Лес великого страха - Мария Гинзбург

Причетник опасался, что эльфка презрительно сморщит носик. Но та лихо опрокинула стакан, даже не моргнув глазом – своим чудным глазом с желтой вертикальной трещиной зрачка. Степан тут же заботливо протянул ей колбасу. Эльфка впилась в нее зубами. Отломив кусочек колбасы, она подала его Чернушке – как ревниво заметил Степан, угощение было принято с благодарностью. Остатки палки гостья вернула волхву.

– Со знакомством, – сказал Степан, выпил и закусил.

Эльфка чихнула.

– Не помогает ваше лекарство, – сказала она мрачно.

Голос у нее оказался мелодичный, богатый обертонами, как вечерний перезвон колоколов.

– Ну, не все сразу, – ответил волхв.

Придвинув к камину стул, Степан сел рядом с гостьей. Сняв с запястья четки, он задумчиво перекинул несколько бусин.

– Я обязан предоставить вам отдельную комнату, – сказал волхв после непродолжительного молчания. – Но честно признаюсь вам, что могу сделать это, только предоставив вам свою.

– Я согласна на общий барак, – пожала плечами эльфка.

– Ну, барак – не барак, – смутился Степан. – Поживете пока в соседней башне, в комнате с двумя соседками. Одна из них тоже эльфка, так что вы не будете чувствовать себя одиноко. А после Коляды у послушников Авсеня выпускные экзамены пройдут, разъедутся по храмам, мы вас и расселим…

– Пойдет, – бодро откликнулась гостья.

– На ваше содержание в Капище Всех Богов из имперского бюджета будет выделяться тринадцать гривен в месяц, – продолжал причетник. – Примерно столько же, сколько уходит на содержание одного воспитуемого в воспитательном лагере. Вы хотите, чтобы мы вас кормили-одевали на эти деньги, или чтобы эти деньги переводились на счет в банке? Но тогда вам придется участвовать в работах в капище.

Гостья поразмыслила с минуту.

– Я не привыкла сидеть без дела, – ответила она. – Я бы лучше поработала. Но ни в каких ритуалах участвовать не буду.

– А к мандреченским ритуалам сидхи и не допускаются, – кивнул Степан. – В случае, если между нашими народами будет заключен мир, в тот же день вам будет оплачен из имперской казны бросок через телепорт до Келенборноста.

Эльфка покачала головой и восхищенно присвистнула.

– Что же, добро пожаловать к нам, уважаемая….

Волхв запнулся – он еще не успел узнать эльфки.

– Энедика, – лениво сказала гостья и протянула стакан. – Налейте мне еще, я промокла как лягушка…

– А у нас говорят – как собака, – заметил Степан, наполняя ее стакан. Подумав, он налил и себе. Волхв и эльфка чокнулись.

– За собак и лягушек! – мрачно сказала Энедика.

Башня содрогнулась от очередного удара грома. Чернушка мяукнула. За окном светящимся ветвистым деревом взметнулась к небу совместная рукотворная молния послушников Радагаста.

Перед Храмом Синергистов находилась небольшая площадка, в центре которой стоял дуб. Это было очень старое дерево. Морана телепортировала в храм Зарину, Сабрину, двух экен и старшую крыла «Змей» а так же целительницу, но обхватить этот дуб они не смогли бы – даже если бы суккуб встала в их круг. Под дубом находился фонтан с круглой чашей. Вода в фонтане лилась из кувшина, который держала в руках мраморная статуя женщины. Взглянув на статую, Карина поняла, что скульптор был лично знаком с Матерью Рябиной – лет двести назад.

Светлана сидела на бортике фонтана и пристально смотрела на воду, словно надеялась увидеть там самого Ёрдмунганда. Карина же принялась разглядывать дуб. Все равно больше делать было нечего.

Жрец Храма Синергистов был первым толстым темным эльфом, которого увидела мандреченка. «Кому война, а кому мать родна», неприязненно подумала ведьма. Клятва Синергистов пользовалась большой популярностью среди боевых магов. Она позволяла в бою пользоваться всей Чи партнера, что улучшало положение волшебника в схватке.

Неприязнь оказалась взаимной. Выяснив, что только Крюк с Сабриной и Гёса с Зариной собираются связать себя Клятвой, жрец потребовал, чтобы все остальные, то есть Карина и Светлана, убирались вон. Причина была проста. Полностью убрать чужие Чи и Цин, которая в момент смерти переходила от жертвы к убийце, мог убрать только волхв Ящера. Светлана подчистила ауру Карины, как смогла, но часть жизненной энергии Ринке еще крутилась по каналам Чи мандреченки. И эльфийский жрец это видел. Старшая крыла «Змей» ответила, что не намерена оставлять двух лучших своих воительниц в самом сердце Лихого Леса одних. Неизвестно, что ответил бы ей сидх – губы его начали нервно подергиваться, но Морана не дала ему вымолвить ни слова. Суккуб сказала, что, конечно, во время ритуала посторонним нечего делать в храме. Но они вполне могут подождать во дворе.

– Долго придется ждать, – заметил второй жрец.

– Ничего, нам последнее время очень не хватало этих спокойных минут, когда можно просто сидеть и ничего не делать, – ответила Светлана.

Темные эльфы разом посмотрели на Морану. Суккуб рассеянно разглядывала причудливую лепнину на потолке.

– Храм основан мандреченкой, – произнесла Морана, не отрывая глаз от фигуры огромного зверя – то ли волка, то ли пса. – Я думаю, что если две ее соплеменницы посидят во дворе, это не будет святотатством.

Таким образом Светлана, Морана и Карина очутились под дубом. Плитки, которыми была выложена площадка перед храмом, во многих местах вздыбились, поднятые мощными корнями дерева. Выглядело это так, словно дорогим, в алых прожилках, голубоватым истлинским мрамором прижало огромных змей. Перед тем, как застыть в каменном плену, они извивались и бились в последней попытке сопротивления. Еще одна змея – змея чудовищной, глубокой трещины, расколовшей дерево до самой сердцевины – петляла по коре самого дуба. Карина осторожно коснулась краев. Ведьма поморщилась, почувствовав под рукой противную мягкость гнили.

– Сидхи бы дуб хоть побелили, что ли, – сказала мандреченка рассеянно. – Или подкормили чем. Он же за века высосал всю почву вокруг, да на полверсты вглубь…

– Скажи, Карина, – осведомилась Морана. – Когда ты видишь в зеркале морщины на своем лице, разве ты накладываешь пудру на зеркало?

Мандреченка смутилась и замолчала.

– Вы уверены, что хотите подождать своих подруг здесь? – спросила суккуб.

Ведьмы кивнули.

– Я вернусь за вами к закату, – вежливо сказала суккуб и поставила на бортик фонтана объемистую корзинку. Карина сначала думала, что в ней – подношения для жрецов. Но те, как выяснилось, брали только деньгами. Правда, они принимали любую валюту, имеющую хождение в обитаемом мире. Цена ритуала оказалась вполне приемлемой для ведьм. Глава отряда, присланный воеводой Бьонгарда за остатками груза, щедро расплатился с небесными воительницами. Он предлагал доставить ведьм в город, но Карина отказалась. Старшая крыла «Змей» не хотела перевозить еще не пришедшего в себя Гёсу. Да и мандреченка знала, что в таверне они будут ничуть не в меньшей безопасности, чем в столице Лихого Леса.