Закон девяток - Терри Гудкайнд

Он обернулся к Джекс, и она похлопала его по плечу, словно угадала мысли и хотела поддержать.

Алекс осторожно откинул прядь светлых волос с ее лица.

— Слушай, у тебя, случайно, нет соображений, как остановить Каина с его прихвостнями?

— Есть, конечно.

Он подозрительно прищурился.

— Шутишь?

— Только ты способен отпереть заставу, и если я тебя убью, то Каин останется с носом. Теоретически.

Алекс не сумел сдержать улыбку.

— Так что тебя останавливает?

Она обняла его обеими руками и, прижавшись, положила голову на грудь.

— Без тебя этот мир стал бы пустым и унылым.

«Изъясняется моими же словами…» — подумал Алекс.

Он едва держался на ногах. Долгая поездка и злоключения в бангорском мотеле выжали все силы — и моральные, и физические. В душе ничего не осталось, кроме отчаяния и безысходности. Накатила тоска: ведь им обоим грозит верная смерть!

Алекс опустился на краешек кровати, Джекс присела рядом, не снимая руку с его поясницы. Он со вздохом откинулся на покрывало, девушка прилегла рядом.

Здесь, в забытом Богом медвежьем углу, погрязнув в практически безнадежном деле, они могли найти утешение только в нежности. Обнявшись, они молча думали об одном и том же — как справиться с тем, что на них навалилось. Постепенно напряжение отпустило, и тяжелые мысли хотя бы ненадолго оставили Джекс и Алекса.

Их первый поцелуй был мягким и робким. С тех пор как Джекс появилась в жизни Алекса, она полностью завладела его сердцем. Он и сам не знал, как это случилось. Сейчас ему казалось, что он всегда был с ней знаком и никогда не хотел себе в спутницы никого, кроме Джекс. Ни за что и никогда.

По ответному поцелую Алекс понял: она чувствует то же самое.

У них есть цель, их жизнь наполнена смыслом. Что может быть лучше чувства единения перед лицом всех тягот? Чтобы ни произошло, отныне они вместе. Отчего-то эта мысль казалась самой важной и чудесной на свете…

Крепко обнявшись и даже не раздевшись, они неумолимо погружались в сон…

Алекс вздрогнул, приходя в себя. В размытом сером свете раннего утра не сразу удалось вспомнить, где он находится. Нахмурившись, Алекс бросил взгляд на прикроватные часы. Семь с минутами.

Поспать бы еще! И совсем не хочется отпускать от себя Джекс.

Увы, дело не ждет. Надо поскорее доставить джип в автосервис и уговорить местных механиков без проволочек заменить стартер. Не исключено, что, если с ходу посулить приличное вознаграждение, они не станут тянуть время.

— Я успею принять ванну? — спросила проснувшаяся Джекс.

— Конечно. Мне все равно надо отогнать машину в ремонт, так что времени у тебя предостаточно. Потом вместе отправимся закупать припасы, и будем надеяться, что к тому моменту стартер исправят.

Она забралась на Алекса сверху.

— Как насчет еще одного поцелуя?

Вместо ответа он притянул Джекс к себе. Ее волосы упали Алексу на лицо, словно тоже хотели оказаться как можно ближе. После долгого поцелуя девушка выпрямилась и откинула прядь со лба.

— Знаешь, мне еще никогда не был так дорог другой человек…

— Знаю. Потому что чувствую то же самое.

— И даже Бетани?

— Особенно Бетани, — ответил он без малейшей улыбки и притянул Джекс к себе, чтобы поцеловать снова.

Через минуту она вновь выпрямилась.

— И как нам теперь быть?

— В смысле?

Она неловко повела плечом, пряча глаза.

— Ну-у… я ведь не отсюда. Если отыщется способ попасть домой, я должна буду вернуться.

Как соль на рану. Алекс понимал, что не вправе просить ее отвернуться от людей, которые от нее зависят. Он даже толком не знал, какое положение занимает Джекс, просто сердцем чувствовал, что она играет видную роль и нужна тому миру.

— А если вдруг окажется, что я смог бы пойти с тобой?

Она вздохнула.

— Ах, если бы… Увы, ничего не выйдет. Если в человеке нет хотя бы искорки той способности, которой у нас все наделены от рождения, он не сможет проникнуть в мой мир, а просто погибнет в момент перехода… Пусть даже получится отпереть заставу, тебе не удастся ею воспользоваться. А я… Через эти врата я смогла бы вернуться домой. Обязана вернуться…

Алекс сглотнул горький ком в горле. Подумать только: она и вправду уйдет, вправду его покинет…

— А если я не сумею разблокировать заставу?

— Мечтай дальше, — вздохнула Джекс. — Ты ведь не кто-нибудь, а Александр Рал.

— Ну, знаешь, это еще ничего не значит. Может, нам вообще нечего беспокоиться.

Девушка немедленно свела брови вместе.

— Как прикажешь понимать?

— Например, Каин может одержать верх, и тогда мы умрем.

К ней вернулась слабая улыбка.

— Ты все шутишь, а у меня сердце разрывается.

— Тогда ты просто обязана подарить мне еще один поцелуй.

Джекс повиновалась; предыдущие знаки нежности ни в какое сравнение не шли с этим поцелуем. Он заставил забыть обо всем; Алекс ощутил себя цельным; он словно заново родился. Впервые за всю свою жизнь он испытал настоящее, ничем не омраченное блаженство.

Наконец девушка отодвинулась, переводя дыхание. Алексу пришло в голову, что теперь он понимает смысл выражения «глаз не оторвать». Джекс была самым удивительным и совершенным созданием; он не мог налюбоваться ее женственной красотой. Даже сердце защемило.

— Ты лучше вот что скажи… — прошептала она. — У нас есть время на что-нибудь большее, чем поцелуи?

Он оказался прав: стодолларовая купюра убедила клерка в автосервисе принять джип на срочный ремонт. Опасаясь неприятных вопросов, Алекс был вынужден предъявить свое настоящее водительское удостоверение, потому что машина была зарегистрирована на его имя.

— Что ж, мистер Рал, — сказал сияющий клерк, выглядывая из-за стойки при въезде в бокс. — Не беспокойтесь, все сделаем в лучшем виде. Как вам позвонить?

— Извините, я забыл вчера зарядить мобильник… Давайте я сам загляну через часок?

— Лучше через два, мы за это время точно управимся. — Мужчина показал шариковой ручкой в сторону холла. — Если хотите, можете обождать вон там, а я вас позову, когда ребята закончат.

— Да мне тут надо кое-какие покупки сделать… В общем, я забегу попозже.

Алекс поблагодарил клерка и пошел на улицу, где стояла вереница машин, поджидавших очереди на техобслуживание. Сквозь приподнятые стальные жалюзи бокса виднелось свинцовое небо, такое тяжелое, что, казалось, вот-вот обрушится и придавит город.