает за столом с подогретыми тарелками, потом музицирует на рояле фирмы «Юлиус Блютнер», играет, к примеру, по просьбе товарищей «Заклинание огня» Вагнера.

Менее утонченные натуры режутся в бильярд или триктрак[45].

В буфете — любые напитки, и только старший офицер время от времени легким движением пальца указывает, кому на сегодня — хватит.

А потом расходятся спать по каютам на крахмальных простынях.

Иные говорят: «Но ведь когда корабль гибнет, страшно умирать в ледяной воде или наглухо запертых отсеках!» А я спрошу — получив пулю в живот, умирать в жидкой грязи на дне окопа веселее?

Однако эти мысли промелькнули только в голове Ляхова, знавшего о флоте чуть больше остальных.

Всех прочих идея совершенно особым образом вдохновила. Поскольку известно, что промежуточный финиш часто манит сильнее окончательного.

Ехать оставалось примерно около часа, как вдруг Майя не то удивленно, не то испуганно охнула и прижала ладонь к губам.

Вадим, не поняв, что случилось, машинально нажал педаль тормоза. Вдруг укачало девушку и затошнило.

Но нет.

Последние полчаса она развлекалась, рассматривая картинки в журналах из другого мира.

Еще в артиллерийском форте, пока мужчины занимались техническими вопросами, Майя с Татьяной забрели во врезанный в скалу жилой бункер. Обитали в нем, оказалось, около десяти еврейских женщин, проходивших службу в офицерских и сержантских чинах.

Наконец-то наши девушки получили возможность обеспечить себя необходимыми предметами личной гигиены и кое-чем сверх того. В количествах, достаточных на весь срок путешествия, которое обещало быть долгим.

А заодно Майя тоже нахватала со столов и из тумбочек солидную пачку глянцевых, ориентированных именно на женское восприятие журналов.

Да, на иврите, но яркие фотографии показа мод, интерьеров квартир, чего-то кулинарного были ей интересны и без текстов.

Они с Татьяной обменялись добычей. Та поделилась с ней частью прессы с первой погранзаставы, Майя щедро отдарилась здешними экземплярами.

Вначале ей было интересно, но через полчаса надоело.

Какие-то люди делают неизвестно что, неизвестно зачем.

Совсем собравшись оставить это дело, Майя машинально перелистнула очередную страницу. А там лежала сложенная пополам газета на русском языке.

Девушка сначала даже не поняла, в чем дело, наткнувшись глазами на неожиданно понятный текст.

Начала читать.

Ничего интересного, как ей показалось поначалу. На одной стороне даже не газеты, а не слишком ровно оторванного газетного листа, под рубрикой «Еврейская жизнь», статья какого-то Арье Бараца по проблемам библейской истории. Ей это было совершенно неинтересно.

По верхнему краю страницы название газеты и дата «„Вести-2“, 4 января 2004 года». Старье годичной давности. Но все же родной язык. Она перевернула лист.

Что-то о предстоящей войне с Ираком (где это?), об угрозах США Северной Корее, о российско-израильских экономических проектах, о предстоящем визите в Тель-Авив президента Путина, об успехе на выборах партии «Исраэль-ба-Алия», получившей 12 мест в Кнессете.

Ну, словно вести с Марса.

И в самом низу — подчеркнутая широкой розовой полосой, чем-то вроде воскового мелка, заметка.

«По сообщению нашего специального корреспондента с места событий.

На участке израильско-сирийской границы, контролируемом российским контингентом миротворческих сил ООН, в первый день Нового года (по европейскому календарю) произошло столкновение русского патруля с крупными силами террористов, предположительно из отрядов „Хесболлах“ или „Ас Сайка“, проникших на нашу территорию.

В ходе боя уничтожено более пятидесяти террористов. Потери российской стороны — один раненый. Два офицера — майор С. Тарханов и капитан медицинской службы В. Ляхов — пропали без вести.

Их тела на поле боя не обнаружены, допрос пленных о судьбе исчезнувших пока результата не дал. Источники, близкие к информированным кругам, предполагают, что русские офицеры захвачены в плен отступившей в глубину сирийской территории частью террористов и в ближайшее время может последовать предложение об их выкупе. Спекулятивные версии о переходе майора и капитана на сторону противника мы пока рассматривать не будем. Прежде всего по причине полной бессмысленности такого поступка».

— Что такое? — Вадим сначала аккуратно съехал на обочину, помахал рукой Розенцвейгу: «Все в порядке, продолжай движение, у нас остановка по требованию», а потом только обратил внимание на слишком уж необычное лицо и взгляд подруги. — Что с тобой?

— Смотри… — она протянула ему газету.

Ляхов прочитал заметку. Один раз — по диагонали, второй — медленно и внимательно.

Забавно. Очень забавно. Какие-то русские офицеры сил ООН с похожими фамилиями воевали и пропали почти в тех же местах на год раньше, им тоже пришлось пострелять по каким-то боевикам, террористам или бойцам за очередную независимость неизвестно от кого и, главное, для чего.

Как все интересно складывается.

Будто бы некая разумная сила, пресловутый «режиссер», о котором Вадиму уже приходилось думать, старательно и последовательно подводит к мысли…

А к какой, собственно, мысли?

Параллельный мир, увиденный Тархановым.

Тот же самый или несколько иной, куда их было закинуло. В котором израильтяне пишут на иврите, а бывшие сержанты Советской армии ведут против России очередную чеченскую войну.

И в котором служили в войсках ООН майор С. Тарханов и капитан медслужбы В. Ляхов.

Ну и что из этого следует?

В теорию множественности обитаемых миров лично он, Ляхов, верил всегда.

Со времен Джордано Бруно, можно сказать.

О том, что некоторые из них могут до неразличимости походить друг на друга, достаточно доходчиво рассказал Маштаков, ссылаясь на пресловутые теории еще более, чем он сам, невменяемых гениев. Дополнительных доказательств как бы и не требовалось.

Нет же, кому-то потребовалось так аккуратно, так изящно подставить Руслана Гериева, в последние секунды жизни не забывшего сообщить, что своими глазами видел именно их или, в крайнем случае, офицеров, неразличимо на них похожих, в бою на перевале.