Прощальный вздох мавра - Салман Рушди

Эти слова смело можно было считать девизом самого чудо-юноши. В мгновение ока он продал свое дело Аврааму, который немедленно увидел громадный экспортный потенциал новой продукции, особенно в странах со значительной прослойкой индийцев-иммигрантов. Так наш малец-удалец приобрел капитал, дававший независимость; однако во время первой же встречи с патриархом, с самим мистером Зогойби он произвел на моего отца такое сильное впечатление своим знанием как новейших теорий бизнеса и менеджмента, так и новых технологий в области коммуникаций и информации, только-только начавших врываться в индийскую экономику, что Авраам мигом ввел его в «семейство Сиоди» на вице-президентском уровне, сделав сферой его ответственности технические инновации и корпоративную психологию. Небоскреб Кэшонделивери загудел от новых идей мальчишки, очевидным образом основанных на изучении им практики бизнеса в Японии, Сингапуре и других странах тихоокеанского побережья, которое он называл «мировой столицей третьего тысячелетия». Его директивы быстро стали легендарными. Вот типовой образчик: «Для оптимизации использования человеческого фактора решающее значение имеет активизация чувства локтя». Поэтому сотрудников «поощряли» (читай – принуждали) проводить вместе минимум двадцать минут в неделю, собираясь небольшими группами по десять-двенадцать человек и стоя в обнимку. Поощрялось также ежемесячное представление начальству письменной «оценки» сильных и слабых сторон в работе коллег – из-за чего компания превратилась в скопище лицемерных (внешне братски-обнимучих, втайне злобно-колючих) стукачей. «Мы будем слушающей корпорацией, – объявил нам Адам. – То, что вы говорите, будет нами воспринято». О да, эти уши не уставали воспринимать. Никакое зло, никакая мерзость не могли миновать их бездонных глубин. «Всякая крупная организация есть неоднородная смесь вредителей, стражей порядка и здравых людей, – гласил один из меморандумов Адама. – Руководство ожидает, что вредители с вашей помощью будут выявлены»(курсив мой.) Старику Аврааму это нравилось бесконечно.

– Современная эпоха, – говорил он мне. – Язык тоже должен быть современным. Что люблю, то люблю! Молоко на губах не обсохло, а замашки крутого парня! Гляди, как все у него забегали.

Мои собственные замашки крутого парня были несколько иного свойства; возможно, по мнению Авраама, они устарели – и, в любом случае, все это для меня было уже в прошлом. Я не мог пойти и отдубасить молодого Адама Браганзу. Я держал язык за зубами; и улыбался. Это был новый Адам в новом эдеме. Мой отец пригласил молодчика в свой поднебесный атриум, и спустя всего лишь месяцы -да какое там, спустя недели! дни! – компания «Сиодикорп» начала переориентироваться на компьютеры и, само собой, также на кабели, волоконную оптику, принимающие тарелки, спутники и всевозможные средства телекоммуникации; и угадайте, кто командовал этим новым парадом?

– Мы создадим в мировой экономике наш собственный ареал, – сиял Авраам, не упуская случая ввернуть новое словцо. – Что за серость деревенская у нас повсюду с этими разговорами о владычестве Рамы! Не Рам раджья, a RAM раджья[128] – вот каким козырем мы по ним ударим!

«Не Рама, a RAM». С самого начала мне видна была склонность этого юнца к лозунгам. Авраам был прав. Вот оно, будущее. Пришло поколение, которое «наследует землю»[129], для которого тревоги стариков ничего не значат; поколение, помешанное на всем новом, говорящее на странном, кодированном, бесстрастном языке будущего, совершенно не похожем на наши мелодраматические перечно-жаркие восклицания. Неудивительно, что Авраам, неистощимый Авраам обратил к Адаму свое лицо. Это было рождение новой эпохи в Индии, когда деньги, как и религия, в стремлении к удовлетворению своих желаний сбрасывали всяческие маски и оковы; время похотливых, голодных, алчных до жизни, а отнюдь не истраченных и не опустошенных.

