Бунин, Дзержинский и Я - Элла Матонина

России. А он, в свою очередь, носит живость впечатлений от записок отца. Все, что касалось 1812 года, этого мощного всплеска событий, осветившего целое столетие в русской и французской истории, волновало его. Воспоминания о походе в Россию появились уже в конце 1812 года. Можно надеяться, что они были без фильтра и без надуманного воссоздания событий. Людвиг читал все, что попадалось, что можно было достать у знакомых и в книжных магазинах. Он искал везде свою фамилию. Маршала Мюрата, у которого так долго служил отец, на каком-то подсознании зачислил чуть ли не в родственники. Он сознавался себе, что пребывает в каком-то раздвоении, что его мучает «нетленность» прошлого. А ведь он выпрыгнул из него, и достаточно удачно.

Людвиг покончил с этой внутренней сумятицей в один из февральских дней 1836 года, когда лошади мчали его в старинный Великий Новгород, куда он был определен в Казенную палату чиновником по особым поручениям. Вокруг под небом с голубыми окнами, как это бывает в феврале, остро сверкал снег, а на пригорках от него поднимались струйки пара. Вдоль дороги в удобных местах пристроились деревеньки, и на заборах перед избами сидели толстые коты, гипнотизируя друг друга.

– К марту готовятся, – усмехнулся ямщик и глубоко в себя втянул свежий воздух.

Людвигу вдруг стало мягко и уютно и, главное, спокойно на душе.

Как будто он что-то переступил в себе, выбравшись из липкой трясины сомнений, и встал на твердую, надежную почву. Он не был закален, как старые ветераны Бородина.

Польский поход стал для него повторением или продолжением наяву того, о чем писал отец. Прошло столько времени, и вдруг, словно из небытия, возник сын Наполеона с его карьерными и политическими планами, упоминаемая в дневнике отца фамилия Себастьяни, амбиции Франции с подталкиванием поляков к смуте. Картинка накладывается на картинку, как при отступлении от Москвы – стужи, морозы, ливни, болота, все тонуло. И – холера! Потом жара, как в русской степи. И опять холера! И тысячи мертвецов…

Все это – продолжение страшного сна из сумки 12-го года, когда отца в неправедном и неправильном направлении повел Бонапарт. Эту же неправедность Людвигу предлагал в Сухачеве сын Бонапарта, Александр Валевский.

В жизни Ла Гранжа это был тот случай, когда опыт отца стал уроком для сына и уберег его от нравственного капкана.

Служебная лестница Ла Гранжа не говорит о его тщеславии. Он скромно и честно работает в русской провинции. В 1840 году Людвиг – окружной лесничий в Челябинском округе, затем там же – коллежский секретарь. За отличную службу получает очередные воинские звания: штабс-капитан и капитан. Потом переведен ревизором в Рязанскую губернию.

В возрасте 38 лет в присутствии Рязанского губернского правления Людвиг принял присягу на подданство России.

Женился он на татарской княжне Марии Алексеевне Кулунчаковой из древнейшего благородного дворянского рода, записанного в шестую часть Дворянской родословной книги

Рязанской губернии. В 45 лет Людвиг меняет католическую веру на православную. Случилось это в апреле 1855 года, когда чиновник рязанской Палаты Государственных имуществ капитан Людвиг Александров Ла Гранж, римско-католического вероисповедания, вследствии желания был присоединен к православной Греко-Российской церкви через Святое Миропомазание в Симеоновской церкви города Рязани священником Стефаном Радосским с причтом, причем имя ему дано Александр. С этого времени Ла Гранж стал Лагранжем.

За 15-летнюю беспорочную службу Лагранж Всемилостивейше награжден «Знаком отличия».

Валевский в это же время делал свою карьеру. Он выполнял различные дипломатические поручения влиятельных членов правительства – Гизо и Тьера. Его отправляли с особо важными поручениями во множество стран. Когда разразилась французская революция 1848 года, он сразу принял сторону будущего императора Наполеона III. Сиятельный родственник его щедро отблагодарил – назначил посланником в Венецию, Неаполь и, наконец, в Лондон. Здесь он проявил такую хитрость и ловкость, что англичане, несмотря на весь ужас, который у них вызывало имя Наполеона, признали Наполеона III императором Франции. Валевский организовал визит Наполеона III в Англию, английской королевы Виктории – во Францию.

Он обеспечил сотрудничество Англии и Франции против ненавистной ему России, которая была унижена после Крымской войны на Парижском конгрессе, где председательствовал граф Валевский. Это была месть России, которая развенчала воинственные амбиции его отца.

А ведь на этом конгрессе, где Валевский диктовал России ультиматум, мог быть француз Людвиг Ла Гранж, дай он слабину, когда его, совсем юного, Валевский соблазнял Парижем, карьерой и своим громким именем сына Наполеона.

Валевский тогда расставил юному корнету опасный нравственный капкан…

Эпилог

Русские Лагранжи

Ко всей этой истории, видимо, необходим небольшой эпилог. Он о том, как самые близкие к нашим героям люди – дети и внуки – корнями вросли в землю своей Родины – России.

Владимир был единственным сыном Людвига. Он родился в Рязани и в 14 лет был введен в рязанское дворянство. Воспитывался он в частном учебном заведении. С гражданской службы перешел на военную и три месяца прослужил рядовым. Затем был переведен в 5-й пехотный Кабардинский батальон к генерал-фельдмаршалу Баратынскому. Владимир принимал участие в походах против кавказских горцев и в заселении там казачьих станиц. За покорение Западного Кавказа награжден «Серебряной медалью» и «Крестом», установленным за службу на Кавказе. Принимал участие в действиях Палашевского отряда под началом генерал-майора Баженова, полковника Лукомского и подполковника Святополка-Мирского.

Двадцати семи лет Владимир венчается в Петербурге в церкви Таврического дворца с Любовью Николаевной Тумановой. Получив звание полковника, Высочайшим приказом в 1878 году поставлен на должность заведующего Михайловской клинической больницей барона Виллие.

Яков Васильевич Виллие родился в Шотландии. В 1790 году прибыл в Россию и, выдержав экзамен, был принят на русскую службу. Тридцать лет был президентом Императорской Медико-хирургической Академии. На академическом дворе ему поставлен памятник по проекту архитектора Штакеншнейдера. Покойный баронет оставил 4/5 своего состояния на постройку этой больницы. Она состоит из пяти трехэтажных корпусов, включает в себя пять клиник. Здесь работали профессора Боткин, Корже-невский, Красовский, Флоринский. При клиниках были устроены профессорские кабинеты для приема больных и залы для отдыха. Главное клиническое здание в виде полукруга из пяти зданий, связанных между собой, составляет одно общее целое, что удобно для посетителей. (Выписка по устройству Михайловской клинической больницы баронета Виллие. 1873 год.)

Заведовал этой клиникой 8 лет Владимир Александрович Лагранж.

Владимир Лагранж жил с семьей в здании клиники, получал жалованье 1200 рублей и 1200 рублей столовых. Прослужив на действительной службе 35 лет и 17 дней, Владимир Александрович из-за