Похитители душ. Посредник - Полина Каминская

– Так ты ее не пей!

– А что мне ею – горло полоскать?..

– Мужики, давайте лучше в Табор. Хоть под крышей выспимся…

Все. Диспут разрешите считать открытым. Вомбат слушал, не вмешиваясь, как четверо здоровых мужиков (ладно, четверо, – польстим немного Сане) орут друг на друга, как малые дети в песочнице. Ну, всем похоже, кроме, пожалуй, используемых выражений.

И опять кто-то глубоко внутри тихо удивился: кто же детей в «песочницу» пустит? И сам же себе ответил: да не в нашу, а в обыкновенную, досочками огороженную, с формочками и совочками… Тьфу, дьявол, где ж ты ее такую видел?

– А ты почему молчишь? – Леня подозрительно смотрел на Командира.

– Слушаю.

– Ну? Небось сам уже все давно обдумал и решил?

– Да нет, просто… – Тут Вомбат понял, что действительно все уже для себя решил. Он даже удивился, почему такая простая мысль не приходила никому в голову раньше.

– Сань, – от предчувствия правильности догадки голос Командира чуть дрогнул, – достань-ка карту…

Мужики немедленно перестали спорить и сгрудились вокруг разложенной на земле карты. Трепаная-перетрепаная, она собрала на себе почти все их похождения за последние… м-м-м… полтора года. Самая первая, чистенькая и наивная, сгорела во время высадки на Остров Цзи-Цоя (Цукоша тогда еще не пришел в Команду. У нас был другой врач, он же и пилот вертолета. Да-а, вертолет…).

– Давай, дружок, у тебя память молодая. Отмечай, где мы находили Квадрат. А еще лучше – если вспомнишь, когда это было.

В работу включились все. Саня, как всегда, побелел от напряжения. Леня морщил лоб, но ничего путного припомнить не мог. Стармех азартно повалился на пузо и тут же начал тыкать грязным пальцем в карту, стараясь перекричать всех. Общими усилиями через три часа, обильно перегруженных воспоминаниями, руганью, обидами и примирениями, перед глазами Вомбата предстала оч-чень поучительная картинка.

– Ну и что? – отдуваясь, спросил Азмун. – Какого хрена мы тут напачкали?

Дима стоял, прищурившись, и, похоже, уже догадался, что к чему.

– Кажется… кажется, я понял.

– Что? – Ох, ну и бесит меня иногда Цукоша своей тупостью!

– Нет… – Теперь уже Стармех сомневался. – Вомбат, по-твоему, в этом есть какая-то система? Он что, идет за нами?

– Кто? Квадрат? Ты в своем уме?

– Тогда как ты объяснишь… Черт, почему мне это раньше не приходило в голову? Посмотри. Как только нам… как только у нас что-то случалось, он всегда оказывается рядом!

Двоечник не отрываясь смотрел на карту, кивая головой. Он, похоже, не слышал ничего вокруг. Медленно, словно во сне, он вдруг протянул руку и ткнул пальцем куда-то в середину.

– Отсюда… – Жуткий мертвый голос, казалось, раздавался у него из живота. – Отсюда они выходят…

В голове у Вомбата словно включили яркую лампу. Есть. Вот оно.

– Мужики, – вкрадчиво, как ему показалось, начал он, – а не сходить ли нам в это гнездо?

– Черт возьми, о чем вы? – Кажется, Азмун разозлился.

(Он что – вслух прошелся о его тупости?)

– Ну не гнездо! Я не знаю, как это назвать! Откуда берутся Квадраты?! Ты слышал? Двоечник сказал, что они выходят из одного места! Разве тебе не интересно узнать – откуда? И почему Квадрат всегда двигается в нужном направлении – а именно к нам?

Вомбат совершенно не ожидал такого отпора. Мужики, как один, стали против него. Аргументы были самые разные – начиная с простейшего Цукошиного: «А что я там забыл?», кончая стармеховским кондово-крестьянским: «На хрена резать курицу, которая несет золотые яйца?» Только Саня. Саня… молчал? Что-то странное творилось с Двоечником. Его будто трясло и корежило. С мучительной гримасой он смотрел по сторонам, не в силах выговорить ни слова. Вомбат отчетливо понимал, что все происходящее – не пустая буза, которую можно прекратить одним суровым окриком. Они все посходили с ума! Моя Команда взбунтовалась! Моя Команда?

Стряхивая с себя последние сомнения и неуверенность, Вомбат спокойно сказал:

– Собирайте свои манатки и можете валить на все четыре стороны. Со мной пойдет Двоечник. Все. Свободны.

После минутного ошалелого молчания заговорили разом. Но это был уж ненужный, бесполезный шум. Словно режиссер кукольного театрика, Вомбат стоял, глядя на суетливых, мелких, НЕНАСТОЯЩИХ людишек, которые открывали рты, выпучивали глаза и махали слабыми ручонками.

Проклятье. Ведь мне даже жаль этот мир, так вкусно и здорово я его придумал.

– Пошли, – почти не разжимая губ, произнес Вомбат, обращаясь к Двоечнику. Остальные его уже не интересовали. Живые декорации. Спасибо. Можно убирать. Занавес.

Нет, вы поглядите! Этот звереныш, этот недоделанный невротик стоял, расставив ноги, совсем как взрослый, и белыми от ненависти глазами смотрел на Командира.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Пойдешь. – Этот прощальный спектакль позабавил бы Вомбата.

Но в другое время. Сейчас он вдруг понял, КАК он устал от этих игр в «казаки-разбойники». Еще он понял одну очень важную вещь. Во всем этом фантомном мире НАСТОЯЩИМИ были: он сам и та точка на карте, в которую ткнул тонкий пальчик нашего мальчика-компаса. Но я же НЕ чувствую, ГДЕ она! Он не пойдет. Понимаешь, он не пойдет с тобой! Неужели поторопился? Неужели не доиграл и раньше времени выкрикнул финальную реплику? Но режиссер-то здесь Я!!! Господи, откуда я знаю это жесткое, волевое лицо? И глаза, в которых смерть. Моя смерть.

– Двоечник, – слабо произнес Вомбат, – ты должен идти…

– Ты блефуешь, Антонов, – повторил (?) знакомый голос. И Виталий (Вомбат?!) с ужасом подумал, что сейчас наверняка проснется дома, лицом в подушке, потому что воздуха… мало… сердце…

– Инфаркт. Обширный инфаркт, – говорил врач «Скорой» заплаканной женщине, бегущей рядом с носилками, – боюсь, не довезем. Ну и жизнь пошла – молодые мужики мрут как мухи.

Растерявшиеся телохранители о чем-то спорили с медсестрой реанимационной машины.

Виталий угасающим взглядом поглядел на вечернее небо и, последний раз улыбнувшись, подумал: «Молодец Двоечник, выпросил-таки себе Луну…»

Миша Шестаков очень скоро ушел из милиции. Он стал командиром знаменитых «Выборгских крысоловов». Ученым удалось разобраться в причинах, вызывающих образование у крыс столь необычной железы. К сожалению, довольно высокая скорость размножения грызунов привела к широкому распространению мутантов в тоннелях. И, несмотря на хорошо подготовленную операцию по уничтожению крыс, единичные случаи внезапного помешательства людей в метро наблюдались еще несколько лет.

Доктор Поплавский вступил во владение квартирой Оксаны Сергеевны, выиграв несколько судебных процессов у ее родственников. Через полгода после описанных событий продал машину, квартиру Людецкой, собственную комнату в «коммуналке» и, подписав контракт с Институтом Жакоба, уехал работать в Париж.