Леди Каладана - Кевин Андерсон

Джессика прищурилась от яркого света. Бром вскочил, готовый драться. В освещенном проходе стояли несколько человек. Впереди две женщины, одетые в темные накидки, остальные толпились за их спинами. С упавшим сердцем Джессика узнала свою старую наставницу и Верховную Мать.

Мохайем выступила вперед, на губах ее играла жесткая улыбка.

– Ты не подумала, что я смогу точно предсказать, куда ты пойдешь, Джессика?

* * *

Экстравагантное имперское празднество вот-вот должно было начаться.

Шаддам посмотрел на Императрицу и поднял руку.

– Несмотря на все усилия моих министров по протоколу, ты, моя дорогая, затмишь на этом шоу все и всех. Но в такой день я не могу допустить, чтобы публика отвлекалась от главного содержания празднества!

Парадное платье Императрицы являло глазу сочетание оборок и лент, ярких тканей и прозрачных кружев. В темных волосах Арикаты виднелись заколки с камнями су и хагальскими изумрудами, переплетенными платиновыми цепочками. Но главным сокровищем являлась ее несравненная улыбка.

– Ты тоже выглядишь весьма внушительно, мой дорогой супруг.

Она коснулась полированных пуговиц его мундира и провела рукой по груди мужа, по золотому шитью воротника, бантам, лентам и орденам.

– Мы сделаем это вместе, моя Императрица. – Они рука об руку двинулись по широкому коридору императорского дворца. – Сначала я хотел, чтобы это торжество привлекло как можно больше внимания, но ты добавила штрихи, о которых долго не перестанут говорить… несмотря на дополнительные расходы.

Он нахмурился, но только на мгновение. Ариката никогда не раздражала, но всегда успокаивала его.

Императрица вела мужа мимо стоявших навытяжку гвардейцев и одетых в форму придворных и, склонившись к его уху, негромко говорила:

– Есть много способов, мой дорогой супруг, измерить затраты и приобретения. Подожди, пока не получишь доказательства лояльности твоих новых аристократов, потратив на это всего несколько лишних соляриев.

– Это миллионы соляриев, дорогая, а не несколько.

Они вышли на обширный открытый балкон, откуда открывался вид на рокочущую толпу, собравшуюся перед крылом Шествий. Но Шаддаму не терпелось дождаться сюрприза.

Расстроенный непрестанными жалобами неисправимых аристократов и торговцев на дополнительный налог на специю, Император запланировал зрелище, которое все должны запомнить надолго. Ландсраад, а в особенности Раджив Лондин настаивали на немедленной отмене налога, так как потери, связанные с катастрофой на Оторио, давно покрыты, но бухгалтеры-ментаты Шаддама обнаруживали все новые и новые издержки, которые требовали расходов из средств императорской казны.

Сегодня Император представит доказательства успешности и процветания Империи, продемонстрировав народу месячный доход от дополнительного налога в грузе звонкой монеты. Так на древней земле показывали людям галеоны, груженые золотом. Блеск его поразит население Кайтэйна, а Шаддам явит свою милость с дополнительным сюрпризом – благодаря Императрице…

Двигаясь неторопливо и грациозно, чета вышла на балкон крыла Шествий, обширного, как посадочное поле небольшого космопорта. По поданному знаку толпа разразилась громкими приветствиями, завидев на балконе маленькие фигурки императорской четы.

В небо взметнулись гигантские струи, и Шаддам порадовался успехам своих инженеров-гидрологов. Сегодняшнее событие едва не пришлось отложить из-за возникших в механизмах фонтанов и в проводке для иллюминации неполадок, но к счастью, все неисправности удалось устранить, и теперь шоу разворачивалось именно так, как он надеялся. На воде проявится образ императора – благодетеля народа.

Стоя на балконе, Шаддам улыбался и приветственно махал рукой народу, тихо сказав при этом Арикате:

– Здесь не хватает Хасимира. Жаль, что я преждевременно отослал его.

– Он сделал свой выбор, мой дорогой, да ты и сам знаешь, что он не любитель публичных мероприятий. Он больше склонен к приватности и уединению.

Конечно, у Фенринга всегда имелись неотложные дела на Арракисе, но он так и не согласился с решением Шаддама устроить сегодняшнее празднество, считая его демонстрацией алчности и жадности, а не богатства и процветания. Граф находился в минорном настроении, потеряв целое состояние на вложении в рыбную промышленность Каладана.

В конце концов Шаддам отругал графа:

– Ты мой министр по делам специи на Арракисе. Я не вполне убежден в том, что тебе удалось уничтожить разбойников, ворующих мою специю. Езжай и найди их. Между прочим, у тебя нет никакого делового интереса во вложениях в рыбу!

Граф Фенринг отбыл на Арракис, не дождавшись великого праздника. Но тем не менее Шаддам жалел, что друга здесь нет и некому поддержать его.

Напряжение в толпе нарастало. Шаддам подошел к микрофону громкоговорителя, установленного на балконе. Толпа взревела, раздались шумные рукоплескания. Впереди сидели представители вновь выдвинувшихся благородных семейств. Так Император вознаградил верных сторонников.

Между людьми в толпе перемещались одетые в форму сардаукары, выказывая беспощадную силу, следя за порядком и обеспечивая безопасность. Едва заметным движением пальцев Шаддам подал знак поднять тщательно охраняемый корабль с сокровищами из ангара в небо и направить его к императорскому дворцу. Настало время начинать спектакль.

Шаддам уже представлял себе груды соляриев, лежащие на балконе, слышал гром музыки, под которую монеты посыплются из чрева корабля, но Ариката убедила его, что демонстрация щедрости Дома Коррино куда важнее возможности погрузить руки в груду монет. Сюрпризом должна стать раздача всего этого богатства новым аристократам, которые собрались здесь изъявить верность. В ответ Шаддам явит им истинную любовь и признательность.

В ближайшем будущем он все равно выжмет из них эти деньги в виде налогов.

Струи фонтанов поднялись еще выше, активировались голографические проекторы. Сияющий, идеализированный Шаддам IV возник в блистающей водной взвеси. Образ простер прозрачные руки к толпе, и Император начал произносить речь.

Патрулируя площадь Шествий и внимательно присматриваясь к сверканию фонтанов, полковник-баши Джопати Колона вел себя с бдительностью, на какую способны только сардаукары. Подняв голову, он посмотрел на крошечные фигурки императорской четы, стоящие на широком балконе, куда вот-вот приземлится судно с сокровищами.

Водометные устройства заработали на полную мощность, толстые струи взметнулись в небо почти вровень с башнями дворца, и на сияющей радужной поверхности возникла голографическая проекция императора Шаддама IV. Он стоял, как титан, облаченный со всей имперской пышностью и величием, а голос из уст изображения на струях фонтана гремел, как голос божества. Этот образ, прекрасный и великодушный, довлел над толпой, но внушал уверенность и спокойствие.