Я чувствовал себя отыгранной картой; рожденный слишком быстро, рожденный с изъяном, увечный, я стремительно состарился и, старея, постоянно давал волю своей злобе. Теперь мое лицо было обращено в прошлое, к утраченной любви. Когда я поворачивался и глядел вперед, я видел поджидающую меня Смерть. Смерть, над которой Авраам по-прежнему спокойно смеялся, могла забрать сына вместо бессмертного отца.

– Ну чего ты такой несчастный, смотреть противно, -сказал Авраам Зогойби. – Что тебе нужно – это жена. Добрая женщина сотрет с твоего лба заботу. Мое предложение: мисс Надья Вадья. Что скажешь?

x x x

Надья Вадья!

Весь год, пока она была официальной Мисс Мира, Раман Филдинг не давал ей покоя. Он пытался снискать ее расположение, заваливая ее цветами, радиотелефонами, видеокамерами и микроволновыми печами. Она отсылала все это ему обратно. Он приглашал ее на светские приемы, но после памятного дня Ганапати она отвергала все приглашения. О страсти Филдинга к Надье Вадье поведал стране «Кусака» – известный светский обозреватель газеты «Миддей», прямой потомок писавшего под тем же псевдонимом журналиста, который рассказал в «Бомбей кроникл» о «Гама-радиации» и тем самым положил конец блестящей научной карьере моего прадеда Франсишку да Гамы. После теперешней публикации отказ Надьи Вадьи лечь под Мандука стал для определенной категории бомбейцев символом сопротивления в более широком смысле; ее отказ приобрел героические, политические черты. Появились карикатуры. В городе, которым Филдинг, по его собственным словам, «правил как своим личным автомобилем», упорство Надьи Вадьи было знаком того, что существует и другой, свободный Бомбей. Она давала развернутые интервью. Не целую лягушек, заявляет Надья… Впредь наука для Мандука! Надья берет уроки бокса -что-то будет!… Потехе не было конца.

Потом произошли две вещи.

Первое: Филдинг, терпение которого лопнуло, решил чуток припугнуть строптивую королеву красоты; вследствие чего, впервые за долгое время его безусловного владычества в ОМ, там произошел бунт, который возглавил Сэмми Хазаре и единодушно поддержали все вожаки «команд», силами которых проводились «особые операции» ОМ. Железяка привел депутацию к Филдингу, сидевшему в своем кабинете с телефоном-лягушкой. «Сэр неспортивно сэр», – таковы были слова Хазаре, полные горького упрека. Мандук уступил, но после этого стал смотреть на Сэмми таким же взглядом, как на меня, когда я рассказал о моем примирении с отцом. И это было не зря, потому что Сэмми изменился. В недалеком будущем он будет вытолкнут из своей пожизненной ниши игрока второго эшелона и принужден силой событий и своих личных сердечных бурь сыграть в грандиозной драме, которая пока только репетировалась, выдающуюся роль.

Второе: Надья Вадья перестала быть правящей Мисс Мира. Уже были избраны и новая Мисс Индия, и новая Мисс Бомбей. Надья Вадья стала достоянием прошлого. Ее песня уже не звучала ни по радио, ни на новом телеканале «Масала телевижн», ставшем индийским вариантом «Эм-ти-ви», -кому нужны низвергнутые королевы? В медицинский колледж Надья Вадья так и не поступила, друг, о котором она когда-то упомянула, испарился, со сценической карьерой ничего не вышло. Деньги в Бомбее кончаются быстро. В восемнадцать лет Надья Вадья была бывшей знаменитостью – брошенной, барахтающейся, беспомощной. В этот момент Авраам Зогойби сделал свой ход. Он предложил ей и ее овдовевшей матери роскошную квартиру в южном конце Колаба-козуэй и щедрую стипендию впридачу. Для переговоров Надья Вадья уже не была в сильной позиции, но гордости своей она не потеряла. Когда она посетила Авраама в «Элефанте», чтобы обсудить его предложение, – и насколько же быстро новость об этом через Ламбаджана Чандивалу, двойного агента у наших ворот, достигла ушей Мандука! в какую ярость она привела злобного босса! – она говорила с большим достоинством.