Буря настигнет - Нари Орлан

Я с трудом придерживала челюсть. Рот то и дело открывался. Мы со стороны, наверно, были точно дикари. Вертели головами, вздрагивали, когда мимо проплывали существа, похожие на огромных улиток.

— Обалдеть, — ахала Констанция, держа меня за руку, — эти улитки на концерты тоже ходят, как думаешь?

— Ходить — не ходят, а вот ползают ли — это вопрос. Думаю, если хотят успеть на концерт — должны уже выползать?

Хорошо, что человек, который нас вел через космопорт на самолет, внимательно следил, чтобы никто не потерялся, чтобы все получили багаж, визы, временные айди-карты.

Мне хотелось поскорее выйти на улицу, увидеть своими глазами небо, не через стекло, подставить щеки теплым лучам солнца. Но извилистые коридоры привели нас прямиком на борт самолета. Где меня настигло разочарование, о котором говорил, зараза, Ирий…

Понурившись, я долетела до города, где как раз будет проходить концерт. В гостиницу нас доставили на летающих машинах — они бешеной мошкарой кружили по городу, из-за них с тротуара внизу не видно неба.

Как люди могут жить в таком городе? Сплошные каменные джунгли, воздух сухой, спертый. Я нормально задышала, только когда поднялась на лифте на сто сорок первый этаж и оказалась в номере.

У нас, на Калинидиксе, хоть белые хлопья порхают — это красиво. А здесь тучи летательных аппаратов вызывают только тошноту. На высоте, где летел самолет, можно было полюбоваться завораживающим рассветом. Но ни капли не хотелось приземляться в муравейник.

Правда, сто сорок первый этаж был выше, чем местные воздушные дороги. Я медленно подошла к панорамным окнам. Здания вдалеке шпилями выныривали из хаоса внизу. Желтое солнце поднялось над горизонтом, бликовало на стеклянных стенах высоток. А небо раскинулось чисто-голубое, необъятное.

Я так и села перед окном, как перед плазмой с безумно интересным фильмом. Иногда по небу пробегали самолеты, оставляя белые хвосты. Может, все не так плохо? Это мегаполис, а в пригороде, возможно, есть сады под открытым небом.

Послышались мягкие шаги за спиной. Я застыла в трепетном ожидании, наполняясь радостью. Что-то тихо шелестнуло, щелкнуло, и через пару секунд Ирий опустился рядом. Не смотрел на небо, впился взглядом в меня. У него ведь глаза цвета неба, не поэтому ли я так сильно от них потеряла рассудок?

— Как прошел полет? — спросил он с обаятельной улыбкой, которая окончательно прогнала паршивое настроение.

— Хорошо, — улыбнулась в ответ. — А у тебя?

— Замечательно…

Повисла пауза. Я молчала в растерянности. Кидала короткие взгляды то на небо, то на Ирия.

— Говори, — попросил он и пододвинулся ближе, соприкоснулся своим бедром с моим, отчего кожа вспыхнула пожаром. — Поделись со мной.

— Меня вообще бесит этот муравейник, — махнула рукой в сторону зданий. — Единственное, что здесь красивое, это небо, и то, его видно, если забраться выше сотого этажа. Где зелень? Реки? Горы?

— То, что ты хочешь, находится на окраинах или в областях.

— Почему люди, как придурки, кучкуются в одном городе, живут среди кутерьмы, зачем? Как они могут жить, не любуясь окружающим миром? Мы в Калинидиксе живем так же, потому что нет выбора.

Теплая рука легла мне на плечи — они, оказывается, напряглись. Я склонилась набок, прильнула к Ирию, нырнула в запах и жар его тела.

— Это всего лишь первая планета из четырнадцати, которые мы посетим. По-моему, там были в списке живописные, моя любимая художница. После гастролей останемся на той, которая тебе понравится. Идет?

— А ты? — спрашивала я, выводя пальцами узоры на черной футболке, что обтягивала рельефные мышцы. — Тебе разве все равно?

— Меня тоже напрягает мегаполис… И воздух этот, — Ирий забавно скривился. У меня в груди булькнул смешок.

— Да, воздух ужасен.

— Мне главное, чтобы было где музыкальное оборудование установить. Чтобы моя муза была счастлива, — он красноречиво прижал меня к себе плотнее. — Ну и соседи чтобы людьми были, а не улитками. Остальное неважно.

Я опустила голову, отстранилась, и холод пробежал мурашками по коже.

— Ты не бросишь “Бурю”. Тебе придется следовать за ней.

— Это “Буря” будет следовать за мной, бесовка. Продюсер, конечно, побелел, когда я озвучил ему мои условия, с которыми подпишу контракт. Но он согласился. Я ему два альбома в течение года, а он мне — переезд продюсерской компании на ту планету, которую я выберу. Это если наш тур, конечно, будет успешным.

В пятую точку ужалила бешеная доза эндорфинов — я едва не подпрыгнула.

— Я хочу на концерт! Достанешь мне билет? С экрана видеть — не то…

Ирий расхохотался. Душа разомлела от мелодии его смеха.

— Возможно, в каком-то из залов вип-места не раскупили, но я сомневаюсь.

— Стадионов нет?

— Ну, мы маленькие еще для стадионов тут. Пока выступим по небольшим залам. Но все равно прибыль будет шикарная. Она уже пошла… мы неделю назад выпустили студийную запись той новой песни, которая нас подняла. И продажи уже отличные.

— Вы молодцы.

— Когда решишься продавать свои картины?

Я перевела взгляд на небо. Что я собиралась делать, когда исполнится мечта? Казалось, достаточно переехать, купить небольшой домик с садом, а потом как-то само образуется…

— Не планировала я торговать здесь картинами…

— А что планировала?

Через несколько секунд молчания, Ирий вновь укутал меня в крепкие объятья.

— Мне сейчас так хорошо, что, кажется, больше ничего не нужно, — говорила я и терлась щекой о его плечо.

— Муравейник внизу уже не раздражает? — с усмешкой подколол Ирий.

— Немного. Ты знаешь, поделилась с тобой, и как-то полегчало.

— Зря я тебя подгоняю… И ты себя не подгоняй. Просто наслаждайся тем, как сбывается мечта, а там, в будущем, обязательно появится новая.

Зачем он так резко, без предупреждения чудодейственным бальзамом по сердцу? Чувства забурлили, вот-вот выплеснутся из краев. И я бы зацеловала Ирия, повинуясь сиюминутному порыву, подалась ближе к его губам, но его глаза скользили по моему лицу слишком внимательно.

— Как тебе мое новое лицо? Ты ничего не сказал… Злишься, потому что я месяц пряталась от тебя в палате? Прости, мне нужно было пережить этот период в одиночестве, хоть я и очень скучала по тебе…

— Прости меня тоже. Я не мог скучать тихо и мирно, — усмехнулся он. — Да и не мог не проверить лично, хорошо ли работает твоя охрана. А насчет лица… Наверно, я привык чувствовать тебя без маски в виде внешности, поэтому ты для меня такая же, как и раньше. Моя маленькая вредная любимая бесовка.

Я впечаталась пальцем в его губы за миг до поцелуя.