На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин

Но вернемся во Францию 1917 года. Французское военно-политическое руководство после известных событий решило изменить сам характер участия французской армии в войне. И это принципиально важно. Пенлеве заявил на весь мир: «Это должна быть война техники во всех ее видах, которая должна дать все, что можно из нее выжать, не требуя невозможного от человека. Такой способ давал возможность стоять на месте и оставаться сильными до будущих сражений, к которым французы подготовят многочисленную армию, снабженную мощной тяжелой артиллерией». После таких заявлений трудно было опять свести планы союзников в единое целое, и англичане немедленно восстановили свою оперативную самостоятельность на Западном фронте, а о русских уже никто не думал. Но воевать-то надо, и начались долгие переговоры, а потом и те самые разрозненные наступления на разных фронтах, которые германцы и их союзники уверенно парировали.

Начнем, как всегда, с Запада. Английское командование, как мы видим, решило действовать самостоятельно. Да и как иначе, если на предложение английского главкома генерала Хейга о совместном наступлении Петэн 2 июня ответил отказом из-за плохого морального состояния французской армии. Тогда Хейг решил провести силами свой 2-й английской армии частную наступательную операцию с ограниченными целями – срезать у Мессин в районе Ипра германский выступ, вклинившийся 15-километровой дугой в английские позиции. Весьма важным этот военачальник, которого Черчилль позже назовет «первым полководцем Англии в Первой мировой», считал и захват господствующих высот в этом районе. Он знал, что германцы имеют здесь не более 5 дивизий, но местность была трудной для открытой атаки – изобилие болот, каналов, соединенных с реками, затрудняли даже снабжение войск боеприпасами, едой и водой, не говоря уж о боевых бросках пехоты. Поэтому подготовку к операции Хейг проводил давно и с привычным британским размахом.

В районе Ипра была построена сеть железных и грунтовых дорог, деревянных пешеходных мостков, но германцы вели постоянное наблюдение за работами, и внезапность атаки обеспечить было просто невозможно. Тогда англичане решили провести подземное минирование. Лиддел Гарт в своей работе «Правда о войне 1914–1918 гг.» пишет: «Большие осложнения германскому командованию доставила прокладка англичанами туннелей, начиненных взрывчаткой, под мессинский гребень. Характер почвы, насыщенной водой, исключал у германцев мысль о минировании. Британские геологи, тщательно изучив структуру почвы атакуемого сектора, еще в 1916 году начали подготовительные работы и за 15 месяцев заложили свыше 20 гигантских туннелей под вторым уровнем грунтовых вод в пласте голубой глины. Работы велись при помощи механизмов, применяемых при прокладке метрополитена. Вынутый грунт (голубая глина) тщательно маскировался, чтобы германские самолеты не обнаружили его. Галереи в 300–400 ярдах (около 400 м) начинались позади обороны англичан. Поскольку германские позиции находились на высотах, то галереи проходили под обороной германцев на глубину до 50 м и имели общую протяженность до 8000 ярдов (7312 м) В них было заложено 600 т взрывчатки». Германцы все же смогли разгадать намерения англичан, но они ошиблись в глубине залегания туннелей и разрушили только 2 из 22. Для атаки Хейг сосредоточил против 5 германских дивизий 9-й, 10-й и 2-й Анзакский корпуса, каждый из трех дивизий в первом эшелоне и одной в резерве. Поддерживали их 2200 орудий, в том числе 756 тяжелых, 300 самолетов и 76 танков новейшей марки «4». Только на одном трехкилометровом участке прорыва одного корпуса стояло 718 орудий, 192 окопные мортиры и 198 пулеметов. Меня лично эти цифры ужасают своей бессмысленностью. Какую же мощь собирали в годы Первой мировой войны противники для решения вообще-то мизерных задач!

