Козырной стрелок - Андрей Ильин

На подлете к аэропорту в кармане бизнесмена от партии Юрия Антоновича зазуммерил мобильный.

— Да!

— Есть новость.

— Какая?

— У входа в администрацию убит твой Анисимов!

— Кто?!

— Анисимов.

— Когда?

— Сегодня. Ты что, телевизор не смотришь?

— Я только что из Монако.

— Ты что, в Монако телевизор не смотришь?

— В Монако есть более интересные занятия, чем смотреть совковое телевидение.

— Значит, ты не знаешь подробностей?

— Нет.

— Анисимова убили возле здания администрации, из снайперской винтовки в голову, с крыши ближайшей девятиэтажки.

— Кто убил?

— Откуда я знаю.

— Тогда я отсоединяюсь.

— Погоди, не...

Самолет пошел на посадку.

Анисимов был человеком Юрия Антоновича. Вернее, когда-то был. Когда Юрий Антонович проталкивал его в администрацию. Сейчас тоже был. Но в гораздо меньшей степени.

Потому что встал на ноги, окреп и заимел свое мнение. По поводу того, сколько стоит городская недвижимость и где можно строить офисы и здания, а где нет. Теперь Анисимову приходилось отстегивать так же, как всем. Хотя и немного меньше, чем всем. Но окружающие по инерции продолжали считать, что Анисимов человек Юрия Антоновича.

В машине Юрий Антонович набрал телефон приятеля, работавшего в МВД.

— Я слышал, убили Анисимова?

— Верно слышал. Убили.

— Как?

— Обычно. Влепили из снайперской винтовки девять граммов между глаз. Так, что затылок вышибло.

— Преступника взяли?

— Преступник с места происшествия скрылся.

— Кто он, конечно, неизвестно?

— На этот раз, как ни странно, известно.

— Откуда?

— Его опознали свидетели, видевшие его на месте преступления. И видевшие, как он стрелял.

— Кто он?

— Некто Иванов.

— Кто?! — не сдержался, воскликнул Юрий Антонович.

— Известный в уголовной среде киллер Иванов. По кличке Мочила.

— Какой Иванов? — взял себя в руки Юрий Антонович. — Ты можешь сказать подробнее.

— А тебе не все равно, какой Иванов?

— Не все равно.

— Иванов Иван Иванович. Кончавший нескольких потерпевших на улице Агрономическая, улице Северная, в поселке Федоровка и давно и безуспешно находящийся во всероссийском розыске. Довольно тебе?

— А ты уверен, что это он? Анисимова?

— Совершенно. Потому что, кроме Анисимова, он еще трех человек из правительственной охраны положил.

— Еще трех?!

— Еще трех. Он там на крыше, понимаешь, стрелял, как ковбой из американских боевиков, с бедра. Ты представляешь, из оптической винтовки, с бедра! И ни разу не промахнулся.

— Представляю.

— Отечественный Рэмбо-5, мать твою!

— Как он ушел?

— Хрен знает, как он ушел! Мы там сил нагнали, как при контрнаступлении против немцев под Москвой. Продохнуть было нельзя, так намусорили! На каждом метре по два мента с автоматами. А он все равно ушел! Как сквозь пальцы просочился.

— Ты так говоришь, как будто за него болеешь.

— Болеть, конечно, не болею. Но знаешь, как-то даже уважаю. Потому как в лоб с двух сотен метров! И тут же с бедра трех правительственных мордоворотов! Которые, как ты понимаешь, не мальчики. Это надо умудриться. Вернее, надо уметь!

— Почему он стрелял в Анисимова?

— Потому же, почему стрелял в тех, что были на Агрономической, на Северной и в Федоровке. Тренировался.

— Я серьезно!

— И я серьезно. Так как ничего другого сказать не могу. Его мотивы нам непонятны. Ходит, понимаешь, по городу со шпалерами и мочит всех, кто ему чем-нибудь не понравился.

— Он что, маньяк?

— Маньяки с двухсот метров в лоб не попадают.

— Тогда кто?

— По всей видимости, заказной киллер. Хотя, с другой стороны, киллеры по четырнадцать человек враз не мочат. По четырнадцать человек враз мочат только психопаты.

— И все же почему он убил Анисимова?

— Спроси чего полегче. У нас, понимаешь, целая бригада психиатров сидит и гадает, отчего он такой кровожадный, что ему обязательно надо не меньше пары человек в день завалить. А ты меня спрашиваешь. Да кабы я знал, по какой причине он зажмурил чуть не три десятка народу, большинство из которых никак друг с другом не связаны, я бы сразу маршала милиции получил. Потому что тогда его можно было бы поймать.

— Больше ты ничего не знаешь?

— Все, что я знаю, я тебе сказал. Юрий Антонович отключил и убрал телефон. В отличие от своего приятеля он знал причину, по которой Иванов мочит людей. Иванов мочил людей, которые хоть что-то знали о партийных миллиардах, лежащих на иностранных счетах. Которые он почему-то считал своими. Иванов убирал конкурентов, претендующих на его золото.

Хотя Анисимов... Анисимов о тех счетах ничего не знал. И все равно умер. Как понять убийство Анисимова, который не входил в круг посвященных?

Или входил?

Или все значительно проще? Например, если исходить из того, что все считают Анисимова человеком Юрия Антоновича. Если исходить именно из этого... То тогда... То тогда его смерть выглядит гораздо более логичной. Потому что эта смерть может являться предупреждением ему, Юрию Антоновичу. Который тоже знает о партийных счетах. И тоже конкурент. Возможно, последний конкурент. Так как предыдущих Иванов уже вычистил из очереди к партийному золоту. И смерть Анисимова — это лишь прелюдия смерти его, Юрия Антоновича. Потому что Анисимов — это очень серьезное предупреждение, свидетельствующее о том, что Иванов способен на все!

Что, если дело обстоит именно так?

Нет, не верится. Слишком это невероятно звучит! И не так-то легко до него, Юрия Антоновича, добраться...

Но, с другой стороны, убийство видного политического деятеля и трех, страховавших его правительственных охранников звучало не менее невероятно. До момента, пока он их не убил. И добраться до Анисимова было ничуть не легче чем до него. И тем не менее он до него дотянулся...

Так почему бы?..

Нет, пусть эта версия звучит фантастично, но отбрасывать ее нельзя. Хотя бы потому, что она несет наибольшую угрозу. Напротив, ее следует обдумать самым серьезным образом. И начать обдумывать с постановки самого главного вопроса — что следует предпринять, чтобы избежать участи Анисимова?