Королева пламени - Энтони Райан

— Они уже были, когда мы высадились на островах, изваянные в камне старые боги, на вид совсем живые. Казалось, тронь — и зашевелятся.

— Вы видели их?

Он выдул клуб дыма из трубки, кивнул:

— Это капитанская повинность. Когда обзаводишься своим кораблем, идешь в пещеры и поклоняешься старым богам. Ну, это вроде вежливости, раз они тут были первыми. У нас хватает историй про то, что случается с капитанами, не сходившими поблагодарить старых богов.

— А, так, значит, боги — это статуи, найденные несколько веков назад.

— Эй, писака, они больше, чем статуи, — заявил помрачневший капитан. — От одного взгляда на статуи не покрываешься холодным потом. И голова не начинает болеть, когда подойдешь ближе. Статуи не суют в твою голову картинки, когда кланяешься, чтобы коснуться ног.

Мое перо замерло, и я с трудом подавил вздох разочарования. Я повидал многое, и то, что я принимал за дикие суеверия, часто оказывалось реальным и даже слишком. Но теперь я не мог побороть свой скептицизм.

— Суют в голову картинки, — равнодушно повторил я.

— На мгновение, но да. Я коснулся ее ступни и увидел Острова. Но не наши Острова — или не в наше время. На месте нашей столицы был город гораздо прекраснее, сверкающий, мраморный от конца до края. В гавани полно кораблей, длинней наших и со множеством весел. И видно, что народ — не пираты, все поголовно безоружные. Наверное, тогда было время мира.

Капитан нахмурился, замолчал, вынул трубку изо рта.

— Ее ступни? — спросил я, чтобы продолжить беседу. — Старые боги — женщины?

— Одна из них — женщина. Остальные двое мужчины. Один здоровенный и бородатый, второй — молодой и симпатичный. Их я не трогал. Говорят, от них видения такие, что выдержат только храбрейшие. Говорят, Щит коснулся всех трех. Единственный, кто отважился на такое.

— Есть легенда про бессмертного человека, который пришел на Острова в поисках старых богов.

— А, про Урлана. — Капитан хохотнул и снова присосался к трубке. — Мой дед рассказывал про него.

— В известной мне версии говорится, что Урлан оскорбил старых богов, попросив о невозможном даре, и был проклят вечно бродить по океанскому дну.

— Ну, мой дед рассказывал малость не так, — выпустив очередной клуб дыма, заметил капитан. — Но старые побасенки всякий переиначивает по-своему. Якобы Урлана этого выгнали с Островов, посадили в лодку, отпихнули от берега и велели никогда не возвращаться — и не потому, что он оскорбил богов. Урлан был на вид молодой, а знал больше любого старца. Люди испугались. Подумали, дело нечисто. И выгнали.

Капитан подождал, пока я запишу его слова, погасил трубку, стряхнул пепел, а не истлевшие остатки травы аккуратно высыпал в кисет.

— А сейчас настало время новостей, писака, — сказал капитан.

— Наверное, новые печальные известия о войне? — глядя на мрачные лица вокруг, осведомился я.

— Нет, — ответил он и с сожалением посмотрел на меня. — Это альпиранские новости. Неделю назад умер император Алюран. Перед кончиной он назвал преемника: леди Эмерен Насур Айлерс, которая отныне зовется императрица Эмерен Первая.

Дарена назвала свою боевую кошку Мишара — «молния» на языке сеорда — и с огромным удовольствием дрессировала ее. Каждое утро Дарена проводила час, а то и больше в лесу и смеялась, когда кошка по команде бегала, прыгала и лазила по деревьям, ловила мяч, сшитый из моржовых шкур.

— Когда я была маленькая, у меня был котенок, — швырнув мяч, сказала Дарена Ваэлину. Мишара высоко подпрыгнула и схватила мяч страшной клыкастой пастью. — Я назвала свою кошечку Полоской. Однажды она пропала. Отец говорил, что она убежала. А потом я узнала, что у него не хватило духу сообщить мне про гибель Полоски. Ее раздавило колесом телеги.