Артиллерийскую подготовку Хейг начал 28 мая и вел ее днем и ночью, останавливаясь на короткое мгновение, чтобы ввести в заблуждение германцев. Но заблуждался сам. О предстоящей атаке не смог бы догадаться только глупец. Наконец, 7 июня в 3 часа 10 минут рванули все оставшиеся у англичан 20 подземных горнов с минами в 23 тонны каждая. На воздух сразу взлетела передовая и вторая линия германской обороны, образовались воронки диаметром 120 м и глубиной до 60 м. Ужас! Глухие сотрясания почвы слышались за сотню километров. Даже лишенный какой-либо сентиментальности Гинденбург запишет: «В роковой день, 7 июня, поднимается минированная почва под линией обороны, и главная ее опора рушится под падающей массой земли, английская атака повергает последние остатки немецкой обороны». Дальше все просто. Сопровождаемая огневым валом английская пехота просто прошла сквозь остатки германских позиций, взяв только в плен 7200 солдат и 145 офицеров, 294 пулемета и 94 окопные мортиры. Танки можно было в сражение не вводить. Они прошли по полю боя, как на параде. Сколько германцев погибло, до сих пор точно не известно. Людендорф отметит: «7 июня дорого нам обошлось. Ввиду удачи неприятельской атаки наши потери были очень велики». Англичане ликовали. В первый и последний раз они одержали победу с наименьшим количеством своих потерь. Тот же Лиддел Гарт пишет: «Победа была укрепляющим лекарством, совершенно необходимым после депрессии, вызванной печальным концом весенних наступлений у Арраса и на реке Эн».

Все бы хорошо, но я не могу не внести даже не ложку, а ведро дегтя в бочку с медом. Во-первых, англичане все-таки сами потеряли 16 тысяч человек, и стоило ли было городить такой огород, проводить такие исследования, тяжелейшие дорогостоящие минные работы, привлекать столько средств и сил, чтобы с такими потерями захватить только 50 кв. км площади? Германцы очень скоро подтянули сюда резервы с Восточного фронта, русские-то не наступали, и восстановили прочность линии фронта. К тому же они подготовили свой неприятный сюрприз для союзников. В ответ на минный эффект англичан впервые применили новое отравляющее вещество иприт. Английский офицер, подвергшийся химической атаке, сначала ничего не понял: «Пелена газа была ясно видима и имела запах хрена. Не замечалось никакого немедленного действия на глаза и горло. Так как газ, казалось, не производил никакого действия на глаза, я приказал людям надеть только загубники и носовые зажимы респиратора, чтобы избежать вдыхания газа, и мы продолжали свою работу. На следующее утро я совершенно ослеп, так же как и те 80 человек, которые меня сопровождали. Один или двое из нашего отряда совершенно ослепли и умерли». В одну ночь от иприта англичане потеряли 2143 человека, из которых 60 умерло. Вообще потери союзников от нового ОВ в 8 раз превосходили потери от других газов. Так что стоило ли уж так радоваться англичанам, если победа носила лишь частный небольшой тактический успех и даже не поколебала германский фронт. Справившись с англичанами, немцы немедленно перебросили резервы на Восток, где начали наступать русские. Вот так начали рушиться хорошо задуманные планы Антанты.

Но в Лондоне не замечали досадных неурядиц, тем более Хейг докладывал о новой операции под тем же Ипром для захвата хребта Пашендейль. Хребет этот в английском Генштабе мало кого интересовал, а вот предложение главнокомандующего прорваться в прибрежные дюны и уничтожить базы германских подводных лодок возбудили не только Генштаб, но и адмиралтейство. Тема подводных лодок в последние месяцы была в Англии главной. И план Хейга получил всеобщее одобрение. Тем более созрели наконец французы. Петэн окончательно подавил недовольство войск, по крайней мере, загнал его вглубь и предлагал Хейгу для поддержки с северного левого фланга целую 1-ю французскую армию. Правда, по численности она состояла из одного корпуса и двух дивизий, но техники и вооружения у французов было более чем достаточно. На правом фланге своего наступления Хейг разворачивал 2-ю армию, только что со славой разбившую германцев у Мессина. Главный удар на участке всего в 4 км наносила 5-я английская армия, увеличенная до 4-х корпусов. Техники союзники нагнали немереное количество. Только 5-я английская армия имела 2299 орудий, из которых 752 тяжелых. 2-я армия – 1295 орудий, из них 575 тяжелых. Авиационная группировка поражала. У англичан было 508 самолетов (230 истребителей). А еще 200 французских самолетов (100 истребителей) и 40 бельгийских. Из 216 новейших танков можно было создать мощный таран, но Хейг распределил их равномерно между атакующими дивизиями 5-й армии.