Теперь или никогда - Яна Горшкова

– Сестричка моя, ты сама не своя! – ахнула Сина, пришедшая на помощь старшей. – Ты так бледна. У тебя голова разболелась от этой суматохи?

– Ах, Сина…

– Пойдем ко мне, – решительно предложила сестра и увела невесту в свою крошечную спаленку, до самого потолка набитую учеными книгами.

– Я боюсь его, он прожил дольше отца, он – ролфи, он – опасный человек.

Сина вообразила себе на мгновение кого-то, кто ожесточеннее, целеустремленнее и одержимее отца, и решительно отогнала это страшное видение.

– Прежде всего, эрн Рэймси – ролфи, и в этом я вижу хороший знак, сестричка, – заявила она. – Он – не диллайн, он не превращается с годами в памятник самому себе.

Мирари в отчаянии заломила тонкие пальчики.

– Мне кажется, я поторопилась, поспешила с ответом.

– И что бы дало ожидание? Уверенность? Вряд ли.

– Вдруг он бы сам передумал.

– Этот… – Сина совершенно по-отцовски усмехнулась. – Этот не передумает никогда. Он смотрел на тебя так…

– Как? – жадно спросила невеста.

– Как будто увидел чудо.

«Рамман так на меня никогда не смотрел, – мысленно всхлипнула Мирари. – А вот если бы он меня… украл… увез на край земли… спас». И прогнала глупые фантазии прочь. Она – княжна Эск, только смерть освободит ее от данной клятвы.

– И… самое ужасное… Сина! Я ведь больше никогда не увижу тебя!

Девочки вцепились друг в друга коготками, как два испуганных птенца.

– Как же я буду без тебя? – пропищала Мирари и позволила себе расплакаться.

– Глупости! У тебя будет столько впечатлений, новых обязанностей, семейных забот, тебе некогда будет тосковать, – изо всех сил держалась Сина. – Представь, у вас ведь родятся дети! Это же замечательно!

– А ты? Сина, милая моя, ты ведь останешься здесь совсем одна. Как же ты?

– Я справлюсь, сестричка. Найму еще двух толковых помощников, составлю расписание, высчитаю оптимальные затраты труда…

– Сина! Ты говоришь совсем как отец.

– Значит, мы с ним поладим, – улыбнулась ободряюще маленькая одержимая диллайн, деловито вытирая мокрые щеки сестры платочком. – Вот увидишь, я сделаю домоводство точной наукой. И вообще, я буду приезжать к тебе в гости. Но пока мы еще вместе… я хочу, чтобы ты немедленно примерила платье. Вдруг оно окажется велико или мало? Мы не можем допустить такую погрешность. Ты обязана быть идеальной невестой.

И недрогнувшей рукой дернула шнур колокольчика, призывая камеристок заняться своими прямыми обязанностями, а не млеть от ночных воспоминаний.

Самый красивый и знатный мужчина в этой компании клыкастых воинов все равно достанется самой лучшей девушке на свете – Мирари Дагманд Эск.

Этот ритуал остался единственным наследством от более древнего обряда, привезенного еще с погибшей родины диллайн. В прекраснейшем Файристе вино, говорят, считалось общей кровью земли и солнца, а потому все церемонии совершались при его помощи. Радость Меллинтан, ее благоволение к своим детям, вера в искренность их намерений, пожелание счастья и плодовитости – все это символизировала чаша с вином, которую подавали новобрачным их близкие родичи. В былые времена сосуд наполняли почти до краев, и находились женихи, которые выдували вино в один присест, а потом валились с ног. Должно быть, задумка была на случай, если новобрачный вдруг сбежать задумает. Аластар Эск подумал и решил, что век ныне изящный, а Эвейна эрн-Рэймси таким образом стреноживать не нужно, стало быть, обойдемся двумя глоточками.

Зато на приглашения для половины Амалера Эск расщедрился. Эскизарцы должны своими глазами видеть, что он отдает свою дочь за ролфийского генерала, ибо ролфи более не враги, а союзники. А главное, делает это по древним обычаям диллайн, без тивов и эсмондов.

И день выдался солнечный, и невеста, как, впрочем, все невесты во все времена, была прекрасна. Старинное, еще бабкино платье из щедро затканной серебром синей парчи выбрано было не только ради торжественности момента, но и потому, что пошить наряд, достойный дочери повелителя Северного Княжества Файрист, практически принцессы, не осталось времени. Вот и пришлось Мирари затянуться в корсет и обнажить плечи, а ее цирюльнику изобразить высокую прическу, чтобы стала видна длинная шея и драгоценные ожерелья на ней.

От жениха пышности не требовалось – вполне хватило абсолютной трезвости и парадного мундира. В толпе, собравшейся на ратушной площади, дамы вытирали платочками глаза и шептались: «Бедная маленькая птичка»; мужчины же бурчали: «Оно, конечно, понятно все – союзники и прочее, но девочку жалко. Прямо же в волчье логово попадет». Но и те и другие сошлись на мысли: «Девы на то и существуют, чтобы замуж идти, а выгодный брак поди устрой, это вам, господа, не чих песий».

Сама по себе церемония была задумана краткой и яркой. Эск собирался сказать небольшую речь, смысл которой сводился к возвращению народу истинных моральных ценностей. Но, увидев огромные испуганные глазищи дочери – два золотых огня, светящие сквозь бурю переживаний, Аластар вдруг растрогался. По-диллайнски, то бишь очень сдержанно и почти незаметно.

– Будьте счастливы, любите друг друга, и пусть Мать наша Меллинтан не оставит вас в трудах, и пусть Мать Моря защитит вас и Подательница Жизни Глэнна одарит потомками.

Несчастный Талес закатил глаза от ужаса. Князь говорил совершенно не то, что должен был. Каноническое благословение звучит иначе!

– Я хочу, чтоб вы были счастливы, – тихо молвил Эск и протянул новобрачным золотой кубок, на донце которого плескалось немного вина.

«Возможно, у вас получится то, что не вышло у меня… у нас…» – подумал он с горечью.

Мирари отхлебнула онемевшими от волнения губами, Эвейн сделал то же самое с самым серьезным видом. Радовался, наверное, похвальной быстроте диллайнских обрядов. Затем новобрачные соединили свои руки над кубком и…

И случилось то, чего не происходило, наверное, уже тысячу лет, а может, и больше. Над чашей взметнулся в небо ослепительный солнечный луч. Вонзился в безоблачную синеву стрелою влет и тут же бесследно исчез.

Меллинтан благословила этот союз. Явила волю своим детям.

Аластар едва удержался на ногах, чтобы не пасть на колени, как это сделали потрясенные амалерцы. Кто-то выкрикивал в небеса слова благодарности, кто-то рыдал от счастья, кто-то застыл на месте, точно камень. Эск смог лишь протянуть руки в тщетной и неосознанной попытке коснуться божественной благости.

Золотая Луна… Любящая Мать Диллайн услышала его мрачные, полные безнадежности мысли и подала знак, тот самый, которого князь так ждал. Значит, они на правильном пути, значит, есть дорога.

Меллинтан, Та Которая Свет, узрела чистое сияние Мирари, она отозвалась, она поверила невинной девушке, отразилась в ее благородстве, как в призме, говоря всему народу: «Я по-прежнему с вами! Несмотря ни на что! Я с вами, дети!»