Мятежный век. От Якова I до Славной революции - Питер Акройд

Его я видел мертвым, вечный сон

Сковал черты низвергнувшего трон,

Разгладились морщинки возле глаз,

Где нежность он берег не напоказ.

Куда-то подевались мощь и стать,

Он даже не пытался с ложа встать,

Он сморщен был и тронут синевой,

Ну, словом, мертвый – это не живой![42]

Некоторые считали, что после смерти Оливера Кромвеля ткань содружества будет разорвана, центр не выдержит натяжения краев. Однако переход власти к Ричарду, его старшему сыну, осуществился без каких-либо волнений. Большой народной скорби смерть отца не вызвала, но и значительных дебатов по поводу роли или наследственного права сына тоже не возникло. Джон Ивлин видел похороны протектора, на которых «никто не выл, кроме собак, которых с диким шумом прогоняли солдаты, шедшие по улицам, попивая и покуривая».

Ричард Кромвель был сдержанным, мягким человеком, не имевшим ни тени природной внушительности и повелительности своего отца. В дополнении к энциклопедии Джеймса Макинтоша «Выдающиеся британские государственные деятели» о нем написано – «личность весьма искусная в охоте, скачках и других спортивных занятиях и играх»: аллюзии на «Куин Дик», то есть «совсем неподходящий к этой роли». Вскоре после вступления в должность Ричард заметил: «Наверное, Господь был бы рад, да и страна тоже, выбрать для этой работы человека более подходящего, чем я».

Тем не менее практически сразу его вовлекли в определяющий вопрос времени: кто, армия или парламент, будет управлять новой буржуазной республикой? Некоторые армейские офицеры уже требовали назначить главнокомандующим не протектора, а другого человека, что фактически означало выход армии из-под власти гражданского государства. Эти офицеры обычно встречались в Уоллингфорд-Хаусе, резиденции генерал-майора Чарльза Флитвуда, который и был их признанным лидером. Ричард Кромвель, или «молодой человек», как его называли некоторые из них, не согласился на это требование.

Положение протектора укрепили результаты выборов в новый парламент, состоявшиеся в начале 1659 года. Большинство избранных парламентариев оказалось людьми умеренных и консервативных взглядов, они поддерживали правительство протектората и не одобряли претензий армии. Некоторые из них были тайными монархистами. Им придавало сил ощущение, что народ на их стороне. Парламент потребовал прекратить в армии всю политическую деятельность, и это немедленно вызвало активный протест Флитвуда и его сторонников. Солдаты отказались подчиняться этому приказу и покинули тех немногих полковников, которые поддержали решение парламента. Флитвуд вместе с полками, стоявшими в Сент-Джеймсе, затребовал незамедлительного роспуска парламента.

Создавшаяся тупиковая ситуация могла стать сигналом к началу очередной войны, и Ричард Кромвель испугался подобной перспективы. Он будто бы сказал: «Ради сохранения своего высокого положения (пусть оно для меня и бремя) я не пролью ни капли крови». Поэтому он распустил парламент, а затем, ближе к концу мая, сложил с себя полномочия протектора. Джон Ивлин записал в своем дневнике, что «несколько претендентов и партий бросились в борьбу за власть. Кругом анархия и беспорядок. Господи, помилуй нас!».

Лидеры армии против всех правил решили возродить «Охвостье парламента», которое весной 1653 года разогнал Оливер Кромвель. Изначально в него входило около 200 человек, теперь же количество членов сократилось до 50. Однако, собравшись снова, они не устрашились армейского начальства и начали восстанавливать свою власть, передав Офицерскую комиссию под начало спикера, а не Флитвуда. Открытый раскол между двумя конкурирующими силами невозможно было затягивать.

Восстание против армии, организованное коалицией роялистов и недовольных пресвитериан, в течение лета эффективно подавил генерал Джон Ламберт. Он вернулся из уединения, чтобы еще раз сыграть ведущую роль в военных делах, однако через два месяца парламент уволил его и восемь других офицеров за представление петиции, которую сочли бунтарской. Тогда Ламберт, в свою очередь, изгнал «Охвостье» и ввел недолгое военное правление. Был сформирован «Комитет безопасности» из двадцати трех офицеров, предназначенный руководить без правления «одного человека» и палаты лордов.

Теперь раскололась уже сама армия. Один из самых авторитетных военачальников, генерал Джордж Монк, был поставлен Оливером Кромвелем управлять Шотландией. Из этой удобной позиции он внимательно и настороженно наблюдал за событиями в Англии. Он думал поддержать Ричарда Кромвеля, но потом отошел в сторону. Некоторые считали генерала тайным роялистом. Теперь же он отказался поддержать Ламберта и Флитвуда и, напротив, потребовал вернуть парламент, который только что разогнали.

Казалось, страну охватила анархия, однако страна двигалась своим путем. Один современник, процитированный в «Государственных документах Кларендона», заметил, что в Лондоне «при всем этом переполохе улицы полны людей, все идут по своим делам, как будто их это совсем не касается, а когда парламент попросил город вступиться, они ответили, что не будут вмешиваться в их споры». Джон Мильтон не был так оптимистичен и написал, что ситуация «абсолютно беззаконная и постыдная; боюсь, варварская, да и у варваров едва ли найдется пример, чтобы оплачиваемая армия… таким образом свергла верховную власть, которая ее же и содержала».

Ламберт тоже столкнулся с расколом в рядах своих солдат: они объявили, что сами не будут воевать с Монком или кем-то другим, а отведут командирам место, чтоб биться один на один, выясняя свои разногласия. Войска, размещенные в Плимуте, и весь флот тогда заявили, что «Охвостье» – наименьшее зло в сравнении с неконституционным военным правлением. Они хотели законного правительства, а также свободы вероисповедания. 24 декабря Флитвуд, утверждая, что «Господь плюнул ему в лицо», передал ключи от парламента спикеру Уильяму Лентхоллу.

В этот день лояльные парламенту войска подошли к дому Лентхолла на Чансери-Лейн, где дали клятву жить и умереть с собранием в Вестминстере. Ободренный таким образом, Лентхолл решил снова собрать парламент 26 декабря. Армейские командиры уже не имели ни желания, ни оснований разубеждать его. 4 января 1660 года Ламберт, сделав безуспешную попытку выдвинуться на север и сразиться с Монком, был вынужден подчиниться восстановленному парламенту. Парламентарии приказали ему отправляться «в один из своих домов подальше от Лондона ради спокойствия и мира в содружестве». Беспорядок и неопределенность стали непосредственным результатом неспособности Оливера Кромвеля создать устойчивую систему правления. Сторонник роялистов Хартджилл Бэрон писал, что «все дела здесь настолько запутанны, что самые зоркие и мудрейшие из живущих не в состоянии найти концы». И множество людей, таких же как он, ждали теперь возвращения изгнанного короля как избавления от окружающего хаоса.

В конце 1659 года генерал Монк двинулся из Эдинбурга на юг с 8000 солдат. Его намерения было неясны, возможно, даже ему самому; он только сказал, что вступил на английскую землю, чтобы поддержать содружество. Наверное, он считал, что захват власти армией был ошибкой, однако генерал отличался молчаливостью и замкнутостью, поэтому сложно утверждать даже это. Пипс описывал Монка как «туповатого, тяжелого человека».