Жан Батист де Траверсе министр флота Российского - Мадлен дю Шатне

Траверсе согласился оказать колониям помощь, к тому же половину расходов брала на себя Компания. Но он высказался решительно против участия военных кораблей и их экипажей в торговых операциях.

Подготовка экспедиций также перешла в ведение министерства финансов, одного из главных акционеров Компании; здесь никто, однако, не представлял, с чем придется иметь дело. Траверсе таким положением дел был весьма недоволен.

Идя навстречу пожеланиям Гурьева, он распорядился изыскать средства для посылки кораблей наблюдения в Тихий океан. Послать решили шлюп и бриг, названные соответственно “Аполлоном” и “Аяксом”. Названия указывали на роль, которая им предназначалась: Аполлон помогал троянцам в их борьбе с коварными ахейцами. Интересы Российско-американской компании, действительно, нуждались в защите. Все чаще иностранные суда показывались у берегов русской Америки, все чаще, если верить Гурьеву, дерзкие иноземцы вступают в недозволенные отношения с обитателями как американских колоний, так и восточной Сибири.

“Аполлон” и “Аякс” вышли в море 28 сентября 1821 г.; “Аполлоном” командовал капитан Тулубьев, “Аяксом” — лейтенант Филатов, получивший это назначение благодаря рекомендации Головнина, который знал его по своей второй экспедиции. Снаряжению судов было уделено повышенное внимание с учетом уроков камчатской экспедиции Головнина. Траверсе бережно хранил все его донесения. Из своей Романщины министр пристально следил за подготовкой судов к отплытию, в очередной раз доверив непосредственный контроль Головнину, на исполнительность и порядочность которого он спокойно мог положиться. Головнин — превосходный посредник и не редко проявлял настоящий дипломатический талант, распутывая деликатные противоречия между морским министерством и министерством финансов. Гурьев не всегда понимал специфику флота.

Восемью днями раньше в море вышли два торговых судна Компании — “Рюрик” и “Елизавета”. “Аполлон” и “Аякс” следовали тем же курсом и могли в случае необходимости оказать им помощь.

Траверсе в своей инструкции Тулубьеву и Филатову, проект которой был подготовлен Головниным, указывал, что “на пути вашем, конечно, случится проходить вам многие такие места, где новейшие мореплаватели видели разные признаки земли. Таковым признакам прилагается таблица для употребления вашего и не с тем, чтобы, проходя сии места, вы употребили время около оных для поиска тех земель, но дабы, будучи поблизости их, вы увеличивали меру осторожностей, чтобы ночью не подвергнуться опасности, а днем не проплыть бы мимо неизвестных мест, не усмотрев оных”[258]. К инструкции министра была приложена таблица, в которой Головнин отметил со свойственной ему точностью семьдесят пять точек, в которых мореплаватели когда-либо видели землю.

Но “Аякс” и “Аполлон” не долго шли вместе. 12 октября из Англии Тулубьев в рапорте, доставленном министру в Романщину, просил разрешения идти дальше независимо от “Аякса” ввиду его тихоходности. Траверсе ответил отказом, однако Тулубьев, не дожидаясь ответа министра, принял решение отделиться от “Аякса”. Примерно через месяц оставленный бриг попал в жестокий шторм и потерпел крушение на входе в Зидерзее. Ему удалось все же вернуться в Санкт-Петербург в весьма плачевном состоянии, не выполнив своей миссии.

“Аполлон” свою выполнил. Вернулся он в Россию в 1824 г. уже под командованием лейтенанта Хрущева. Тулубьев умер, когда его шлюп находился у мыса Доброй Надежды.

Договор о продаже Испании русской эскадры из пяти семидесятичетырехпушечных линейных кораблей и шести сорокапушечных фрегатов был подписан в Мадриде 11 августа 1818 г. Договор подписали испанский военный министр дон Франсиско де Эгийя и русский посол в Испании Татищев.

Проданная эскадра вышла из Кронштадта под командованием контр-адмирала фон Моллера и прибыла в Кадис 4 сентября. На борту “Дрездена” с посланием русского императора испанскому королю прибыл в Испанию лейтенант Александр Иванович Траверсе-младший.

Через сорок лет после восстания английских колоний в Северной Америке восстали испанские колонии в Южной. Во главе восстания — Боливар[259]. Понятно, что Испании нужны эти корабли, чтобы отправить в свои охваченные восстанием американские колонии экспедиционный корпус. Но зачем нужна эта продажа России, лишающейся одиннадцати кораблей, морской министр понять не может и весьма гневается.

Фердинанд VII и его кабинет приняли решение о покупке русской эскадры, не поставив об этом в известность морского министра, дона Васкеса де Фигероа. Прибытие эскадры в Кадис министр воспринял как личное оскорбление и приказал коменданту порта, дону Франсиско Идальго де Сизнерос, подвергнуть русские корабли тщательной проверке. Сизнерос, явно идя навстречу своему начальнику, в своем заключении отметил неудовлетворительное состояние кораблей, которые, по его мнению, все нуждались в ремонте. Кроме того, за исключением двух кораблей, переименованных испанцами в “Алехандро” (бывший “Дрезден”) и “Мария-Изабель”, они вообще не были мореходными.

Александр Траверсе, ознакомившись с этим заключением, был возмущен до глубины души; все корабли были недавней постройки, а три самых старых только что отремонтированы.

Эта сделка, которую провернул лично Фердинанд VII и его излюбленные советники Эгийя и Угарте, дала толчок к правительственному кризису, направляемому оппозицией.

Эскадра была продана за тринадцать миллионов шестьсот тысяч рублей. Часть этой суммы в размере четырехсот тысяч фунтов стерлингов предполагалось оплатить переводом на Россию английского долга Испании. Удивительным образом все экземпляры этого немаловажного соглашения исчезли из государственных архивов, его текст известен только из публикации в “Морнинг Кроникл”.

Что касается остальной части платежа, а именно пяти миллионов трехсот тысяч рублей, то на эту сумму было выдано долговое обязательство, скрепленное 27 сентября 1819 г. подписями Татищева и Антонио де Угарте-и-Ларсабад. Согласно его третьей статьи Испания соглашалась выплатить России два миллиона шестьсот пять тысяч франков, которые Испании должно правительство Франции.