Память Вавилона - Кристель Дабо

Вооружившись лупой, которую одолжил ей Амбруаз, Офелия сосредоточилась на почтовой открытке, полученной от крестного. Разглядывая толпу посетителей XXII Межсемейной выставки, она безошибочно узнала среди многочисленных людских фигурок старика, скрывавшего лицо за космами волос, кустистыми бровями и дремучей бородой; он подметал прогулочную галерею Мемориала. За шестьдесят лет старик ничуть не изменился. Веками он сторожил то, что осталось от древней школы, где жили Евлалия и будущие Духи Семей. Узнав его на фотографии, девушка уже не могла оторвать от него взгляд. Он, конечно, умер, испарился, но внушенный им ужас продолжал кричать в ней. Всю ночь ей снились кошмары, и пришлось несколько раз становиться под душ, чтобы смыть с кожи едкий запах страха.

«Однако для меня все кончилось благополучно», – подумала Офелия, глядя в окно сквозь сбегавшие по стеклу струйки дождя. Если бы сын Бесстрашного, разрушивший пластинку старика, помедлил еще секунду, сейчас она – в лучшем случае – пребывала бы в том же состоянии, что и Медиана. Неужели мальчишка следил за ней, надеясь, что она приведет его к убийце отца? Да, видимо, достойная смена Бесстрашному обеспечена.

Но если старый уборщик, с которым она столкнулась накануне, – продолжала рассуждать девушка, – находился в Мемориале шестьдесят лет назад, значит, он не мог быть Другим, освобожденным Офелией из зеркала. Да и потом, одно дело – пугать людей, а другое – вызывать разрушение ковчегов.

Почувствовав запах паленого, исходивший от ее собственной головы, Офелия нахмурилась.

– Думаю, сушить довольно, благодарю вас, – произнесла она, вежливым жестом дав понять, что робот может быть свободен.

Горничная выдернула шнур из розетки и громко выдала очередное изречение: «НЕЛЬЗЯ ПЕРЕВОЗИТЬ В ОДНОЙ ЛОДКЕ КОЗУ И КАПУСТУ». Офелия взглянула на дождь за окном и прислушалась к работающему радио. Комната, обставленная резной мебелью, огромная кровать с москитной сеткой и гигантское зеркало не имели ничего общего со спартанской обстановкой «Дружной Семьи». Неужели она провела здесь свою первую ночь на Вавилоне?! Девушке с трудом верилось, что с той поры прошло уже полгода.

Она снова развернула записку, переданную ей Октавио перед тем, как они расстались.

При случае зайдите в мой кабинет, мне нужны ваши читающие руки. Елена

Такое приглашение вполне могло считаться почетным, но Офелия полагала, что стоит хорошенько поразмыслить, прежде чем исполнить просьбу Духа Семьи.

Она прижалась лицом к оконному стеклу, и ее уложенная голова отразилась на фоне сбегавших по нему капель. Какой сильный дождь… такие случались крайне редко в это засушливое время года. Краем уха Офелия услышала, как диктор в радиоприемнике читает сообщение об очередной выставке бытовой техники, проходящей в центре Вавилона. Невидящим взглядом она смотрела вдаль, поверх водоемов, чью гладкую поверхность дождь превратил в рябь. Девушка боролась с желанием открыть окно, выскочить из дома и посмотреть с террасы на входные ворота. Почему Торн опаздывает? Вряд ли передача книги занимает много времени. Неужели Генеалогисты обманули его?

В дверь властно постучали, и Офелия встрепенулась.

– Не будете ли вы столь любезны избавить меня от этого? – прямо с порога потребовал Торн.

Вокруг его колена обмотался шарф. Опершись о дверной косяк, Торн схватил шарф, словно кота за шиворот, и хотел отбросить, но шерстяные кисти застряли в стальном обхвате ноги.

Высвобождая старого друга, Офелия не смогла сдержать улыбки.

– А я-то думала, куда он подевался. Наверное, почувствовал вкус свободы.

Торн отдал мокрый зонт роботу, проводившему его к Офелии, и, захлопнув дверь перед безликим автоматом, повернул ключ в замке.

– Где сын Лазаруса? – спросил он, окинув суровым взором комнату.

– Уехал на весь день.

– Тем лучше. Нам никто не помешает.

Он проверил, нет ли кого-нибудь на мокром от дождя балконе. Позволив шарфу устроиться по собственному усмотрению, Офелия исподтишка разглядывала мрачный профиль Торна. Он причесался, побрился и даже привел в порядок аппарат, фиксировавший перелом. Правда, от него резко пахло медицинским спиртом, но он уже не выглядел затравленным зверем.

– Что вам сказали Генеалогисты? – с тревогой спросила Офелия. – Они разочарованы?

Торн задернул шторы, даже не обратив внимания, что комната мгновенно погрузилась в полумрак.

– Они довольны. Причем больше, чем я предполагал.

– Но?

– Никаких «но». Книга, которую я им принес, отвечает их ожиданиям. Они готовы доверить мне следующую миссию.

– Какую?

– Пока не знаю.

Каждая фраза Торна звучала чеканно и сухо. Само его присутствие создавало гнетущую атмосферу. Но теперь, когда он пришел, Офелия почувствовала себя значительно лучше.

– А вы? – спросила она. – Вы разочарованы?

Торн молча смотрел на нее; его застывшее суровое лицо приводило Офелию в отчаяние. Она застегнула пеньюар, наброшенный поверх пижамы, подаренной ей Амбруазом. «Этот треклятый робот с его феном превратил мои кудряшки в куст терновника», – с досадой подумала девушка. Внезапно ей захотелось выглядеть красивой, и она с удивлением констатировала, что подобное желание возникло у нее впервые.

– Нет, я не разочарован, – ответил Торн. – Я и не рассчитывал свергнуть Бога с первой попытки.

Он произнес слово «Бог», опасливо поглядывая на ключ в двери. Но так как ни один робот не стал ломиться в комнату, Торн налил в стакан воды из графина, с недоверчивым видом понюхал ее и присел на кровать.

– А вы? – в свою очередь поинтересовался он.

Офелия решила не рассказывать ему о старом уборщике. Она сделает это потом – ей ничего не хотелось от него скрывать, но, судя по всему, сейчас еще не настал подходящий момент для таких рассказов.

– Я совершенно запуталась, – призналась девушка. – Чем глубже я погружаюсь в прошлое Евлалии Дуаль, тем отчетливее ощущаю, что знаю ее, хотя нас и разделяют несколько веков.

Осторожно омочив губы в стакане с водой, Торн заявил:

– Она была наказана.

– Наказана? – переспросила Офелия. – Не понимаю.

– Я тоже. Однажды я вам сказал, что во мне есть воспоминания Фарука – клан моей матери передавал их из поколения в поколение, из памяти в память. Обрывки воспоминаний, очень личные. В одном из них мне показалось, что Бог… Дуаль, – быстро поправился он, – была наказана. Но я еще не знаю, кем, почему и как именно.

– Холодильная камера некромантов обеспечивает превосходную сохранность продуктов на протяжении целого года! – бодро скандировал диктор. – Прочная, малогабаритная и очень емкая! Необычайно емкая!

Офелия задумчиво разглядывала орущий радиоприемник.

– Быть может, превращение Бога в Тысячеликого было вынужденным? Быть может, на Него наложили проклятие? Быть может, Он и в самом деле связан с Другим?