Остановите музыку - Екатерина Риз

Тот о конспирации задумывался мало, даже слово такое ему было неизвестно, и поэтому в одно прекрасное время он перестал встречать девочку с подозрением, отодвигаться и хмуриться. Как выразился Костя: она его подкормила.

Даже имя ее выучил, правда, переиначил по-своему. Наверное, из-за того, что Ариша всегда говорила негромко, Гриша как услышал, так и запомнил, сопоставив со знакомым для него словом — орешек. Вслед за ним и Костя подхватил, и Ариша стала в стенах этого дома Орешком.

Она не возражала, не спорила, даже отзывалась, а Нина с трепетом следила за развитием событий. Дочка пусть шепотом, пусть с попугаем, но говорила, а Нина боялась ее спугнуть.

Ругала себя за это, советовалась с психотерапевтом, но каждый раз обращаясь к Арине напрямую, ловила себя на том, что ответа не ждет, снова все делает сама. Ариша же, ощущая привычный комфорт в присутствии матери, не торопилась с ней разговаривать, отделывалась обычными односложными ответами.

— Отец сказал, что с ней надо говорить, — внушал ей Шохин. — Задавай ей вопросы, но не дави.

Просто делай паузы, чтобы она смогла ответить.

— Это тяжело, — вздыхала Нина.

— Это нужно. — Он улыбнулся. — Вот Гриша от нее требует, и она говорит.

— То есть, я глупее Гриши.

— Он настойчивее.

Хорошо ему говорить. А Нина видя, как дочка замирает, понимая, что от нее требуют прямого ответа, а для нее это физически мучительно, внутренне замирала, и со стороны, наверное, это было заметно, потому что Костя, после недолгих сомнений, сам это делать начал. Ненавязчиво, делая вид, что не замечает детского молчания, раз за разом задавал Арине одни и те же вопросы.

— Тебе добавки положить? — Рассказывал Нине о встрече с предпринимателями на ковре у мэра, взял тарелку с салатом, себе подложил, а на Арину кинул быстрый взгляд. Заметил, как она подвинула к нему свою тарелку, отвернулся к Нине и рассказ свой продолжил, через полминуты повторив свой вопрос, будто просто пропустил слова девочки мимо ушей, не расслышав ответ.

Нина зажмурилась от беспомощности, боясь на дочку взглянуть, и вздохнула с облегчением, когда та четко сказала «да». И так раз за разом, день за днем, пока Нина не поняла, что напрягает ситуация, в основном, только ее. Она переживает за дочь больше, чем та, как Нина себя запугивала, страдает. Правда, это не помогло расслабиться и в один день научить дочку разговаривать. У Кости это получалось куда лучше, наверное, потому, что он не боялся и не испытывал трепета перед детскими страхами и слезами.

В гостиной, в углу, красовалась елка. Невысокая, искусственная, но выглядевшая, как настоящая. Еще одно новшество в квартире Шохина. Как он сам признался, до этого в его доме приход нового года знаменовался сменой штор и заменой подсвечников на секретере с бронзовых на хрустальные. Елка если и появлялась, то на кухне и совсем маленькая, ее Лидия Аркадьевна приносила. А в этом году поставили для Ариши, она сама развешивала игрушки и почти улыбалась. До Нового года оставалось десять дней, а праздничное настроение уже завладело всеми вокруг.

Если бы еще не проблемы с бывшим мужем, Нина бы тоже радовалась. А самое неприятное в этой ситуации было то, что его поддерживали ее родители. То ли он им что-то сказал, что они приняли близко к сердцу, то ли их мнения сошлись на фоне недоверия к ее изменившимся жизненным обстоятельствам, но пели и ее родители, и бывший муж в унисон. Видите ли, она совершает огромную ошибку, отворачивая ребенка от родного отца. А разве она отворачивала?

Пашка даже на день рождения не приехал, хотя поспешил повернуть ситуацию в свою пользу, и заявил, что его не приглашали и, в одной комнате с Шохиным, его присутствие нежелательно.

— Ты просто эгоист, — обвинила его Нина при последнем разговоре, а Пашка обиделся и заявил, что у нее с некоторых пор нет права его судить.

Вот и мама, когда Нина ей все-таки перезвонила, разговор завела именно об этом. Что родной ребенок — это родной ребенок, это совершенно другие чувства и степень ответственности, поэтому она не должна ради собственного удобства гнаться за призрачным ощущением семейственности.

Нина даже поморщилась, выслушав это.

— Мама, я с некоторых пор перестала тебя понимать. Какие призраки?

— Все ты понимаешь, — обиделась Елена Георгиевна. — Пашка — отец, он должен присутствовать в ее жизни.

— А кто ему мешает? — Нина одной рукой, другой держа телефон у уха, принялась расчехлять костюмы Кости, которые утром доставили из химчистки. — Вот только особого желания я не наблюдаю. Одни стенания и обвинения в мой адрес. Он даже на день рождения не приехал. Две минуты по телефону поговорил.

— А куда бы он поехал?

— Ой, мама. Это не разговор. Можно подумать, его бы кто-то выгнал. Просто ему некогда, а для Паши это самое весомое оправдание. Лучше не придумаешь.

— Вы приедете на праздники? — Елена Георгиевна спросила весьма требовательно, а Нина примолкла, не зная, что сказать.

— Я не уверена, — в конце концов произнесла она. — Возможно, после праздников. В январе…

— Нина, вы всегда приезжали.

— Знаю. Но обстоятельства изменились.

Елена Георгиевна выразительно вздохнула в трубку.

— Не нравится мне это.

— Мама, ради Бога. Ну что ты меня изводишь? Приедем мы, приедем. Я вас познакомлю. Просто Новый год — это такой праздник… Я не знаю, где мы будем его встречать. Зависит от Кости. Я позже тебе скажу точно.

Но в то, что Шохин изъявит желание поехать к ее родителям в новогоднюю ночь, не верила ни минуты. Да еще с бумагами на выезд за границу нужно срочно что-то решать. Место для отдыха выбрали, отель выбрали, даже номер забронировали, билеты заказали, а с Пашкой она так и не поговорила. Что Костю выводило из себя. Он и без того, не в восторге был от мысли, что нужно получать какие-то разрешения, что не все от него зависит, а ее бесконечные оправдания его злили.

— Дай мне его номер, я позвоню, и все улажу.

Нина лишь недоверчиво усмехнулась, выдержав изумленную паузу.

— Я знаю, как ты улаживаешь.

Шохин удивленно моргнул, после чего развел руками.

— Как? Поговорю с ним.

— Поговоришь?

— Да. — Он уверенно кивнул. — И он все подпишет.

— Вот этого я и боюсь. Когда ты таким тоном говоришь, я начинаю беспокоиться.

Костя пренебрежительно фыркнул.

— Нина, давай не будем преувеличивать.

Она ногой одеяло откинула и сложила руки на груди, всерьез задумавшись. Шохин сидел к ней спиной, за компьютером, что-то искал в интернете, и время от времени кидал на Нину взгляды через плечо.

— Костя, вы никогда не встречались. И ты надеешься с наскока решить столь деликатный вопрос?