Ваэлин рассеянно кивнул. Дарена нахмурилась, взмахнула рукой, и кошка помчалась на дерево. Дарена уселась рядом с Ваэлином, молча взяла его за руку. В последнее время они все чаще обходились без слов.

— В ордене нам говорили, что и боги, и пророчества — ложь, фантазии отступников, принимающих безумные видения за истину. А в это время Седьмой орден втайне работал, руководимый своими пророчествами.

— Вспомни, что говорил нам брат Харлик: все пророчества — ложь.

— Ты же видела стену и лицо.

— Я видела нарисованные сотни лет назад картины, сохранившиеся лишь потому, что их очень почитают и за ними тщательно ухаживают, — сказала Дарена и крепче сжала его руку. — Видения Нерсус-Силь-Нин дали сеорда столетия для того, чтобы приготовиться к нашествию марелим-силь, но сеорда все равно пришлось отступить в леса. Будущее — это не мертвая краска на камне. Мы созидаем будущее каждым своим вздохом и шагом. Ты же знаешь, мы должны достичь очень важного для нас всех. Мы не можем позволить себе сомнений и слабости.

— Кираль сказала, что ее песнь наполняется тревогой, как только я заговариваю об уходе. Похоже, пока самое важное для нас всех — здесь.

— Ну, по крайней мере, уже начало подтаивать. — Дарена вздохнула и положила голову ему на плечо.

После полудня он проверил гвардейцев Орвена, главным образом чтобы выказать признательность лорду-маршалу за быстрое возвращение солдат к боевой форме. Всю Долгую ночь маршал неустанно поддерживал строгую дисциплину и распорядок, свойственные конной гвардии. Отпущенные на льду бороды были безжалостно сбриты, на доспехах не осталось и пятнышка ржавчины.

Ваэлин осмотрел выстроившихся гвардейцев, перекинулся с ними парой слов — исполнил обыденный ритуал вежливости. Все солдаты были ветеранами марша из Пределов и битвы при Алльторе, все безмерно уважали Ваэлина. Он знал, что их отношение не изменится, что бы ни случилось. Несмотря на щедрое угощение Волчьего народа, многие еще имели изможденный вид: невзгоды, лишения и суровый климат взяли свое.

— Как тренировка? — осведомился Ваэлин.

— Милорд, пеший бой труден для тех, кто привык сражаться верхом, — ответил Орвен. — Но тут уж ничего не поделаешь. К нам иногда присоединяются лонаки — наверное, от любопытства или от безделья.

Ваэлин глянул на стоящую неподалеку группку сентаров. Те наблюдали за свежеванием пойманного моржа. Альтурка среди них не было. Он оставался незаметным и всю Долгую ночь.

— Уделите больше внимания работе в плотном строю, — посоветовал Ваэлин. — Вы же видели, как дерутся воларцы. Их батальоны движутся как единое целое. Я уверен, что гвардейцы смогут добиться того же.

— Конечно, мы сможем, милорд, — заверил Орвен и безукоризненно отсалютовал, ударив себя кулаком в грудь.

Асторек отыскал Ваэлина, когда тот ухаживал за Шрамом. Коня держали в маленьком стойле, которое Волчий народ позволил соорудить у берега. Как обычно, стайка ребятишек собралась поглазеть, как наружу выводят диковинное четвероногое существо, больше лося, но без рогов. Дети нисколько не стеснялись Ваэлина и засыпали его вопросами, несмотря на то что он ничего не понимал. Дети окружили коня, гладили, отскакивали, хихикая, когда тот раздраженно фыркал и топал копытом. Один мальчик оказался настойчивей остальных, с озадаченным видом упорно дергал Ваэлина за меха и хмуро повторял одно и то же.